Пробоина: Гвардеец

Сразу стало видно следы боев. То слева, то справа, мелькали брошенные сгоревшие остовы, причем как гражданских, так и военных машин.

Мое внимание привлек странный грузовик, кабина которого была единым целым с крытым кузовом, при этом обшитая закопченными листами металла. Сверху у него был небольшой железный кокон, из которого торчал ствол. Крупный, раза в два больше нашего пулемета.

— Охереть, это наша или их? — я кивнул на остов машины сержанту.

Тот прищурился, рассматривая повнимательнее, после чего лишь пожал плечами.

— А кто ж, его луну, знает? Они, бывает, нашу технику захватывают, перекрашивают и на нас же пускают.

На более укатанной дороге его голос было слышно гораздо лучше, и все стали оборачиваться и разглядывать выжженые останки техники, чтоб понять, о чём речь.

— Так что не расслабляйтесь, это не легкая прогулочка по парку! Здесь идет война, жесткая и безжалостная, — усмехнулся Грозный.

— Можно подумать, она где-то мягкая и гуманная, — буркнул кто-то из ветеранов.

Контуженный толкнул меня в плечо и ткнул пальцем в тот же остов грузовика-мутанта, уже удаляющийся от нас.

— Видишь, как корпус обгорел? Вот готов поклясться, что сработал магический снаряд. Фугас с пиросмесью.

— Либо дневной маг из засады сжег… — добавил болтливый ветеран.

— Да не, — Грозный отмахнулся, прищурившись, потом, как-то умудрившись расслабленно откинуться на станине пулемёта, добавил, — Хотя-а-а… Да не, ну какой маг в упор полезет на такой калибр?

— Обдолбанный! — другой ветеран расхохотался.

А Грозный, не обращая внимания на болтовню бывалых, склонился ко мне и продолжил:

— Экипаж таких вот бронемашин на поле боя живет не дольше минуты, если без прикрытия пехотой. А тут, видать, пехоты не было… Хотя не, смотри!

Сержант ткнул пальцем на небольшой овраг, в котором заметно суетились обычные бродячие собаки, за что-то истошно дерущиеся.

Дополнительные комментарии были излишни — я и без того прекрасно понял, что произошло.

На колонну напали, сожгли ту самую бронемашину, идущую впереди, а все остальные машины также либо сожгли, либо угнали. Всех же, кто сопротивлялся, перебили и скинули в канаву, на пиршество зверья.

Я последний раз бросил взгляд на мельтешащие возле оврага силуэты собак. Природные санитары лучше любых медицинских отрядов подчистят следы кровавой бойни.

К счастью, из-за пыли и скорости мы не успели сполна вкусить всех ароматов, но отдельных порывов ветра мне хватило. Так могла пахнуть только горелая плоть, которую уже успело тронуть гниением… Нет, тошноту я не почувствовал. Но то ли от страха, то ли от качки в кузове, меня пробило в пот.

Я перехватил карабин покрепче, но сержант, заметив это, лишь положил руку мне на винтовку.

— Спокойнее, зелень, тут до нас должна была пройти колонна снабжения. И, судя по отчетам, до базы она дошла в полном составе, — попытался он успокоить меня.

Вот только окружение прямо-таки кричало об обратном…

Вдоль дороги то и дело встречались развалины зданий. Вдали виднелись руины поселков и каких-то укреплений. Раз за разом, проезжая мимо полуразрушенной стены с множеством выбоин от осколков или пуль, я ловил себя на мысли, что война здесь была совсем недавно. Причём война с серьёзным врагом.

Мимо проплыл очередной одинокий корпус машины, изрешеченный на обочине из какого-то пулемета, причём с таким калибром, что наш с Максоном нервно покуривает в сторонке. И это, судя по обгоревшим красногорским гербам на кузове, была точно «наша» машина.

Мои пальцы снова покрепче перехватили винтовку. И после этого царские пропагандисты продолжают кричать, что противник в пустыне — это пресловутый дикарь-кочевник?! Что он чуть умнее обезьяны, а вооружен лишь луками и дикой первобытной магией?

Рядом подал голос Макс, который тоже всё это время оглядывал округу.

— Че-т я сильно сомневаюсь, что порождения Вертунов могут стрелять фугасами. И чего-то из наших сожженных машин не торчат древки стрел… А вот отверстий от магострела там полно, так ведь?

«Угу», — хотел сказать я, но внезапно откуда-то спереди раздался гудок.

Машины резко затормозили, так что меня вновь чуть не выкинуло на дорогу.

На сей раз меня придержал Сапронов… Что-то не повезло мне с местом, в следующий раз надо будет расположиться где-нибудь в центре.

— Шеф, чего там случилось? — всполошился Грозный, буквально по телам бойцов пройдясь до передней части кузова и постучав по кабине.

— А хрен знает, с головняком связи нет, — отозвался водитель, высунувшись из окошка.

— Вот же, недолунки, задери их пробоина! — прорычал сержант и, спокойно перевесившись через высокий деревянный борт, спрыгнул на землю.

Нам только и оставалось, что ждать. Ситуация явно была, как говорят, «не штатная»… Поэтому лучшее, что я мог сделать, это подражать более опытным бойцам.

А они, к моему удивлению, без лишней суеты встали на ноги и стали накидывать рюкзаки, словно собирались спешиваться. Так и стояли, держась за верхние дуги кузова, да облокотившись на расположившиеся по центру орудия.

Контуженный вернулся минут через десять, немного запыхавшийся и очень раздосадованный.

— Значит, так, — произнес он, весьма ловко подпрыгивая и цепляясь за борт. Всего один рывок, и вот он уже приземляется внутри кузова, наступив на кого-то, — Сейчас едем на запасную позицию, оборудуемся там. Большая часть роты остается на месте, а я с отделением двигаю на старую позицию.

Все заметили, что он не просто злой, как обычно, а сосредоточенно злой. Словно он прекрасно знал, что источник всех его проблем рядом и совсем скоро отгребёт по полной.

— Комроты потом задачу вам уточнит, но сразу по приезду не рассасываемся, ясно? Так, со мною идет… Кот! Твое отделение в усиление к нам… Сапронов, Центров! А ну тащите свою дуру, и бэ-ка полный.

— Грозный, ты че, в Пробоину заглянул? — возмутился один из ветеранов, тот самый Кот и, судя по званию, вахмистр. Даже удивительно, что он ехал вместе с нами в кузове, а не сидел в кабине, как другие начальники, — Да они ж салаги!