Призраки иного мира

— Поняла. Тяжело в учении - легко в лечении; только трактор и танк - это разные вещи, - справедливо заметила единорожка.

— Так люди и пони тоже разные существа, однако, оказавшись в шкуре этого земного, я быстро освоился с моторными функциями и прочими особенностями копытных, а ведь в другом мире я вообще не имел дел с лошадями.

— Серьезно? Даже верхом не ездил? – с удивлением спросила Лира.

— Только в детстве, и то на деревянной.

Боюсь представить, до чего бы мы договорились, благо, на моменте, где я вспомнил детство, Лира прервала меня словом «Шумахер», но не стала прятаться. Я догадался, что она почувствовала «струны души», а значит, не время для разговоров, тем более что освещаемый утренним Солнцем город был уже совсем рядом.

Как и в прошлый раз, Мейнхеттен показался мне одновременно величественным и мрачным. Будучи освещёнными восходящим Солнцем, небоскрёбы выглядели особенно специфично. Просветы в их стенах, с бьющим оттуда солнечным светом, наглядно показывали, что пришлось пережить данному городу.

Парадокс, но данный стратегически важный район не имел сплошного охранного периметра. В отличие от Филлидельфии, Мейнхеттен не был окружён стеной или минным полем (в Филлидельфии точно было и то, и другое); лишь редкие аванпосты Рейнджеров да наблюдательные вышки. Для предотвращения проникновения этого явно маловато, но для контроля местных жителей и организации обороны стратегических объектов - более чем достаточно. Город был огромен. Всех его жителей, как и всю «Пустошь» ранее контролировала Мелкопипка, так что то, что Рейнджеры до сих пор не построили вокруг города бетонную стену (а ведь у них под контролем немаленькая тюрьма, в которой заключённые работают за бетономешалками) можно объяснить лишь их нежеланием тратить ресурсы да сомнительной эффективностью данной меры. Пожалуй, на их месте я бы поступил точно также – отказался бы от идеи бетонного забора в пользу чего-то более полезного. На этой мысли я как раз увидел признак того, против чего бесполезен любой бетонный забор.

Любуясь полуразрушенными небоскрёбами, я всё же не забывал смотреть под ноги, и не зря. Нет, мне не попалась растяжка, противопехотная мина или браминья лепешка, но вид следов от широких танковых гусениц заставил моё сердце биться чаще. Я даже минимум минуту изучал находку. Очень странную находку. Странную потому что то, что я принял за след от очень широких гусениц на самом деле оказалось двумя разными, но близко расположенными следами. Похоже, у местных минимум два образца гусеничной техники. Один с широко расположенными гусеничными лентами второй с более узкой базой. Странно только, что эта более узкая база так впритык примыкает к более широкой, но сейчас не время и не место думать над такими вопросами.

Отказавшись от идеи идти по следу, я с Лирой, наконец, вошёл в черту города. Прогуливаясь среди зданий и глядя на местную архитектуру, я задался совсем другим вопросом: падение бомб или «Очистительная Буря» - что нанесло больший ущерб? Прошло уже много времени, но город всё ещё сохранял следы ярости Литлпип. На зданиях были видны чёрные следы попадания молний, различные сколы, трещины и прочие следы сильных ветровых нагрузок. Также в некоторых местах установили импровизированные мемориалы – обломки бетонных плит с написанными на них именами. Всю эту мрачность разбавляли лишь редкие граффити, изображающие в основном чьи-то жопометки - ПипБак (метка Дарительницы), Три Бабочки (метка Флаттершай), Три синих алмаза (метка Рарити), птичка и нота (метка Вельвет). Парадокс, но мы даже увидели несколько рисунков с нашей бело-красной эмблемой - хоть какой-то "хороший знак". И над всем этим мрачным карандашиком возвышается башня «Десяти Пони», хотя после моих похождений и того, что Трикси в капусту порубила многих из «Общества Сумерек», жителям той башни тоже есть, по кому скорбеть. В особенности по Хомейдж и Лайфблуму.

Жители города выглядели под стать его архитектуре – такие же угрюмые и «разбитые». Встреченные нами копытные все как один смотрели лишь себе под ноги. Никаких разговоров на улице или утренней спешки. Из этого уныния выделялось лишь неожиданно прилично выглядящее здание с единорогом «швейцаром» на входе. Вообще-то, судя по боевому седлу с винтовками, тот «швейцар» выполнял скорее роль охранника, хотя достаточно сложно воспринимать того, кто носит смокинг и белую маску «Мистера Икс», как работника службы безопасности. Неужели это и есть то самое общество «Белое Копытце»? Те самые жители Мейнхеттена, которые сочувствуют СНС? Те, с кем полковник Отем предлагал наладить контакты? Очень может быть. По описанию вполне подходит, да и название «Белое Копытце» вполне соответствует такого рода пижонам.

Естественно, никаких контактов с «Копытцем» мы налаживать не стали и просто прошли мимо. Даже если эти пижоны действительно сочувствуют СНС и желают наладить с нами контакт, то факт того, что в НКР об этом знают, умножает на ноль все перспективы обрести Мейнхетенского союзника. Наверняка у Селестии с Пипкой есть шпион в «Копытце», и стоит нам только заявить о себе, как здание будет окружено сотнями копытных в красной силовой броне. Кстати, насчёт последних – продвигаясь далее в глубь города, мы вскоре с ними встретились.

Блокпост «Железных Вёдер» поначалу вызвал у меня беспокойство – БТР выглядел угрожающе, но не так как десяток копытных в силовой броне с шестиствольными пулемётами на боевых сёдлах. Так называемый ЛУМ (Локатор Ушки на Макушке), которым оснащена силовая броня, меня не видит, и рейнджеры точно об этом знают. Видя земного пони, но не его зелёную метку, технофетишисты бы быстро всё поняли. Лира, почувствовав мои опасения, быстро смекнула и велела успокоиться. С её слов, у неё талант быть незаметной «фоновой пони» и без всяких «стелс-баков», а, будучи рядом со мной, она легко устроит фальшивую зелёную метку. Спорить я не стал и, с комом в горле, спокойным шагом прошёл через блокпост.

Действительно – рейнджеры обратили на меня ноль внимания, но то, что они, прижав к БТРу какого-то серого земного пони, вглядывались ему в глаза, а после в его открытую пасть, явно указывало на мои поиски. Проведя языком по обители кариеса и нащупав там четыре клыка, я пришёл к выводу насчёт полезности своей маскировки, а также подумал, что мне лучше не разевать хлеборезку и вообще не улыбаться. Последнее будет совсем несложно (у меня «иммунитет»), а вот остальная маскировка может подвести.

Будучи выкрашенным в песочный цвет с зелёными линзами на глазах, я действительно был сам на себя не похож, вот только от линз постоянно хотелось моргать, да и краска со временем начнет слезать. Последнее не критично, так как для земных пони мой естественный окрас является самым типичным и часто встречающимся (да и пятнистые пони тоже не редкость), но всё равно это привлечёт внимание. Как я только что наблюдал, местные силовики проверяют любого серого земного пони на предмет его «призрачности», и если из сотни серых выберут меня, то хорошего будет мало. Без специального оружия мне ни за что не справиться с копытными в силовой броне. Пусть даже в прошлом я смог победить экипированного в такую броню Прайда, но тогда он был без шлема. Рейнджеры же выглядели как нечто среднее между железными дровосеками и робопсами. Даже точно зная, я с трудом мог поверить, что под этой кучей железа находится живой земной пони, и становилось немного обидно что я, будучи в шкуре земного (да ещё и ранее состоявшего в рядах рейнджеров), не мог пользоваться такой бронёй.

Они выглядели не как пони, а скорее как пониподобные роботы. Их нашлемные голосовые фильтры только усиливали впечатление. Слушая, как рейнджеры допрашивали серого земного, я не разобрал слов, но одного тембра прокуренного голоса было достаточно, чтобы уловить смысл – с ними лучше не спорить, не шутить и ещё много других "не". То, что такой голос был абсолютно у каждого носителя силовой брони, придавало рейнджерам безликость, а также внушало слушателям впечатление, будто они - не отдельные личности, а один огромный механизм, способный с чавканьем пережевать любого, кто встанет у него на пути. Неудивительно, что жители Мейнхетена были как шёлковые.