Продавец басен

Мы посмотрели вслед уходящему «Антуану» и спустили на воду нашу «Вонючку». Религиозное путешествие началось.

Глава 13

Первой отметкой на карте было некая Шоца, и идти до этой Шоцы было всего-ничего, километров десять — ну, на глаз. Данер был из тех рек, которые ухитряются течь одновременно в разных направлениях — уж очень большой и очень неспешный, поэтому нас не стало сносить, как я опасался, к морю, а неторопливо потянуло вглубь материка, благо ветер в наш маленький парус дул попутный. «Антуан» давно уже скрылся, растворившись в сияющем серебре дальней воды, а мы ползли со скоростью прыгающей лягушки, и я, в целом, не возражал. Садиться за весла не было никакого желания — ни у меня, ни у Гуса, который курил, развалившись на ящике в рубке у штурвала.

Я тоже улегся на скамью у кормы и уставился в никуда, ровным счетом ничего не делая. Вообще мне нравилось жить в шумном доме с энергичными друзьями. Ты всегда чем-то занят и можно ни о чем не думать, это удобно. Просто иногда слегка устаешь. Чуть-чуть.

С другой стороны, когда ты остаешься один — Гуса можно не считать, он тихий — то в конце концов начинаешь копаться там, где копаться вообще не стоит. Вспоминать, думать, переживать. Сам себя доведешь до такого, что хоть головой в реку.

— Купаешься? — спросил Гус, свесившись с борта.

— Угу.

— Не стоит. Сомы.

— Это миф, про сомов. У сомов — крошечное горло и небольшой желудок, они человека проглотить физически не могут!

Гус пожал плечами и скрылся, а я немедленно ощутил, как за моими ногами следит огромный сом с большим горлом, безразмерным животом и грандиозным аппетитом. Представил, как Ева орет. " Травма «Переваривается сомом» на две недели?! Какая безответственность!"

Вот умеют же человеку весь настрой сбить! Вцепился в мокрую веревку, кое-как вскарабкался на борт, стал одеваться. Вроде тепло, даже почти жарко, а зябко. Река глубокая, со дна холодом тянет, ветер над водой холод этот в себя вбирает.

Проповедовать в Шоце оказалось просто и приятно. Местные граждане в количестве десяти штук как раз сидели на площади вокруг сломанного колодца и вроде как чинили ему крышку, параллельно распивая из больших кувшинов явно не колодезную воду.

Я весьма своевременно разучил из «Песни» стих о трудах праведных и руках праздных — и мое выступление оказалось очень уместным, на слушателях повис бафф бодрости, препятствующий усталости, меня похлопали по плечу и дали хлебнуть из кувшина кислого, но довольно крепкого вина. Религия подросла до шестерки, и хотя чем дальше — тем тяжелее качаются навыки, но было похоже, что план по вере я к прибытию в Ноблис выполню.

Следующей после Шоцы шла Заграба, расположенная почти напротив Шоцы, на другом берегу Данера, и там проповедь пошла тяжелее — из-за группы игроков, которые бездельничали на завалинке, плевали в меня ореховой скорлупой и всячески комментировали мою проповедь. А когда я, не удержавшись, стал им отвечать — таймер проповеди за несколько секунд слился в ноль, так что прокачаться не удалось вовсе. В мрачном настроении я вернулся на баркас и, разумеется, именно тогда мне пришли в голову самые остроумные и меткие ответы на услышанные подколки. Все равно не понимаю, что за манера такая — мешать незнакомым людям заниматься своим делом?

Я сидел и листал «Песнь», пытаясь подобрать кусок для проповеди поинтереснее. Может, взять рассказ о том, как богиня превратила дочерей портного в куриц? Я, правда, и сам не понимал, зачем она эта сделала. Ну, смеялись много и болтали девчонки, но за что в куриц-то? А еще богиня милосердия называется.

— Гус, а ты знаешь притчу о дочерях портного?

— Да все знают, — пожал плечами гребец.

— Как ты думаешь, зачем она превратила девочек в кур?

— А я откуда знаю? Яичницы, может, захотела.

Этот же вопрос я задал жителям следующего села, Панче, с удовольствием отметив, что таймер замедлился, когда слушатели сделали задумчивые лица и принялись соображать. Наконец увидел поднятую руку и милостиво кивнул.

— Они же не просто так болтали. Они грешили все время. Отца ругали, что он им денег мало дал на пряники, — не почитали родителя то есть. А пряники, значит, они чревоугодию потакали, и ленты хотели красные надеть, чтобы в храм пойти — это гордыня.

— А не святотатство?

— Может, и святотатство

— И болтали они вместо того, чтобы горох чистить!
– это леность!

— И женихов хотели — а это сладострастие!

— Ну, тогда всех на свете вообще в куриц надо превращать!

— И правильно! А курицей хорошо быть: работать не надо, клюешь себе зерно да в пыли валяешься!

— Да, из тебя бы, Улена, хорошая курица получилась — мимо петуха не пройдешь!

— Ах ты гадина такая! А сама-то!… А кто с Касеем намедни на сеновале кувыркался?

— А если по роже?!

— А не сметь на мою бабу руку поднимать!

— А по роже?!!!

— Кто видел Касея? Увижу — зарежу!

Я кое-как пробрался мимо разгоревшегося религиозного диспута, чудом увернувшись пару раз от метел и оглобель, и рысью помчался к баркасу. Чуткими лисьими ушами я слышал за собой погоню — но разумно не оборачивался. Судя по тяжелому дыханию преследователей, бегуны из них не лучше, чем из меня, а, стало быть, у меня есть нехилый шанс покинуть сей гостеприимный край без отбитых почек и выбитых зубов. Что Ева сказала? Никаких травм! И очень хорошо, и очень правильно, полностью с ней солидарен… да чтоб тебя! Кто же коряги прямо на дороге бросает!

Кульбит в пыли удался на славу, благо упал я уже на крутом спуске к берегу — приземлился аккурат на затылок, как в мультике каком-нибудь, от удара в голове зазвенело, а тело сразу стало слабым-преслабым. И бежать уже никуда не хотелось — пусть догоняют, пусть что хотят, то и делают.

— Святой странничек! Не ушиблись, а?! Куда ж вы так резво помчались — а мы ведь вам небольшое подношеньице собрали, хотели после проповеди вручить. Вот, возьмите. Здесь пять грошей и пирожки еще — помолитесь уж за благочестивую чету Февра и Петки Муловичей!

— Помолюсь, — слабым голосом сказал я, сидя в пыли и борясь с тошнотой. Дебафф «сотрясение мозга» но, слава богам, всего на два часа.

— И помолитесь за увеличение потомства ихнего!

— Непременно!

— И за избавление от печеночной хворобы и почечуя!

— Помолюсь за почечуй!

— И за отел коровы благополучный!

— А не много ли вы хотите за пять грошей?

— Так пирожки же еще! С грибами.

— Ну, раз с грибами — тогда ладно, помолюсь и за корову.

Пирожки оказались вкусные, хотя донышки у них слегка и подгорели. Потом пришлось молиться за коров и почечуй. Тут ведь не Земля, не сошлешься на наивные суеверия неграмотных людей — в Альтрауме-то боги есть несомненно, и если обещал им молитву — то лучше не зажиливать.