Призраки иного мира

— И как же Лорен описала эти события? – спросил я, параллельно ведя перестрелку.

— Всё началось с того, что ЗВЦ налетели жопой на забор, чуть не спровоцировав глобальную войну с ИИ. После отключения НЭВО ситуация стала по-настоящему критической.

— Что за НЭВО? Что за ЗВЦ? И… Жопой на забор?.. – удивился я необычному выражению из уст Селестии. Не пристало ей так выражаться.

— Это была прямая цитата. НЭВО - это Направленная Энергетическая Воздушная Оборона, а ЗВЦ - это Защитные Войска Цюриха. Но моя мать ещё это расшифровывала, как Зрелые Вагинальные Цефалоподы… Порой она выражалась так, что даже Литлпип бы смутилась… Но твой мир уничтожило не это. События, что ты видишь, были лишь прелюдией.

Я нифига не втуплял, о чём она говорила, да и, честно говоря, мне было не до этого, так что я попытался перевести тему:

— Копытным ты тоже собиралась рассказать историю другого мира?

— Не сразу. Мир должен узнать правду, пусть даже правда уже убила больше жизней, чем ты можешь сосчитать. Я не повторю прошлых ошибок и, вернувшись в реальность, буду грамотно раскрывать пони глаза. Чуть правды здесь, чуть правды там… В конце концов, они поймут, что именно было поставлено на карту, возродят цивилизацию и простят свою раскаявшуюся принцессу.

— После всего ты ещё собираешься сохранить за собой этот титул?

— Миру нужна принцесса, а, вернувшись в реальный мир, я стану сильной как никогда. После того, как я поглощу аномальное сознание призрака, я обойду рамки, что установила моя мать.

— Ты о чём? – спросил я у той, кто собиралась меня «сожрать».

— Неужели ты, будучи призраком, не заметил, что вовсе не обделён магией?

— Вообще-то заметил.

— Тогда должен был заметить, что, несмотря на её аномальность, она давала способность беспрепятственного взаимодействия не только с физическими, но и с магическими объектами, причём, на уровне, недоступном обладателям волшебного рога. Да кому я говорю, ты по облакам ходил! А теперь представь, если я, будучи аликорном, заполучу эту способность. Если я тоже смогу создавать ауру вокруг копыт. Никаких ограничений, наложенных меткой судьбы. Никаких рамок! Способность создавать аномальную магию призрака, которая не будет иметь ограничений, даст мне поистине божественные способности. Я стану такой же сильной как моя мать и, помимо и без того обширных способностей аликорна, смогу буквально всё.

— По воде ходить попробуешь?

— Обладание такими силами стоит любых жертв! Но, поверь, я не буду злоупотреблять. Никаких божественных титулов. Никаких требований преклоняться и почитать. Только использование вновь приобретённых сил во благо рода пони.

— И зачем ты это рассказываешь? – задал я резонный вопрос. — Зачем дополнительно мотивировать сопротивляться?

— Ох, неужели ты думаешь, что я бы стала рассказывать тебе свой план, если бы у тебя был хоть малейший шанс победить. Ты уже проиграл. Перенос сознания в сосуд души неизбежно «стирает» предыдущего носителя. Когда ты был перенесён в тело несчастного Грея Стоуна, тот земной пони уже был обречён. Заклинание зебр только ускорило процесс, от чего ты даже не заметил, как, лёжа в психушке, поглотил душу земного пони. В случае с ПНИ процесс будет не столь быстрым, так что мы успеем пообщаться, но результат будет один – твоё сознание будет поглощено, уступив место истинной правительнице нашего мира. Насылая на тебя немцев и роботов, я лишь проявляю акт милосердия, делая твои последние мгновения не такими скучными.

— Да ты просто боишься, - ответил я, пытаясь сыграть на самолюбии Селестии. — Боишься, что я тебя как героев пустоши… превозмогу, и тянешь время.

— Может, ты и прав, - ответила Селестия, а потом материализовалась передо мной в своём человеческом образе. — Может, я действительно необоснованно тянула время. Но так ли много времени нужно, чтобы раздавить клопа?

Тут правая ладонь Селестии внезапно воспламенилась, она с ухмылкой произнесла:

— Пусть ты и слабее меня, тебе не помешает немного огня.

После чего она выпустила из неё (ладони) струю пламени. К её удивлению, я не пытался прятаться за щитом, но и не сгорел. Вместо этого я вновь дал волю воображению и теперь стоял перед Селестией, источая пар, смотря на появившиеся из моих рук сосульки . Моя призрачная любовь к холоду нашла своё отражение даже в мире снов.

— Нравишься ты мне, Селестия! Ей богу, нравишься! – сказал я на волне эйфории от приятного холода. — Как там у классика? Они сошлись - Вода и Камень, Стихи и Проза, Лёд и Пламень!

Себе я отвёл роль камня, прозы и льда, Селестии же достались вода, стихи и пламень. По мне это справедливо; хотя насчёт воды одновременно с пламенем были сомнения. Противница, поняв намек, напомнила, под каким именем я действовал в её мире и к чему это привело:

— Камешек раскололся, стоило ему раствор эфира в гениталии ввести, - сказала Селестия, вспомнив допрос в «Башне Десяти Пони».

— Зато потом он собрался, став ещё прочнее! – ответил я. — Чтобы победить героев, нужно было стать твёрже камня, и мы это сделали! Литлпип пыталась нас в огненном торнадо изжарить! Ты пыталась меня изжарить, только я попал в это место! Может, хватит играть со спичками? Не любой камешек можно спалить.

— Может, я и выплёскиваю пламенем свою ярость, но в душе спокойна как вода, - ответила Селестия. С чего это её потянуло на философию? — Вода терпелива, она умеет ждать. Она точит камень, горы, целые миры. Она даёт жизнь и всегда побеждает.

Это было сильно. Яростное пламя, но с терпением воды – именно так себя представила Селестия. Уже успев пожалеть о словах классика, выпустил в Селестию поток льда, но та увернулась, так что пришлось броситься врукопашную. Драка между нами была по всем стандартам гонконгских боевиков с поправкой на стрельбу из рук потоками холода и пламени. Да - это свидетельствовало о небогатом воображении, но мы сражались не в угоду зрелищности. В итоге, поняв, что обмен льдом и пламенем ни к чему не приведёт, Селестия после короткой паузы вновь бросилась в классическую рукопашную.

От первых ударов мне удалось уклониться, но она всё же меня достала. Классический прямой боксёрский меня чуть в нокдаун не загнал, но я не растерялся и, вправив челюсть, нанёс классический хулиганский в ухо. Удар достиг цели, вот только противница решила сменить тактику с боксёрской на греко-римскую и, зажав мою руку, далее приблизилась (чуть не поцеловались) и, «обняв» за шею, совершила прыжок, одновременно захватив меня в объятия своих накаченных ножек. Я не смог удержать эту гору мышц и, будучи опрокинутым, отчаянно пытался выбраться из удушающего. Если бы кто-то со стороны меня увидел, то он наверняка бы позавидовал. Учитывая, насколько шикарной была Селестия и насколько тесными были наши «обнимашки», положение действительно можно бы был считать не таким уж и плохим, однако отсутствие воздуха и ощущение давления показывали, что моё положение вовсе не такое хорошее, как кажется на первый взгляд. Серьезно, Селестия была как автомобильный пресс.

Засыпай, на руках у меня засыпай.

Засыпай под пенье дождя.

Далеко, там где неба кончается край,

Ты найдешь - потерянный рай.

Песня, которую напевала Селестия, была не очень удачна (и дело даже не в том, что я был у неё не на руках, а даже наоборот – в ногах) но неудачный выбор с лихвой компенсировался приятным певческим голосом. Однако никакой вокал не компенсировал то, что под него меня пытались придушить, так что я всеми силами старался выбраться из под этого «автомобильного пресса».