Природный суд

Никто не услышал.

– Сволочи, чтоб вы там все сдохли!

Арестант размашисто ударил кулаком в дверь. Лишь звук глухого удара и негромкий треск, ничего более; продолжил сидеть. А над головой и чуть сзади только ветер и слышен, да полоска света постепенно уменьшается и тускнеет.

Проклятые тюремщики. Где они там копаются, уже столько времени прошло! Ну и что, что своды обрушились! С момента встряски прошло больше половины дня, пора бы начать работать! А вдруг в таком хаосе заключённые организуют побег, что им тогда? Давно пора с криками и руганью наводить здесь порядок, да хотя бы просто дать о себе знать! Как же Огюст ненавидел эти ленивые морды!

– Гады!

– удар.
– Чуть запахло жареным, как сразу все сбежали! А меня оставили мариноваться одного!
– удар.
– Трусы!
– удар.
– Вот только дайте мне выбраться отсюда, как я всех вас передушу! Надаю - удар, - по головам - удар, - надзирателям - удар, -, повыпускаю всех заключённых, а затем пойду напьюсь. Надеюсь, Алан уже остыл после прошлого кутежа.

Огюст плюхнулся вниз, сделал несколько глубоких вдохов. Надо что-то делать, надо, надо... Надо выяснить, что снаружи. Он развернулся, встал на колени, уставился в окошко для еды. И замер, лишь губы шёпотом комментировали увиденное.

Погром стоял знатный: потолка тюрьмы больше не существовало. А может быть, и вся тюрьма рухнула, кто её знает; более-менее целым остался один только карцер. Непосредственному обзору предстали большая куча строительного мусора, да частично уцелевшая стена напротив. Ах да, тюремные светильники действительно были заменены на гаснущий солнечный свет. И практически абсолютная тишина. Только ветер иногда с шумом задувает.

Сипари отпрянул от окна, с широко вытаращенными глазами плюхнулся на пол, всклубив пепел.

– Обалдеть, - голос слегка сипел под грязными ладонями.
– Это просто обалдеть.

Убрал с лица одну руку и задумчиво почесал затылок.

Что же произошло, раз всю тюрьму разнесло на камни? Огюст морщил лоб, усиленно перебирал последние воспоминания, силился вспомнить новые, но сложить картину воедино не мог. В голове держалась лишь последовательность событий: вот он ждёт завтрак, как вдруг всё вокруг затряслось, нагрелось, а парень в тот момент усиленно пытался выжить, пока не вырубился. А теперь он валяется на грязном от пепла полу в полубредовом состоянии и пытается докопаться до истины. Огюст чуть пошевелил по сторонам головой, но легче от этого не стало.

Попробуем с самого начала. Вот проснулся, ждал завтрак, поприставал до охранника, как вдруг всё затряслось, ну, и так далее. Из-за чего могло трястись? Огюст почесал затылок: самое очевидное - землетрясение, да и то, как разнесло всё вокруг, лишь подтверждало догадку. А тогда чего дым так валил и было так жарко? Пожар! Кто-то из этих жирных лентяев выкинул бычок траву, бумагу или куда-то ещё, как всё загорелось и понеслось. А землетрясение тогда при чём? А если вместе: во время землетрясения бычок выпал из рук, поджог здесь всё и теперь здесь то, что есть? Забавная версия, но какова её вероятность? Хотя, судя по разрухе, самая максимальная. Огюст помотал головой, сбрасывая напряжение.

Пойдём сначала. Проснулся-не поел-чуть не угорел в землетрясении. Может, вообще война началась? Понаплыло кораблей и начали они лупить из всех пушек по городу? Тут и тряска и огонь, да и на такое мероприятие охрана по-любому должна сбежаться. И тюрьму разворотили точным попаданием, вроде всё сходится.

Стоп, кто-то же должен остаться охранять преступников, иначе сбегут же к чертям. Да и вряд ли даже самый сильный флот сможет обстрелять город так, чтобы он горел, как в печи даже в столь глухом месте, как подземный карцер. Да и что это за пушки такие, которые столько времени практически без остановки сотрясают землю до недр? Эх, не начал бы думать, такая теория занятная получилась! А может, начать поиски правды следует где-то в другом месте?

От этих размышлений сильно разболелась голова и заурчал живот. Огюст вяло потёр лоб, щёки, чуть сполз вниз, устраиваясь поудобнее. Под ладонями противно скреблась грязь.

– Эй!
– спустя несколько секунд снова крикнул он.
– Живые есть?

И вновь никакого ответа. От закипающей злобы Сипари подполз к двери и несколько раз что есть сил врезал по ней кулаком. Результат был тем же: она пару раз предательски скрипнула, как будто поддаваясь, но устояла, а снаружи долбёжку так никто и не отреагировал.

– Скоты, - тихо заключил парень, успокоившись.
– Как только выпьешь слегка, так готовы из каждого куста выпрыгнуть, а как реально важная проблема, так до них не докричаться.

Арестант уселся, скрестив ноги, и просидел так некоторое время. Пытался справиться с нарастающей головной болью и нытьём в мышцах, параллельно продолжал строить догадки о произошедшем, но все действия были либо полностью бесполезными либо откровенно бредовыми по сравнению с первыми вариантами. Наконец плюнул на эти бесполезные занятия, принял лежачее положение, закрыл глаза, стал набираться сил.

Его посетил краткий, но очень бредовый сон. Огюст вместе с тюремными охранниками бежал по занесённой пеплом дороге от призрака Томаса, вооружённого кухонным ножом. Расстояние между ними было очень маленьким, отчего Томас постоянно пытался в один стремительно выпад зарезать кого-нибудь из беглецов, но промахивался: погоня продолжалась. Да и сама беготня проходила в каком-то странном месте. Отдалённо это напоминало дорогу от дома Огюста до забегаловки Алана, но всё вокруг было таким серым. Одинокие и полуразрушенные дома из серого кирпича, пепел валил с небес, как дождь, где-то вдалеке что-то громко взрывалось и выпускало вверх огромные серые грибовидные облака, серые обгоревшие деревья по бокам. Лишь где-то вдалеке маячило постепенно растущее рыжее нечто, но что это разглядеть с такого расстояния не удавалось. Так всё и продолжалось: Огюст с охранниками бежали к рыжему нечто, а призрак их пытался настичь.

В один момент, внезапно поднявшийся серый туман скрыл от себя всё вокруг и отрезав от охранников. Сзади доносился злобный смех призрака, чьи-то истеричные крики. Каждый шаг вглубь давался всё тяжелее, появилась отдышка. И в тот момент, когда парень практически перешёл на шаг, туман развеялся и перед Огюстом возвысился огромный горящий лес, а за ним - огромная гора, из которой валил дым. Сипари развернулся. Перед ним в шагах двадцати стоял Томас и поигрывал ножом: деваться некуда, придётся драться. Сипари поднял кулаки. Призрак двинулся вперёд, нож в руке вертелся, как монетка в руках гипнотизёра. До встречи осталось десять шагов, пять, два, Томас занёс нож над головой... и рассыпался пеплом вокруг. Снова всё заволокло туманом...

Арестант резко распахнул глаза, подтянул под себя ноги, перевернулся на бок. Внезапно в спину как будто воткнули нож, отчего на некоторое время Сипари задержал дыхание. Он старался даже не шевелиться, а то не дай Бог что ещё произойдёт, лишь тихо мычал на одном звуке. Когда приступ прошёл, парень приподнял голову.

Ночь. Тихо. И никакого пожара, тумана и Томаса. Лишь ветер иногда с шумом проносится мимо. Принюхался. Всё же в реальность проникла частица того сна: пахло гарью. Видать, тюрьма всё ещё продолжала тлеть. Вокруг было абсолютно темно, Огюст не мог разглядеть даже свои руки, когда подносил их вплотную к лицу (хотя на что этот негр надеялся?).