Призраки иного мира

Лира не скрывала, насколько такие ухаживания кажутся ей смешными, а моё сопротивление - абсурдным. Гулифицированная сказала простую очевидность, актуальную для обоих миров – лучше не спорить с самками, особенно на данную тему. Рано или поздно Трикси своего добьется – я выпью возбудитель, мы перетрёмся, та лишится магии, которая потом восстановится, и всё заново. «Зачем откладывать неизбежное?» – риторический вопрос Лиры. То, что мне удастся как-то от этого уклониться, просто невозможно. Гораздо вероятней, что Трикси обманом заставит меня выпить возбудитель, а потом скажет: «Ни виноватая я! Ты сам пришёл!».

Лира сказала, что она бы даже помогла Трикси в её борьбе с моим упрямством, только «струны души» так не работают – нельзя просто, подобрав нужную мелодию, заставить кого-то что-то делать. Можно лишь усилить уже существующее желание, и не всегда оно может быть «основным инстинктом».

Рассуждения Лиры, в теории, должны были бы убедить меня прекратить бессмысленное сопротивление и пробудить в себе данный «инстинкт», вот только всё случилось с точностью до наоборот. Лира использовала словосочетание, отсылающее к одному известному непристойному фильму, а также провела лекцию о «струнах души» и желаниях. В итоге я понял, как использовать «струны души» Трикси против неё самой, а также вспомнил другой непристойный фильм. Окрылённый данным озарением, я выбрал время и поговорил с Лирой наедине, а также принёс в нашу каюту холодильник, который вскоре оказался наполнен различными бутылями с водой, овощами, выращенными в нашей оранжерее, и даже так «любимыми» мной личинками насекомых. Данный шкаф с едой венчал поставленный сверху магнитофон с взятой у Лиры кассетой, но это та деталь, на которую обращают внимание в последнюю очередь – само появление холодильника всё перекрывает.

— Это ещё что? – удивлённо спросила Трикси, глядя на меня, стоящего у холодильника.

Я же, стоя с полупохотливой ухмылкой, ответил:

— Мне показалось несправедливым то, что именно дама предлагает мне выпивку. Пора и мне что-то предложить.

Трикси среагировала так, как и задумывалось. Она решила, что я всё же сломался. Что я решился провести с ней в одной койке наступающую ночь, но, следуя каким-то обычаям своего мира, провожу столь странные манипуляции. Похоже, не зря я рассказал той про практику дарения цветов «до» и дарения колбасы после. Там ещё была подробность про записку «За любовь твою и ласку шлю копчёную колбаску», но, надеюсь, что Трикси это забыла. Сейчас она плохо соображала и просто стояла передо мной, расправив крылья и изобразив на морде похотливую улыбку. Пока она в таком состоянии, я должен был действовать, и, не теряя момент, продолжил:

— Подойди ближе, - аликорн, не складывая крылья, медленно подошла. — Седай, - Трикси меня поняла, даже несмотря на незнакомый той язык, и села по-кошачьи. — Закрой глаза, - аликорн закрыла свои большие моргалы. — Сиди тихо и не шебурши.

Далее опасный момент – я собираюсь повторить сцену из непристойного фильма «9/12 недель», но с учётом местных реалий и для прямо противоположных целей. Медленно открываю холодильник и достаю оттуда заранее положенный нож и различные продукты. Трикси же, шевеля ушами и принюхиваясь, постоянно фыркает, едва не переходя на смех.

— Не подглядывай, - я ещё сохранял в голосе похотливые интригующие нотки.

Через три секунды делаю то, на чём основывается весь план – включаю магнитофон с заветной кассетой. Техника не подвела – в помещении тут же заиграла известная в прошлом песня про бутерброд . Трикси тут же сдержанно засмеялась, похоже, ей показалась забавным моя мания к кухонным песням, но отдам «некрофилке» (так её обозвала Вельвет) должное – глаза так и не открыла. Дождавшись, когда синяя прекратит фыркать, подношу к её носу солидных размеров огурец. Копытная, принюхавшись, быстро сообразила и тут же схватила его пастью. Далее она, кусая кусок за куском, уминала (быстро уминала) зелёный овощ, пока я держал тот на весу. Возможно, Трикси посчитала огурец Фрейдовской символикой, что я так намекаю на наши отношения; даже если так, то вскоре она будет думать о другом.

Следующий продукт, отправившийся в её пасть, был моим основным источником питания, вот только Трикси отнюдь не была рада, что я додумался до питания личинками насекомых. Тем не менее, скривив морду, она сожрала шевелящийся ком.

Пока она с омерзением жевала и проглатывала источник белка, я, используя нож и ауру, чистил заранее сваренный «в мундире» картофель. Кожура слезала легко и быстро и также быстро исчезала в пасти Беатрикс. Я, глядя на это с улыбкой, с аппетитом съел почищенный картофель.

Далее в ход пошла более нормальная еда – несколько морковин и кусок свеклы повторили участь личинок и очисток. Свекла оставила на синей морде жутковатую красную полосу, которую я решил убрать, стерев полотенцем, вот только Трикси не разобрала, что это не еда. Зажевав текстиль, она начала с аппетитом тот поглощать, я же, беспокоясь за пищеварение аликорна, начал тянуть назад. В итоге сильный пол победил, пусть даже мне пришлось стукнуть Беатрикс копытом по носу.

Следующие действия были более похотливого характера. Взяв дольку чеснока я начал волнообразными движениями натирать синюю шкуру копытной. Та, поняв смысл, сдержанно улыбнулась и задёргала крыльями, пока я наливал в стакан воду из бутыли. Вообще, в идеале это должна была быть водка, но я «трезвенник и язвенник», так что ограничился бутафорией. Выпив данную бутафорию, тут же, обняв Трюкачку, прильнул носом к её синей, пахнущей чесноком шкуре.

Занюхав Трикси бутафорскую водку, я далее приступил к самому главному – к финалу, ради которого всё затевалось.

Следующим в пасть Трикси отправилась уже сама долька чеснока. Предсказуемо та, немного пожевав, тут же начала воротить мордой, но, отдам должное, глаз не открыла. Пользуясь этим, я далее отправил в её пасть уже весь имевшийся чеснок, на что Трикси начала выть и испускать искры из своего отростка. И «финал финальный» - чёрный перец. Я, когда в прошлом его пробовал, испытывал ощущение, будто в желудке происходит термоядерная реакция, а пасть жжёт так, будто там раскалённый уголь. Трикси разделила эти ощущения. Вкусив перца, она завыла подобно пожарной сирене и выстрелила в потолок из своего отростка струёй красного пламени.

Пусть уровень моего интеллекта и ниже среднего, но не настолько, чтобы не понимать - я имею дело с магическим существом, у которого к тому же мания к пиротехнике. Из этого следует моя предусмотрительность в плане запасов воды, а также спрятанный за холодильником огнетушитель.

Чеснок и перец вызвали у Беатрикс непроизвольное слезотечение, так что она не видела, как я поднёс к её морде бутыль с водой, но после того как сунул горлышко в её пасть, это стало уже неважно. Трикси была как корабельная помпа и осушила бутыль ещё до того, как я додумался засечь время, дав ей вторую бутыль, уже исправил эту оплошность. Два с половиной литра за пять секунд – даже для лошади это очень быстро. Возгорание также не было обделено вниманием и было тоже быстро устранено – огнетушитель был исправен и успешно выполнил свою функцию. Однако Трикси, даже наглотавшись воды, была всё ещё «горячей», так что я и её не обделил вниманием, щедро обрызгав пеной из огнетушителя – это окончательно потушило «вулкан страстей».

Стряхнув пену и проморгавшись, Трикси уставилась на меня очень странным заплаканным взглядом. Взглядом, в котором было столько эмоций. Эмоций: непонимания, злобы, прощения, жалости, грусти и даже смеха. Пожалуй, в нём не было только похоти, что меня полностью устраивало. Разумеется, я понимал, что это только отсрочка, что её чувства ко мне не потушить пеной из огнетушителя, что для пережившей сотни смертей и ядерный взрыв, подстава с чесноком и перцем – мелочь, о которой смешно говорить. Тем не менее, я добился, чего хотел – почти покадрово повторив момент из «Маски Шоу» , показал Трикси, к чему может привести спор с бабами, когда вторая сторона тоже не хочет уступать. Это она надолго запомнит, но осталась одна маленькая деталь.

Изобразив на своей физиономии самый добрый взгляд, я подошёл к измазанной пеной заплаканной Беатрикс и крепко ту обнял. Не то чтобы я любил обнимашки, просто нужно было показать - на самом деле я хорошо к ней отношусь. Пусть в душе всё ещё ненавидел Трикси за то, что она меня призвала, но, будучи способным прощать, не держал на неё зла. Трюкачка, несмотря на свою надменность, – интересная личность. В ней сочетаются бахвальство и скромность, трусость и храбрость, радость и горе, жалость и ненависть, и непонятно, чего больше. Призвав меня по инструкциям из «чёрной книги», она собиралась использовать «призрака», лишь как инструмент своей мести, однако после того, как меня скрутили и жестоко пытали, не побоялась и, проникнув в башню Тенпони, вытащила меня на своей спине прямо из допросной. Это хотя и не убрало, но значительно снизило мою неприязнь к синей фокуснице. Настолько сильно, что я даже начал испытывать к ней чувство привязанности, но не тогда, когда это касается шуры-мур. Обнимашками я показал это наглядно и, судя по тому, что Батрикс начала смеяться сквозь слёзы, она меня прекрасно поняла. Я поддержал этот смех, а также помог Трюкачке счистить пену с её шкуры и перьев, а далее почистился сам – в процессе обнимашек сильно измазался.