Призраки иного мира

Она погибла, сжимая мне горло. Не хочется признавать, но для неё это достойная смерть – глупая, но отражающая её жизненный путь. Литлпип ведь могла выжить. Для этого ей не нужно ничего было делать, а как раз наоборот. Она уже меня смертельно ранила, я перед ней умирал, кровью истекая, но ей показалось мало. Она хотела, чтобы я умер как можно скорее. Она не хотела ждать моей смерти так же, как не хотела ждать, когда рабовладельческая империя Красного Глаза откажется от аморальной практики. В прошлом ей удалось ускорить наступление будущего, со мной же спешка оказалась губительна. Тем не менее, Литлпип погибла, но всё равно победила. Она смогла меня убить. Отведённое мне время после всех полученных ран исчисляется минутами, а может, и того меньше.

Дышать из-за сломанной трахеи было очень тяжело, кровь уже перестала лить ручьями, что было отнюдь не хорошим знаком, а усталость становилась нестерпимой. Я не засыпал лишь потому, что понимал: закрою глаза – умру, и даже в такой ситуации отчаянно цеплялся за жизнь; пусть даже эта жизнь исчислялась минутами.

— Литлпип – моя маленькая пони, - с грустью сказала Селестия. — Твоя смерть не будет напрасной.

Голос Селестии как всегда был удивительно приятен. Утешая себя, я думал, что умереть под него - своего рода награда, однако далее тон разумного компьютера сменился на менее приятный.

— Ничья жертва не будет забыта! Каждый убитый тобой пони!.. Каждый герой пустоши!.. Каждое уничтоженное достижение министерств! То, что я сделаю, стоит каждой потерянной жизни! Ни одна жертва не была напрасной!

Тут у меня в глазах стало резко темнеть, а сил стало не хватать даже на то, чтобы дышать. Секунда, и я стал захлёбываться собственной кровью (похоже, ранее Литлпип сломала мне рёбра, и те пробили лёгкое).

— Нет! Нет! Ещё сдохни мне тут! – крикнула Селестия. — Не смей подыхать!

В глазах всё темнело, но я различил двух сферических шестируких роботов типа «Мистер помощник». Подлетев, они отодрали от меня мёртвую пони (на шее точно должен был остаться «засос») и, взяв мою тушку своими манипуляторами, куда-то потащили; куда, я не сразу понял, так как потерял сознание.

— Слушай мой голос! – кричала Селестия. — Ты так просто не подохнешь! О тебе не будут говорить только хорошее!

Открыв глаза, обнаружил, что роботы тащат меня к открытой капсуле управления погодой. Сопротивляться я не мог и лишь слушал голос Селестии, которая, будучи довольной, что я ещё подаю признаки жизни, сменила тон на более мягкий:

— Буду с тобой честной – я ненавижу таких как ты. Призраки всегда создавали проблемы.

Параллельно речи Селестии роботы укладывали меня в капсулу. Селестия же говорила как ни в чем не бывало:

— Должность принцессы заложила в меня определённые моральные нормы, теперь я заложу их в тебя. Я давно хочу тебя убить. Из-за таких как ты наш мир стал похож на вашу проклятую Землю. Твой мир мерзок, люди совершают в нём отвратительные поступки. Чаще это делают мужчины. Они понимают, что значит - отнять жизнь, но ни один не понимает, каково жизнь давать. Таков теперь и мой мир. Слабым здесь не место. Нужен кто-то вроде Литлпип, чтобы понять это. Понять, что некоторым людям вообще лучше было бы не рождаться. Смерть героев ничего не изменит! На месте Литлпип появится кто-то другой, кто уничтожит ваш зонт – такой же привлекательный, но абсолютно извращённый.

Слушая бессмысленную, но произнесённую приятным голосом речь, я мог лишь единственным глазом следить за происходящим. Видел немного. Взгляд зацепился за стеклянную сферу размером с бильярдный шар с цифрой восемь, да за стеклянную бутылку с неизвестным белым порошком. Была мысль использовать эти предметы как оружие, швырнув их в роботов, но сил едва хватало, чтобы дышать; куда уж создавать ауру и кидать предметы. Как будто этого мало, роботы ещё откуда-то достали ремни, которыми зафиксировали мою тушку, уделив особое внимание конечностям; даже обрубок отпиленной ноги не избежал участи быть привязаным ремнями. Голова тоже подверглась фиксации, только вместо ремней была какая-то проволочная уздечка. Честно – лучше бы это была маска Ганнибала Лектора. Я догадался, что Селестии было нужно, чтобы я лежал в этой капсуле неподвижно. Вот только зачем?..

Жужжащий звук откуда-то снизу сделал вопрос не актуальным. Я не сразу понял, что это был за звук, но провёл аналогию с жужжанием стоматологической «бормашины» и был не далёк от истины. Это действительно была «бормашина», только их было две (работая одновременно, они звучали как одна) и были не стоматологические, а скорее трепанационные. Работая в унисон, они, просверлив череп, сделали мне в затылке двойную трепанацию. Я бы тогда закричал, но сил для этого не было, так что только пустил из своего единственного глаза скупую мужскую слезу.

Далее почувствовал, как в просверленные отверстия что-то воткнулось, после чего последовало знакомое ощущение. Нечто похожее я испытывал, когда Литлпип меня «замкнула» разрядом из своего «пенька». Теперь же разряд был не такой сильный, но воздействие напрямую на мозг с лихвой компенсировало слабость напряжения. К сожалению или к счастью, сила воли оказалась слабее силы тока. И двух секунд не прошло, как я потерял сознание.

Сколько я так пролежал, осталось неизвестным, но, открыв глаз, внезапно ощутил себя уже не таким обессиленным. Наоборот – во мне, создавая изжогу, будто термоядерный реактор работал. Я чувствовал небывалый прилив энергии, причём, настолько сильной, что без труда разорвал удерживающие ремни. Далее сорвал с себя мерзкую проволочную уздечку и резким движением «вывалился» из капсулы. Встать на ноги, к сожалению, не удалось, и дело даже не в отсутствии передней ноги – всё тело невыносимо болело, особенно раны, нанесённые бензопилой.

Однако боль от ран быстро уступила место другой – от «тепла». Сравнив приток энергии с термоядерным реактором, я невольно слишком точно описал происходящее. То, что вначале ощущалось как изжога, быстро раскалилось вначале до соуса чили, потом до горящих углей, а после и до расплавленного металла. Открыв пасть, чтобы дать выход жару, я с ужасом заметил источающийся чёрный дымок, а после ощутил, как жар поглощает всё тело. Вскоре липкая от крови шкура начала пузыриться, а потом загорелась красным пламенем. Боли я тогда уже не чувствовал из-за выжженных (во всех смыслах) нервных окончаний. Её сменили ужас и непонимание. Пожалуй, именно из-за этого коктейля эмоций я вновь отрубился.

<center>***</center>

Открыв глаза, обнаружил себя лежащим на траве. Вспоминая произошедшее, проверяю – глаз на месте и нормального размера, ноги и руки тоже на своих местах, пальцы целы и одежда не порвана.

«Я умер?» - на мысленный вопрос никто не ответил.

Нечто похожее было во снах – там я ощущал себя в привычном человеческом облике, только не сразу понимал, почему прямохождение такое непривычное, а вокруг всё чёрно-белое. Сейчас же прямохождение хотя и ощущается непривычно, но трава вполне зелёная; это было понятно даже в царившей вокруг темноте.

«Что происходит?! Где я?!» - мысленно спрашиваю, глядя в темноту. Где бы я ни был, но это точно не Земля, а скорее всего вообще не материальный мир, а значит, слова в нём не обязательно произносить вслух.

Ответа я не получил, только каким-то шестым чувством ощутил, что позади что-то есть – что-то очень большое. Обернувшись, понял – чувство не подвело. Позади действительно что-то или кто-то был. Это «что-то», поднимаясь из под земли, было неразборчиво на чёрном фоне, за исключением бледно-розовых волос, золотой диадемы и рядов ровных зубов. Воображение быстро дорисовало скрывающийся в темноте огромный череп знакомого большеглазого существа. Судя потому, что центр диадемы был не виден, у этого существа из черепа торчал огромный рог, а сам факт наличия украшения на голове вычёркивал всех «подозреваемых», оставляя только Селестию.