Принцип меньшего зла

Особенно сейчас. Когда без него.

Нет, я ему не безразличен. Хотя бы в качестве игрушки. С неинтересными игрушками не играют, их запихивают в дальний угол, куда даже ради уборки не заглядывают.

В камине гремит. Слышу оглушительный чих и возмущённый возглас:

– Гарри! В этом доме когда-нибудь чистят камин?

Зря я тебе всё-таки послал сову, Миона. Ведь знал же, знал, что ты этого так не оставишь.

– Что за фокусы, Гарри?
– спрашивает Гермиона, стряхивая сажу с джинсов.
– Ну что опять такое? Ты что, только что пришёл? Или ты тут спишь в таком виде? Ну что ты молчишь?

Если помолчит пару секунд она, я даже смогу ответить. А пока просто смотрю на неё и понимаю, что соскучился.

– Гарри, ты меня пугаешь! Скажи что-нибудь! Ну чего ты улыбаешься?

– Я так рад тебя видеть, Миона!

Она резко выдыхает:

– Ты меня в гроб загонишь, Гарри Поттер. У тебя всё нормально?

Нет, поскольку «нормально» - не то слово, которым можно описать мою нынешнюю жизнь. Но я привык, и поэтому:

– Всё хорошо.

Гермиона рассматривает мою измятую мантию:

– Сомневаюсь. Так что это такое?
– и потрясает в воздухе каким-то листком, наверное, моей запиской.
– С чего это ты решил не идти?

Пожимаю плечами.

– Не хочу портить тебе праздник своей мрачной физиономией, - отвечаю.

– Пфффф... Чушь какая! И ничего она у тебя не мрачная. Пойдём, а?

Мотаю головой. Если буду вынужден сейчас придумывать правдоподобную причину, просто взвою.

– Так, - Гермиона озирается, подходит к дивану, хлопает рукой по диванной подушке. Диван и ей выдаёт щедрую порцию пыли.
– А где твой эльф?

– Остался в Хогвартсе.

– Завтра же отправлю его сюда. Безобразие какое! Фу, грязища!

– А как же права эльфов, Миона?

– Ты мне дороже, - отрезает она и спрашивает, не меняя тона: - Чаю дашь?

Чаю. Конечно. Раз велели. Если он есть.

– Если он есть, - повторяю последнюю мысль.

– Поищем, - Гермиона устремляется по узкой лестнице вниз, на кухню, она, конечно же, знает, где это, мы изучили когда-то все закоулки старого дома, пока он был нашим относительно надёжным пристанищем.

– Ничего у тебя нет, - резюмирует она, обшарив полки.
– Ты вообще надолго сюда?

– Пока на неделю.

– Понятно.

И Миона развивает бурную деятельность. Связывается с кем-то через камин, заказывает доставку продуктов - конечно, ей плевать, что завтра весь магический Лондон будет знать, где живёт Гарри Поттер, - тратит силу на многочисленные Экскуро и Скорджифай, чтобы привести в порядок хотя бы минимум мебели и посуды. Я не мешаю. Гермиона любит спасать.

Из камина вываливается посыльный с объёмными пакетами.

Моих мозгов хватает, чтобы отдать ему деньги без подсказки подруги, а потом я всё так же безучастно наблюдаю, как она разворачивает покупки, ставит на чудовищную древнюю плиту чайник, строгает какие-то бутерброды, сыплет в заварочник крупные чёрные сухие листья.

– Тебе, наверное, надо домой? А то на выпускной опоздаешь, - напоминаю я, когда она наливает в две уродливые, щедро раззолоченные чашки исходящий бергамотовым запахом чай.

– Нет уж, Гарри Поттер. Если я у тебя сегодня вместо эльфа, так давай расплачивайся. Что с тобой творится?

Я бы лучше лежал на пыльном диване и не платил. Но Миону обижать не хочется.

– Как там Рон?
– спрашиваю, чтобы оттянуть неизбежное.

Потому что Гермионе иногда присущ характер танка.

– Рон хорошо, спрашивал о тебе, - она облизывает ложечку и осторожно отхлёбывает из чашки.
– Он до сих пор не может понять, чем это так тебя обидел, что ты полгода носа не кажешь. И Джинни о тебе вспоминала. Представляешь, как мне приятно было сообщать им, что я и сама ни черта не знаю и не понимаю? Я тебя не трогала, думала, может, опомнишься, но это уже ни в какие ворота не лезет. Так что, давай, Гарри, зубы мне не заговаривай, а рассказывай, от кого это ты вздумал прятаться. Или я тебе уже не друг?

Смотрю в чашку.

– Гарри, - мягко начинает следующий раунд Гермиона. Предыдущие я выиграл.
– Ты влюбился, да?

Закатываю глаза к потолку.

– Ой, так это же чудесно! А я уже всяких страхов напридумывала...

Чудесно, Гермиона. Просто изумительно. Особенно если учесть, в кого.

И, конечно же, я предвидел этот вопрос:

– Кто она, Гарри?
– допрашивает меня сияющая подруга.
– Она что, с младших курсов? Или она не хочет с тобой встречаться? Не хочет? Вот дура, а!

Так. Ну, чтобы иссякли разом все вопросы:

– Не она, Гермиона. Он.

Ложечка с дребезгом падает, бьётся о край чашки и летит на пол. Я веду за ней глазами, наклоняюсь, подымаю, аккуратно кладу на стол.

– Круто, - говорит Гермиона.
– Ты хоть предупреждал бы.

– Как?

– И правда - как... Джинни, я так понимаю, может не приходить...

– А что, собиралась?

– Ну, между вами же что-то там начиналось... Во всяком случае, Джинни так думает. Просто она не хотела на тебя давить.

Начиналось. Думает. А я о ней с самого Рождества не вспоминал. Да и до Рождества тоже. То-то она на меня так смотрела тогда, а я плавал в своих бредовых желаниях и ничего не понимал.

Но, в конце концов, между нами ничего не было, кроме поцелуев. И то - целовала она. Я ещё помню своё смущение. От того, что это было не так, как я ожидал. Как будто я был виноват, что это было не так. Я не виноват. Ко мне просто прикасались чужие губы. Мягкие, тёплые, наверное, привлекательные - но с тем же результатом Джинни могла просто похлопать меня по плечу. Только не было бы так... неудобно.

К тому же, теперь я знаю разницу. Знаю, как может быть.

А Гермиона в очередной раз доказывает, что она мне всё же друг, говорит:

– Ладно, всё ясно. Вопрос с Джинни как-нибудь утрясём. Она ж тоже не заслужила ждать тебя вечно. Да и смысл теперь? Так что, он с тобой не хочет встречаться?

Я представляю, как прихожу к Снейпу и говорю - не хотите ли со мной встречаться, профессор? Истерически ржу, изумляя Гермиону, и признаюсь:

– Я не спрашивал.

– Он не знает? Ну ты даёшь!