Призрачный путник
Шрифт:
После нескольких бесконечных, полных боли мгновений следопыт встал. Ноги не были сломаны, но необходимость двигаться их явно не обрадовала. Прикусив губу, чтобы не думать о боли, он захромал к Амре. Поле антимагии уже исчезло — камень развеивал магию лишь на доли секунды — но дело было сделано. Амра скорчилась и тяжело дышала, схватившись за голову там, куда ударил болт.
Может быть, её еще защищало заклинание каменной кожи, но Мерис сомневался, что эта магия остановит кромсатель. А если и остановит, всегда остается удушье.
— Ну, шлюха-полукровка… — процедил следопыт. Кромсатель вышел из ножен,
Слишком поздно он увидел её глаза. Обычно светло-голубые, сейчас они были цвета грозы; Мерису показалось, он различил в них едва заметные искорки молний.
Слишком поздно он понял их значение. Слишком поздно услышал над головой гром.
Слишком поздно догадался, что антимагическое поле только подавило её связь с бурей, а не разорвало насовсем.
Амра выкрикнула слово на эльфийском и указала рукой на него. В ответ на этот зов разряд молнии ударил Мериса прямо в грудь.
Вопль вырвался наружу из его легких, смуглого юношу, парализованного и бесчувственного, подбросило в воздух с раскинутыми в стороны конечностями, и с хрустом ломающихся костей он врезался в тенистое дерево. Безвольно скользнул на землю. По телу прокатился разряд молнии, конечности содрогнулись, и больше Мерис не двигался. С бесчувственного тела поднимались клубы дыма. Широко раскрытые глаза смотрели в никуда. Из онемевшей руки выскользнул кромсатель.
На мгновение мир превратился в клокочущую агонию, а затем на него снизошла милосердная тьма.
Задыхающаяся Амра не сразу смогла подняться. Задевший висок выстрел свалил женщину с ног. Оглушенное тело отказывалось подчиняться приказам. За всю жизнь она никогда не получала таких травм. Попади стрела под другим углом… Амра возблагодарила Сильвануса, Майликки, Тимору и любых других богов, которые могли иметь какое-то отношение к тому, что этого не случилось.
Наконец, она собрала в кулак всю свою храбрость и силы, и села на колени, сжимая рукоять висевшего за поясом кинжала. Это было опасно — сейчас друид не могла сконцентрироваться для заклинания, и если бы Мерис ждал с арбалетом наготове, с женщиной было бы покончено. К счастью, стрела-смерть не пришла. Быстро оценив ситуацию, Амра решила, что немедленная опасность ей не угрожает.
Мерис все еще лежал под деревом, там, куда швырнула его молния, и не двигался. Сначала её испугали его распахнутые глаза, и Амра выхватила кинжал, вознося молитву Сильванусу. Но Мерис не пошевелился, и Амре показалось, что присесть рядом с юношей будет безопасно. Используя умения, в совершенстве освоенные за многие годы практики в качестве главного целителя и повитухи в Куэрварре, она обследовала юношу. Дыхание было поверхностным, а сердцебиение слабым. Даже с ожогами на спине и груди он не погиб. Но и в сознание не приходил.
Амра колебалась, прижав кинжал к его горлу. Ей никогда не приходилось убивать вот так хладнокровно, но следопыт определенно заслужил смерть за убийство Пелетары и других посланников. Кроме того, Амра подозревала, что заносчивый и жестокий юноша был виновен и в других преступлениях, которых она даже представить себе не могла. Немногих его смерть опечалит, — Лорда Певца Дарена Грейта, например — но он такой же высокомерный и жестокий человек,
как и его сын, не заслуживает милосердия Амры.Все это пронеслось в её голове — и, что важнее, в сердце — и друид поняла, что не сможет осуществить акт подобного правосудия. Позволив собственной неприязни к Мерису направить руку с ножом, она станет такой же, как жестокий следопыт.
Тогда, убеждая себя, что Мерис без сознания, она прочитала строчки несложного заклинания. Вокруг юноши из-под земли выросли вьющиеся стебли и оплели его стройное тело. Поскольку парень не мог сопротивляться, стебли создали превосходные оковы, не слишком тугие и безвредные для него. Спеленутый таким способом, Мерис не сможет двигаться, когда очнется. Друид даже сотворила заклинание исцеления, чтобы стабилизировать его состояние, пока она не вернется. Исцеление отогнало смерть, но, видимо, ходить Мерис не сможет уже никогда — только не после того, как его спина сломалась о дерево.
Амра решила, что это лучшее наказание за его грехи.
Она попыталась встать и чуть не упала снова. Из-за ранения закружилась голова, её затошнило. Пытаясь не оставить свой завтрак в кустах долгошипника, друид прислонилась к ближайшему древесному стволу. Лес бешено вращался перед глазами, цвета поблекли.
Амра проверила в поясной сумке свиток, написанный собственной рукой — под диктовку Анддрета — подписанный и запечатанный капитаном стражи, свиток, который она доставит Гету Стонару или, если не получится вручить ему, тогда самой госпоже Аластриэль.
Женщина из последних сил окликнула свою лошадь. Благородное животное в ответ заржало — звук донесся со стороны дороги, где её ждал конь.
Послание содержало крайне срочные новости: Анддрет и его солдаты не могут в одиночку справиться с людьми Грейта, им необходима помощь.
Сейчас капитан мог оказаться мёртв или попасть в плен к Лорду Певцу, и Амра молилась, что хотя бы её подчиненные из Дубового Дома спасутся от длинных рук Грейта. Она надеялась, что друиды смогут защитить себя до её возвращения.
Коснувшись рукой шеи своего скакуна, Амра ощутила нечто иное, нечто, причиной чему не являлось её состояние.
Женщина задрожала от непонятного страха, и в тот же миг почувствовала, как вокруг становится холодно и пусто. Будто сама жизнь, которую она почитала священной, медленно покидала лес. Казалось, что папоротники начали вянуть и умирать, деревья гнить и каменеть изнутри. Быстрый взгляд по сторонам показал, что ни одно из растений неподалеку не изменилось — нападению подверглась её связь с окружающей природой. Власть Сильвануса слабела и погибала, как будто сама природа задыхалась в тесноте.
— Помоги мне, Отец Дубов, — пробормотала Амра. Молитва сорвалась с губ облачком тумана. Конь заржал, замотал головой от страха и завращал глазами.
Обманщица, —раздался внутри призрачный голос. — Слабачка. Позорище.
Амра развернулась вокруг своей оси, но никого не увидела. Она отшатнулась от лошади, и та, без хозяйки, запаниковала и бросилась галопом. Когда лошадь сбежала, стал заметен серый туман, струившийся с того места, где только что стояло животное. В этом тумане золото и багрянец сплелись в пару огненных глаз, и те впились в душу Амры.