Привычка выживать

Подумать только, но тот, кого считали всего лишь несчастным влюбленным парнем, в одно мгновение негласно становится врагом государства номер один. Аврелий пытается списать все на истерики уставшей женщины, но не может. Его переубеждают записи личных бесед президента Сноу. Конечно, выкрадывать их из темной комнаты в момент отсутствия президента на посту, не стоило, но, спустя даже несколько дней доктор думает о том, что именно этот неблаговидный поступок был тем единственным правильным поступком, который он совершил за всю свою жизнь.

Сноу чертовски убедительный оратор. Конечно, эта черта его характера стала незаметной на фоне непередаваемой любви ко всякого рода ядам и противоядиям. Но на записях, которые президент, очевидно, делал для самого себя, он проявляет свою подлинную суть политика с самой лучшей стороны. Сперва он не собирается применять пытки, он просто говорит с пленным Питом Мелларком, как с равным себе человеком. Да, он изящно угрожает, но это не тот уровень, когда от угроз волосы становятся дыбом на голове.

– Я уже говорил однажды с вашей соотечественницей, - голос у Сноу мягкий, немного вкрадчивый.

Президент сидит лицом к камере, а вот Пита почти не видно. Во всем облике Сноу чувствуется нарциссизм, самолюбование. Он будто пробует новую агитационную тактику, и после намеревается выдавить из нынешнего выступления все сильные и слабые стороны своих слов. Он одет в привычный глазу костюм, в петлице пиджака – белая роза. Аврелию кажется, что все купе его личного поезда провоняло розами.

– Я говорил ей все тоже, что могу повторить вам. Я предлагал быть с нею честным, и я был предельно честен в отношении нее. У нас не было сделки в полном смысле слова, - президент усмехается, - но она обманула меня. Бедная маленькая девочка совсем запуталась. Там, где она находится сейчас, у нее врагов даже больше, чем здесь. Но там у нее больше возможностей причинить себе вред.

– Там – это где? – спрашивает Пит напряженно.

И президент рассказывает своему пленнику все, как есть. Никто из повстанцев ничего не рассказывал Китнисс Эвердин с такой предельной честностью, с какой тиран говорит со своим пленником. Аврелий смотрит запись со смешанными чувствами из восторга и изумления, а потом вспоминает первое гласное интервью Пита Мелларка в прямом эфире. Пит говорил все, что говорил, думая, что Китнисс находится в опасности, которой не сознает. И он почти не ошибался – рядом с Огненной девушкой всегда была Койн.

– Бедный мальчик, - говорит президент Питу, - могу представить себе, что ты испытал, когда понял всю глубину ее предательства. Все ее поцелуи, которые ты так жаждал – каково было понять их подлинную горечь?

– Она пыталась нас спасти, - возражает Пит. Он все еще возражает, но всегда внимательно выслушивает слова своего врага. И он думает над всем, что было сказано, в мучительные и бесконечные минуты одинокого заключения в камере без окон. В такой же камере, в которую он попадет после того, как его спасут.

Президент качает головой.

– Нет, мой мальчик. Она спасала, прежде всего, себя. Она не могла пожертвовать тобой, потому что от тебя и от реальности вашей взаимной страстной любви зависела ее жизнь. Она не так уж и глупа, крошка Китнисс Эвердин. К тому же, она просто не могла полюбить тебя, мой мальчик. Ты знаешь, что она с самого детства нашла своего мужчину? Мужчину, который не раз спасал ее от голодной смерти. Мужчину, которого она целовала, зная, что нет никаких камер. Ты знаешь, как его зовут, Пит. Ты всегда это знал.

Порой посещения Президента затягиваются на несколько часов. Иногда ограничиваются несколькими минутами, но именно эти минуты Питу даются хуже всего. Потому что Президент предпочитает одной фразой разрезать и так сильно израненное сердце, а потом удалиться, предоставляя возможность пленнику самостоятельно расковыривать свежую рану.

– Она пользуется огромным влиянием, Пит, - заявляет президент, у которого, очевидно, даже тогда были способы связаться с Тринадцатым Дистриктом. – Но она не использует свое влияние для того, чтобы вызволить тебя отсюда. А ведь она не знает, что мы всего лишь приятно проводим время в беседах.

Аврелий не видит, как искажается лицо сына пекаря, но может себе представить эту страшную перемену. Его фантазия подтверждается довольным взглядом президента, брошенного на пленника перед самым уходом. Камера в палате работает еще некоторое время; слышно, как пленник бьет кулаком стену. А потом Президент приходит для того, чтобы показать пленнику агитационные ролики Сойки-пересмешницы.

– Неужели ты думаешь, мой мальчик, будто она не знает, что подписала тебе этим самым смертный приговор? Будь ты хоть немного дорог ей, стала бы она делать то, что делает со столь завидным упрямством? И, - многозначительная пауза, - я слышал, что в ее команде находится некто по имени Гейл Хоторн. Кажется, ее родственник. Приятно знать, что ее семья, в отличие от твоей семьи, спаслась почти в полном составе.

Многое из последующих записей Аврелий со спокойной душой перематывает. Потому что президент перестает появляться на видео, на его место приходят мастера на все руки, и ассортимент их инструментов более чем разнообразен. Теперь Пит выкрикивает имя своей возлюбленной даже в кошмарах доктора Аврелия, и доктор впервые начинает принимать снотворные лекарства, боясь своего неизбежного прибытия в Четвертый Дистрикт.

Утром того дня, когда вот-вот в окне поезда появится море, доктор набирает номер, тщательно сверяясь с записанными на бумажке цифрами. Длинные гудки сменяются чьим-то уставшим голосом. Миссис Эвердин подходит к телефону не сразу; на заднем плане слышен шум и гам, обычный для больниц. Узнав о том, что в гости к ней спешит на всех парах Пит Мелларк, миссис Эвердин становится еще более сдержанной в своих высказываниях.

– Мне не хотелось бы видеть его, - говорит очень отчетливо.

– Но ведь он… - доктор Аврелий пытается подобрать самую емкую характеристику для того, кого все еще считают человеком.

– Он – это часть того прошлого, которое я пытаюсь забыть, - отрезает уставшая женщина.

– Даже если ваша старшая дочь любила его? – не подумав, спрашивает доктор.

Молчание по ту сторону трубки кажется невыносимым, но продолжается от силы несколько секунд.

– Иногда мне кажется, что моя старшая дочь не любила меня. Как я могу знать, кого она в действительности любила?

Доктор выходит на перрон Четвертого Дистрикта, обладая самой свежей информацией о местонахождении Пита Мелларка, который опередил своих преследователей почти на полтора дня, большую часть которых провел в комнате одной из самых дешевых гостиниц. Информаторы сообщают, что именно сейчас эту гостиницу Пит покидает, и Аврелий сразу направляется к больнице, в которой работает миссис Эвердин. Компанию ему составляет около десяти военных, но их доктор не может обнаружить в толпе. Маскировка все-таки искусство. Искусство, которому Питу Мелларку не нужно было учиться.