Природный суд

– Мы!
– проорал пьяный хор.

– Кто занимается важными делами?

– Мы!

– Кто способен выжрать три литра и остаться стоять на ногах?

– Мы!

Пятёрка вновь заржала. Бармен подозвал к себе несколько официантов: сейчас начнётся. Прочие посетители забегаловки тоже заметно напряглись, особенно девушки в дальнем углу.

– Но!
– заткнул угар главарь.
– Без девок жизнь была бы паршивой.

Одобрительный гул.

– Есть несколько вещей, для которых нужны женские руки, - продолжил Огюст, вставая из-за стола и направляясь в дальний угол забегаловки.

– Ага, ширинку расстёгивать, - встрял Томас под смех приятелей.

– И для этого в том числе.

Сипари сделал несколько больших шагов к замершим девушкам, с размаху плюхнулся на стул рядом. Одной рукой тут же приобнял одну из них.

– Привет, красотка!

Девчонка попыталась вежливо отстраниться, но рука дебошира вмиг посильнее придавила жертву вниз. Девушка вскрикнула.

– Да ладно тебе, красавица, неужто я так страшен?
– широко улыбнулся Огюст, подсаживаясь ближе.

Два приятеля пьяного ловеласа встали из-за столика и поплелись в его сторону, два других остались на месте ждать где-то застрявшего мулата с новой порцией выпивки.

Это начинает переходить все границы. Хоть они и хорошие клиенты, но меру знать надо.

– Эй, Сипари!
– гаркнул бармен. Огюст резко повернул голову в сторону барной стойки.
– Свали к чертям от них. Мало того, что ты бухаешь, как тварь последняя, бутылки громишь, ржешь со своими дружками на весь квартал, а иногда и не платишь за выпивку, так ты ещё клиентов распугиваешь?

– Да ладно тебе, Алан, чувак!
– наш зачинщик бардака смаковал каждое слово.
– Вечер, вторник! Хорошим людям надо оттопыриться по полной, догоняешь?

Одобрительный гул.

– Шёл бы ты куда со своим "оттопыриться", всёк?
– отрезал Алан.
– Ты пугаешь посетителей. Тебе давно пора проветриться!

Огюст сделал вид, что не расслышал, а затем громко рассмеялся. Его смех подхватили остальные дружки. Пока компания алкашей угарала над очередной шуткой, девушки резко вскочили из-за стола и побежали в сторону выхода. Один из негров попытался ухватить хоть одну из беглянок за платье, но в его состоянии сделать это было весьма проблематично.

– Ты че, Алан? Ты че?
– негр утёр слёзы.
– Ты прогоняешь нас?

– Логика тебе пока не отказывает, похвально!

Новая вспышка смеха у приятелей, а Огюст наоборот стал очень серьёзен. Он встал из-за стола, покачиваясь, и пошатывающейся походкой направился в сторону бармена. Рука Алана потянулась за револьвером.

– Как ты смеешь меня - меня– прогонять?
– взревел буян. Правой рукой он легко перевернул ближайший столик, за которым сидел один из местных. Пиво опрокинулось завсегдатаю прямо на штаны, тот выругался.

– Мужик, вали по-хорошему, - предупредил его Алан. Похоже, револьвер сегодня всё же выстрелит.
– Мне лишней драки не надо, но и разносить здесь всё я не позволю.

– А ты останови меня, - весело бросил Огюст, разводя в разные стороны руки.

– Сипари!

– Чё, жмёт?

Все наблюдали, чем же закончится перепалка. До барной стойки оставалось несколько шагов.

Раздался щелчок: бармен нацелился в лоб разбушевавшемуся пьянице. Шаги прекратились. Негры с воплями стали подниматься из-за стола, но Огюст рукой приостановил их.

– И че это?
– поинтересовался Огюст.
– Ты порешить меня вздумал, сволочь?

– Я тебе несколько раз говорил - проваливай!

– голос Алана был твёрд.

Из подсобки вернулся мулат с тремя бутылками портвейна. Он резко остановился, едва заметил в руках своего начальника оружие, да так и остался стоять. Прочие официанты медленно, стараясь не привлекать к себе внимания, потекли в зал, чтобы в случае мордобоя быстро окружить виновников.

– Да мы сколько уже знаем друг друга, кореш!
– Огюст опрокинул в себя остатки пойла.

– Я не кореш тебе, Сипари, - с той же жёсткостью ответил бармен.
– Выметайся или тебя вынесут отсюда силой!

– А вот это уже оскорбление, чувак. За такое приличные люди убивают.

Все, кто не желал принимать участие в заварушке, похватали выпивку с закуской и бегом пустились на улицу. Ха, мало кто хотел иметь дело с нашим бандитом!

– Оставь понты для своих шлюх, - сказал Алан.
– Выметайся!

– Выметайся, выметайся!
– передразнил его Сипари.
– Заладил! А я, между прочим, считал тебя настоящим братаном! А ты вон какой! Кидала, баба! Хлюпик!

Одобрительный гул гоп-компании. Официанты тем временем успели взять в кольцо буйную пятёрку.

– Чего, боишься выйти со мной один на один, за пистолетик взялся? Ссыкло, тряпка! Ты - не мужик!

С этими словами Огюст зашвырнул бутылкой в бармена. Раздался выстрел: не попал. Брошенная бутылка тоже пролетела в полуметре от головы Алана.

– Братва, гаси хлюпиков!

Парни кое-как поднялись из-за стола и с рёвом понеслась чистить морды всем, до кого могли дотянуться. Алан грустно вздохнул: от этих уродов одни неприятности.

В общем, конец мордобоя оказался предсказуем. Неадекватные пьянющие тела официанты уложили одной левой и по одному выкинули за шиворот в ближайшую канаву. С Огюстом пришлось повозиться, уж больно крепкий оказался, зараза. Сначала он пытался перелезть через стойку и лично начистить морду обидчику. Его даже не остановило несколько ударов по лицу прикладом. Сипари уже замахивался для удара, как вдруг его резко схватили и потащили назад несколько подоспевших официантов. Они попытались скрутить его, но не тут-то было: первого опрокинул сам Огюст, со вторым помог ещё не выкинутый Томас. Глава компании с кряхтением принялся вставать на ноги, как резкий удар по голове опрокинул его обратно. Мулат таки отошёл от анабиоза и подоспел на помощь: одним точным ударом он разбил о черепушку бутылку портвейна. От удара Огюст с высунутым языком распластался на полу в полубессознательном состоянии. Такого тёпленького и повязали подоспевшие после "уборки" работники таверны и вышвырнули вслед за остальными.

В себя Огюст приходил медленно. Первое время перед глазами летали лодки, чуть позже возникла какая-то тёмная мутная картинка, в которой было ничего не разобрать. Затем вернулись чувства: он ощущал, что кто-то шлёпает его по щекам и воняет алкоголем в полуметре от носа. А затем и вовсе всё прояснилось. Огюст помахал головой и осмотрелся. Он валялся в грязи на обочине. Перед ним на корточках сидели его кореша ненаглядные, присматривали, по мере сил старались привести в себя. Когда взгляд главаря стал максимально возможно осмысленным, Винс, сидевший справа, подал пришедшему в чувство припасённую бутылку портвейна. Огюст не отказался: в несколько глотков он допил остатки пойла, а бутылку выкинул подальше в кусты.