Призванный в Бездну

Хотя безликому он вроде бы и не требовался.

Я даже превратился в тушканчика: кто знает, вдруг в его форме замечу что-то, что упускал до этого? Но перемен было не так уж много, и все они относились к зеркалу.

Отражение в нём исчезло, и гладкая поверхность заиграла радужными переливами. Между рунами возникли молочно-белые волокна, которые пульсировали, как живые, а вокруг них роились яркие искорки.

Я предположил, что волокна — это потоки маны. Попробовал порвать один — без толку. Из тушканчиков были никудышные маги. Они могли видеть ману, но не работать с ней. Разочарованный, я вернул себе облик безликого.

Закончив изучение темницы, я поплотнее сгрёб кучу соломы, чтобы не плюхнуться в совсем уж влажную грязь, и устроился поудобнее.

Мысли вернулись к тому, что произошло на поляне. Скорее всего, здесь меня заперла волшебница. Она же хвалилась магическими опытами и вообще вела себя так, словно владела мной. А этого нельзя спускать никому.

Но что я могу противопоставить колдунье, которая как ни в чём не бывало поднялась после того, как ей раскроили череп? По коже пробегали фантомные мурашки каждый раз, когда я вспоминал эту сцену.

С другой стороны, волшебница упоминала, что потратила некую заготовку на то, чтобы покончить с мертвоплутом. Не исключено, что и из мёртвых она не может восставать постоянно. Если подгадать момент и ударить, когда она беззащитна…

Мой взгляд уткнулся в зеркало.

Быть может, за ним и скрывается тайный проход?

Чтобы проверить это, я сперва осторожно прощупал поверхность пластины. Постучал по ней, прислушиваясь к отзвукам.

По идее, если за зеркалом пустота, то она должна отозваться гулким звуком.

Но нет, ничего.

Меня охватила злость.

Какого чёрта я заперт здесь, точно зверушка в зоопарке? Да ещё и никто не спешит явиться объяснить, что вообще происходит.

Что, если я сорву пластину? Или хотя бы погну её? Это не какая-то безделица, раз покрыта волшебными рунами. Наверняка ведьма прибежит, чтобы защитить её.

Я исступлённо замолотил по поверхности пластины. На удары бронза отзывалась глухим гулом, однако не проминалась. Несколько раз я задевал загадочные иероглифы, но боль лишь добавляла решимости. И вдобавок к решимости, росла ненависть.

Я черпал из неё силы. Ненавидел сестру и всех, кто стоял за моим похищением. Ненавидел отца, который воспользовался моментом, чтобы отнять у меня всё. Но больше всего ненавидел холёную шлюху, которая походя расправилась с искателями и заперла меня в тесной камере.

Внезапно позади раздался тихий шорох. Я резко повернулся и на миг оторопел.

Часть стены исчезла. В проёме был виден коридор, освещённый стеклянным шаром, в центре которого плясало пламя. Стены коридора были покрыты изысканными гобеленами, вышитыми золотом. На полу лежал роскошный багровый ковёр.

Это убранство разительно отличалось от убогой обстановки моей крошечной темницы.

В проходе стояла колдунья из джунглей, помахивая знакомым жезлом. Другая рука скрывалась в складках балахона.

Отлично. Я добился чего хотел. Но что теперь? Как её убить? Она пережила удар, который снёс ей половину головы. И она снова свяжет меня магическими путами, если я кинусь на неё.

Надо усыпить её бдительность.

— Не испытывай моё терпение, малыш. Ты больше не безмозглый зверь. Перестань вести себя, как животное. Если понял меня, кивни.

Я не пошевелился. Убивать меня она не будет, я для неё важен. Но нужно выяснить, каковы пределы её сил — и на что она готова пойти, чтобы я начал её слушаться.

Идеальное лицо женщины исказилось от гнева. Но она быстро справилась с собой и наставила на меня жезл. Инстинкты взвыли, предупреждая об опасности.

Спрятаться, убить, съесть.

— Не играй со мной, — предупредила она, показав острые жемчужные зубы. — Я видела, как ты общаешься с искателями. Ты понимаешь меня, я знаю. Будь иначе, ты бы уже принялся крушить всё вокруг, мы же на первом слое… Если будешь упрямиться, я расстроюсь. А ничто так не поднимает мне настроение, как мучения других.

Она повелительно взмахнула жезлом и что-то неразборчиво прошипела. Из глазницы во лбу обезьяньего черепа вылетел ядовито-зелёный луч энергии. Меня словно пнул гигант; я врезался в стену и распластался на ней.

Я полагал, что ничто не может быть хуже многодневных пыток у земных палачей.

Я ошибался.

Свет, выпущенный незнакомкой, проник под кожу. Меня будто окунули в чан с кислотой. Каждое нервное окончание завопило от невыносимой муки. Я задрал голову, извиваясь, как червяк под скальпелем. Так вот что испытали искатели и мертвоплут перед смертью…

Когда пытка закончилась, я обнаружил, что валяюсь на полу, как груда ветоши. Когда я приподнялся, женщина требовательно повторила:

— Кивни, если понимаешь.

В проверках больше не было смысла. Я дёрнул головой, изобразив подобие согласия

— Прекрасно. Я твоя хозяйка, великая посвящённая Нарцкулла из Дома Падших. Чем раньше ты усвоишь это, тем будет лучше — для тебя. Я потратила десятилетия работы на то, чтобы появился ты — плод моего гения, разумный гибрид человека и безликого. Я провела бесчисленное множество тщетных ритуалов. Но последний, самый тяжёлый и сложный, сработал. Теперь Круг Мудрецов будет вынужден по достоинству оценить мои достижения и вернуть меня в свои ряды… или я натравлю на этих никчёмных развалин тебя.

Тёмные глаза Нарцкуллы лихорадочно заблестели. Она забормотала — скорее, убеждая себя, чем рассказывая мне:

— В тебе скрыт великий потенциал Бездны. Умения безликого и рассудок человека… О, с тобой я добьюсь всего. И глупцы, что смеялись надо мной, поплатятся. Они ответят за то, что пренебрегали моими талантами! Называли меня безумной бабкой… Я покажу им, кто безумен!

Бабкой? Её речь сбивала с толку. К тому же магический трюк едва не вышиб из меня дух, и разум был ещё затуманен.

Но кое-что я уяснил.

Я оказался в этом теле по её вине.

Её ритуал превратил меня в чудовище.

Она считает себя моей хозяйкой.

Она мой враг.

Животные остатки прежнего хозяина тела подсказали: враги — это добыча. Их нужно убивать — и поглощать. Лишь так можно обрести свободу.

Я прикинул расстояние до колдуньи… Нет, слишком далеко, не допрыгнуть. Усилием воли я сдержал рвущуюся наружу ненависть.