Приют Грез
Шрифт:
Она постояла в дверях и еще раз оглядела мансарду - тихую коричневатую комнату, Окно Сказок, уголок Бетховена с красивым портретом и мерцающими свечами, голову Христа работы Фрица, мягко освещенную свечным пламенем, - тут слезы вновь потоком хлынули из ее глаз, и Трикс, рыдая, выбежала за дверь.
X
Наступила зима. Зажглись первые дуговые лампы, знаменуя начало театрального сезона в Лейпциге. Ланна Райнер находилась на вершине своего триумфа, и ее засыпали приглашениями. Директор Музыкального театра в Мюнхене сдержал свое обещание и подобрал
У директора Музыкального театра был большой званый вечер. Некоторые гости уже прибыли и оживленно беседовали друг с другом. Два господина стояли немного поодаль.
– Скажите, пожалуйста, доктор, - обратился к собеседнику более низкий и толстенький из двоих, - я только что услышал, что красавица Ланна тоже приедет сюда.
Тощее выразительное лицо второго господина нервически дернулось.
– Значит, и ее прихвостень будет тут как тут.
– Вы имеете в виду молодого композитора? Говорят, он очень талантлив.
– У кого хватает таланта на Райнер, может быть доволен судьбой.
– Вы все шутите, доктор. Она могла бы выбрать себе кого-нибудь другого.
– Вот именно, раз у нее уже есть этот.
– Вы разжигаете мое любопытство.
– А вы что - совсем не разбираетесь в женщинах? Тогда слушайте. Райнер - красивейшая баба. Согласны?
– Писаная красавица.
– Вот видите! И вследствие этого весьма избалована - тоже заметили?
– К сожалению.
– То есть пресыщена.
– Возможно.
– Не возможно, а точно. Отсюда и ее капризы. Если пить беспрерывно вино и шампанское, то через какое-то время вновь потянет на простое пивко. А если у тебя в достатке изысканности, культуры, искусства и моды, то через какое-то время вновь потянет на природу.
– Понимаю… Простой парень…
– Не только в этом дело. Все талдычат ей о своей любви и готовы сложить весь мир к ее ногам. А избыток приводит к пресыщенности и докуке. И теперь она хочет давать сама! То есть после всех игр в любовь - хочет любить.
– Ну, насчет любви - это красивая сказочка, доктор. Такое бывало разве что в средние века.
– Дорогой Леви, вы, вероятно, кое-что смыслите в валюте, биржах, банках и деньгах, но в женщинах вы нисколько не разбираетесь! Старина, настоящей женщине в один прекрасный день надоедают интрижки и флирт, ей хочется настоящей любви! А поскольку она уже приобрела некоторый привкус полусвета, попросту говоря - потаскалась,.она уже не желает полюбить равного себе мужчину, выйти за него впоследствии замуж и так далее. Это ей скучно. Женщине нужна комнатная собачка, вроде болонки, чтобы было кого приласкать, этакого милого мальчика, называйте его как угодно. Поняли?
– Вполне. Сейчас же расскажу своей супруге…
– Стоп!
– Дайте слово, что никому ничего не скажете.
– Но как же, доктор…
– Без промедления! Обещаете?
– Ну хорошо, даю вам слово. А все же странно, доктор, почему нельзя рассказать, ведь вас лично это вовсе не касается.
– Терпеть не могу сплетен!
– О Боже, ничего не понимаю. Ведь вы
могли бы весь этот вечер быть в центре внимания, а за несколько месяцев прослыть опытнейшим знатоком женщин. Просто какая-то причуда!Покачивая головой, он отошел.
– Идиот, - пробормотал доктор, глядя ему вслед.- Потому что я люблю ее. Именно поэтому и несмотря на это.
Открылась дверь. Вошли Ланна и Эрнст. Все взоры обратились на них. Хозяин дома поспешил им навстречу и тепло их приветствовал. На Ланне было великолепное крепдешиновое платье с глубоким вырезом. Гвоздем программы этого вечера предполагался некий русский, князь Разников, миллионер и большой любитель музыки. Хозяин дома сообщил о нем Ланне и спросил, не хочет ли она, чтобы к столу ее сопровождал именно этот господин. Ланна отказалась, - мол, она уже попросила об этом господина Винтера. Хозяин дома выразил глубокое сожаление, поскольку князь очень просил оказать ему такую честь.
– Мне тоже очень жаль.
– Ну что ж…
Двери в столовую залу распахнулись, и все увидели покрытый белой скатертью стол в виде подковы. Русский князь, высокий мужчина с темной окладистой бородой и властными манерами, повел к столу дочь хозяина дома. Ланна сидела напротив него и беседовала вполне непринужденно и живо. Князь принялся рассуждать с Эрнстом и хозяином дома о Берлиозе, а потом вовлек в разговор и дам. Он то и дело поглядывал на Ланну. Во время оживленного обмена мнениями Эрнст внезапно почувствовал, что Ланна коснулась его коленом и услышал шепот: «Мальчик мой…» А потом во всеуслышание: «Разрешите мне попросить мозельского вместо рейнского?»
Сдерживаемое торжество жарко бросилось ему в голову.
После ужина мужчины удалились в курительную комнату, где их ждали сигары и коньяки. Но вскоре князь предложил вновь объединиться с дамами, и хозяин дома был послан парламентером. Вернувшись, он объявил о безоговорочном согласии.
Все направились в музыкальную гостиную. Князь попросил Ланну исполнить какую-нибудь песню.
– Вы позволите мне вам аккомпанировать?
– Об этом надо спросить господина Винтера.
– Само собой разумеется… С удовольствием…
Ланна бросила на Эрнста лукавый взгляд, улыбнулась и протянула князю ноты. Тот заиграл вступление, но вскоре вдруг оборвал игру.
– Это чудовищно, - пробурчал он, - такое нарушение такта… И эти странные созвучия. Мне придется слишком много внимания уделять самой игре, и я не смогу хорошо вам аккомпанировать. Как это вообще звучит?
– Лучше всего спросить у композитора.
Князь прочел фамилию автора и поднял глаза на Эрнста.
– Это вы, господин Винтер? О, пожалуйста, садитесь на мое место, я просто сгораю от нетерпения.
Эрнст сел за рояль. Загадочные такты и совершенно необычные созвучия… Распускаются странные цветы… Они опадают в пурпурное море… Внезапный взмах крыльев… И насильственный печальный покой…
Тут вступила Ланна:
О, час наш вечерний - только с тобой! Час нашей встречи тайной. Сойди же на землю, ангел мой, И дай мне покой душевный. Улицы в сумраке, воды тихи, Страсти желаний угасли. Те, что родились, тихо ушли В розах покоя и счастья. О, час наш вечерний - только с тобой! Полная светит луна. Лучший наш час, когда тихо звенит Вечного счастья струна.