Призраки по контракту

Вот так и шли. В этот день дикая зона узнала много культурных выражений.

Малыш, надо сказать, рьяно кинулся в бой. Первое сообщение о повышенной радиоактивности появилось где-то за час до места, отмеченного на карте восклицательным знаком. Напарники целиком превратились в зрение, слух, нюх и всякие шестые чувства, но черви пока не объявлялись. Да и не должны были — Малыш идентифицировал источник радиации с большого расстояния.

Зато неподалеку от условно опасного места — того самого, отмеченного восклицательным знаком — у друзей вдруг синхронно заболела голова, и приключилась несвоевременная заминка: дорогу перегородила канава не меньше пяти метров шириной. Внизу — вода и, кажется, глубоко. Через канаву — несколько уложенных рядом тонких розовых стволов, покрытых вездесущей слизью. Узенький мостик, сантиметров пятнадцать от силы. И скользкий.

— Перелезем?

— А у нас есть выбор?

И выбора нет, и времени нет. Нарезая круги, напарники рисковали выбиться из дневного графика — это раз; имели неслабые шансы получить сегодня неслабую дозу — это два; наконец, вплотную подобрались к резиденции белого червя, встреча с которым чревата не одними лишь рентгенами. Дистанционное психотропное воздействие и самый сильный парализующий яд — вот инструментарий царя дикой природы.

К переправе готовились быстро, но тщательно.

Хотя стволы лежали здесь черт знает с какого времени, но — такова особенность розовых деревьев: их сок остается сильным растворителем сколь угодно долго. Друзья настригли веток, связали в стопки и примотали к подошвам ботинок, а еще — заклеили ладони пластырем: хвататься за жерди моста, если вдруг чего. Не доверяя предательской липучке, туго перевязали горловины вещмешков кусками прочной лианы — на случай, если поклажа окажется в воде. Из другой лианы получилась импровизированная страховочная веревка.

— Ну?

— Ага.

Лерыч пошел первым, налегке. Перебравшись на ту сторону, привязал конец страховочной лианы к самому матерому кусту. Придерживаясь за эти перила, Сергей перетащил через канаву мешок напарника, вернулся за своим. Во время второй ходки случилась неприятность: уже в трех шагах от берега поскользнулся и рухнул в воду по пояс. Лиана недвусмысленно затрещала. С грехом пополам выбрался обратно на мостик и кое-как выпрямился: мешок перевешивал. Валера протянул руку. Уже ступая одной ногой в сомнительное береговое месиво, Сергей бросил прощальный ненавидящий взгляд на бурую водную гладь канавы.

У самой поверхности, извиваясь, мелькнуло что-то светлое, тонкое и длинное.

Бежали минут десять, то и дело падая — ноги разъезжались в глине. Начали задыхаться. Сергей швырнул свой мешок прямо в грязь, уселся на него, долго пытался попасть сигаретой в рот. Только после двух-трех затяжек смог поделиться впечатлением:

— Как в описании — длинный и белый.

— Но он же сухопутный… должен быть, — неуверенно проговорил Лерыч.

— Никто никому ничего не должен.

— Ага… — напарника все еще что-то смущало. Наконец, понял, что именно:

— Серый! Но если это червь, то где звездец?..

Вопрос из серии «зри в корень». Сергей тут же вскочил на ноги:

— Блин! Лерка, а ведь мы…

…как раз вошли в квадрат, обозначенный восклицательным знаком.

Ребята осознали это, и нервы опять натянулись до предела. Ерунда, в общем-то: дядька всего лишь пометил участок, где теоретически можно встретить червя, а не назначил место рандеву с точностью до сантиметра. Жалко, что нет рядом дядьки и некому пролить свет на загадку века: состоялось все-таки это самое рандеву — или там, в канаве, был вульгарный фэйк?.. О, тяга к символизму! Восклицательный знак парализовал мыслительные способности. Дополнительные пары глаз и ушей выросли у друзей на затылках, и еще по одной паре — у каждого на груди, животе, спине и заднице, просвечивая одежду не хуже рентгена, чутко улавливая каждое мимолетное движение в кущах поганого кустарника. Но червь больше не приходил.

Прошли с полкилометра, чуть ли не бегом. Червь не появился.

Преодолели очередную яму с водой. Месили глину с полчаса, уперлись в непролазные заросли. Тропа с трещотками потянулась в обход. Червя нет. Похоже, он все-таки остался там, в канаве. А с ним, соответственно, и звездец. Но головы почему-то продолжали болеть.

Еще час ходьбы. Сергей расслабился. Дополнительные глаза и уши были демонтированы и аккуратно убраны в кладовку вплоть до следующего форсмажора. Обогнули бог весть какое по счету заросшее высокоинтеллектуальной дрянью болотце. Разыскали трещотку. Кое-как разглядели под ней тропу.

— Пони бегает кругами, у него напряг с мозгами, — раздраженно пробубнил Валера.

— Чего? — не понял Сергей.

— Я говорю, восклицательный знак мы уже два часа как прошли.

— Ну, и замечательно. Чем ты недоволен?

— Я? Доволен всем. Вот только Малыш нервничает: фон до сих пор такой же, как в предполагаемом эпицентре.

Сергей напрягся. Дополнительные пары глаз и ушей были в экстренном порядке снова извлечены из коробок.

— Лерыч, но ведь червь ползает, а не на привязи сидит. Он может встретиться дальше, или ближе, или…

— …или — встречаться на протяжении всего дневного перехода? — перебил напарник. — Серый, не будь идиотом. Дело не в конкретном местонахождении червя, а в количестве червей. Мы прём через радиоактивную зону уже полдня, а фон не уменьшается. Втыкаешься, не?..

Пятый час ходьбы. Дождь наконец-то закончился. Фон держится. Башка трещит.

Шестой час ходьбы. Фон держится.

Седьмой час, до заимки рукой подать…

— Может, тут отвалы какие? — неуверенно предположил Сергей и уточнил:

— Древние, — (как будто отвалы бывают еще и современные).

— Ага. Деревенька, которую мы вчера прошли, вишь, как нагадила — до сих пор фон зашкаливает, — резко отозвался Лерыч. — Серый, включай мозги, прежде чем херню нести.

Сергей собрался с духом и сделал кощунственное предположение:

— А Малыш, случаем, не завис?

Лерыч остановился. Хмуро потыкал электронного друга зубочисткой под ребра, поставил диагноз:

— Все в порядке с Малышом.

— Дядька не говорил про демографический взрыв у червей, — рассуждал спец по эксклюзиву. — Один восклицательный знак поставил всего, да и то сказал: не факт, что эта штука объявится.

— Она и не объявлялась до сих пор.

— А длинная белая хрень — там, в канаве?

— Которой ты на башку сел? Если это червь, то он сегодня неадекватно добрый.

— Тогда я ни фига не въезжаю.

— А я въезжаю: за сегодняшний день мы либо облысеем, либо станем импотентами, — буркнул напарник.

— Ну… — Сергей попытался направить разговор в оптимистичное русло. — Зато, видишь, кроме червей нынче никаких тварей.

— Ясен пень, передохли, — Лерыч категорически не желал позитива. — А если какая уцелела — сейчас мутирует по следующему заходу. Получится херня еще покруче совы и червя… Пришли, между прочим. Будем надеяться, что у этого бункера хорошая защита, — раздраженно проговорил он, прикладывая ладонь для опознания.

Третья заимка — еще меньше второй. Усыхают они, что ли, по мере удаления от плацдарма? Так-то все на месте, а запасов даже побольше, чем в первых двух. Можно без особого мародерства затариться на оставшийся путь. Вот только защита…

— Серый, фон держится на прежнем уровне.

— Офигеть. Блин, эта заимка бумажная, что ли?

— Не знаю, но здесь оставаться нельзя.

— Лерка, не дури. Солнце через час зайдет, двигаться дальше — верный звездец. Лучше проверь Малыша, это его глюки, — и тут у специалиста по эксклюзиву мелькнула ненавязчивая догадка: