Продавец басен

«Ева, можешь срочно посмотреть на форумах: чем может быть вызван дебафф „обратная порча“ и с чем его вообще едят? У меня тут религиозный квест наклюнулся — ничего особенного, но, наверное, поможет прокачаться. Религия уже восьмерка, а красноречие на тринадцати, откат проповеди теперь всего два часа, так что сильного замедления в прокачке быть не должно. Я бы попросил Акимыча, но он говорил, что будет офлайн. Прости, я знаю, как тебе неприятно с жизнеобеспечением туда-сюда прыгать, но это, возможно, важно. Как вы там, уже подходите к Ноблису? Как все? Как Сиводушка переносит путешествие?»

— Хочешь печенья? — спросил я почтового голубя.

— Восторг от безукоризненной работы нашей службы лучше выражать в денежных знаках, — сказал голубь.

— А что вы с этими деньгами делаете? — поинтересовался я, выдав пернатому две монеты по десять серебра.

— Тратим.

Ответ пришел через два часа.

«Обратная порча» — это проклятие, которое некоторые жертвы могут иногда наложить на своего мучителя, если их мучают слишком сильно или слишком долго. Из-за обратной порчи, например, до сих пор складываются рейды на Амрозу — эта дракониха во второй фазе начинает возвращать атакующим ровно тот вред, который наносят ей самой, и тактики против этой гадости пока никто не придумал. Восьмерка в религии — это маловато, но неудивительно, раз ты опять вместо дела ищешь себе приключений. Сиводушку на движущемся корабле укачивает, поэтому поездку она проводит в лисьем обличье, сделав себе гнездо в одном из чемоданов Лукася, и я надеюсь, что выдержу еще сутки нытья этого непися, не пришибив его, после чего мы прибудем в Ноблис.'

— Что, всех выкапывать? — ошалело спросил бургомистр.

— Всех мужчин, умерших от мора, точно. Начиная с мельника. Смотрите, вы же знаете, что такое «летаргия»? Когда все думают, что непись, человек, то есть, мертвый, а он на самом деле живой? Я знаю, такое часто бывает.

— Нет, — сказал бургомистр. — Те, которые без памяти — те без памяти, а которые мертвые — те уж завсегда мертвые, если они не нежить, ну, или типа вас, уж простите.

— Подумайте, что у нас есть из информации. Призрак в храме назывался «Голодный». Проклятие отнимает у вас всеми способами еду. Дети лежат застывшие и неподвижные, как мертвецы в могилах. Очень похоже, что вы во время мора закопали случайно кого-то еще живого и он вам теперь мстит. Так что если мы вскроем могилы и увидим труп, который лежит в неправильной позе, с маской страдания, у кого крышка гроба изнутри поцарапана — то так мы поймем, чей именно призрак вам мстит.

— Поймем — и что тогда?

— Ммм… думаю, можно будет попробовать сжечь тело и прочитать молитвы. Еще дары какие-нибудь в костер кинуть — еду какую-нибудь и ценные вещи.

Бургомистр скептически глядел на меня.

— Можно и не очень ценные, — уступил я. — Какие-нибудь жертвы, которые покойному понравятся.

— Попрут меня с поста на следующих выборах за такие дела, — вздохнул бургомистр. — Ай, да и ладно, надоело уже все! Только мужиков копать, баб не надо?

— Не надо. Призрак был безусловно мужского пола, тут никаких сомнений быть не может.

— И все равно, зря мы эту крышу на храме меняли, — сказал один из селян, вереницей идущих на кладбище с мрачными лицами и лопатами на плечах. — С нее начались все беды. Симину, помните, ребят, хребет перебило — живет теперь у дочери в Шанде нахлебником, с постели встать не может. А теперь вот покойников тревожить будем — думаете они нас за это по головке погладят?

— И как Симину перебило хребет? — спросил я.

— Да как лес на крышу валили, в последний день липа на него старая рухнула. Пару ребят покалечило чутка, а Симину спину поломало. Здоровенная липа, начал ее Симин рубить, а она внутри вся гнилая — мы так ее и бросили лежать: злое дерево!

— Знаете, — сказал я, — А давайте перед кладбищем сходим к этой липе. Раз, оказывается, с нее все началось.

Потому что в моей стройной теории мстительного летаргика имело место одно беспокоящее темное пятно: было совершенно непонятно: что летаргик делал в храме и почему так явно был к нему привязан. Нет, детектив из меня никакой, но что-то подсказывает мне — на злое дерево надо бы поглядеть повнимательнее. В любом случае, я не настолько жаждал присутствовать при эксгумации десятка несвежих покойников, чтобы не отбросить поначалу все прочие версии.

Леса вокруг Зенгена были знатные, тянулись если не на сотни, то на десятки верст, но идти пришлось не очень далеко, чуть больше часа вдоль берега на обрыв, откуда срубленные стволы просто скатывали в воду и рекой отправляли до городка. Липа, действительно, гигантская, перегородила всю вырубку, ее мощный корявый ствол валялся на старых пнях, как поверженный гигант на поле брани.

— Осматривайте всё. Вообще всё. Кто заметит хоть что-то необычное, зовите меня!

Змея нашел тот самый селянин, который вспомнил о судьбе злополучного Симина. Как только и углядел: животное, высохшее до состояния костистой веревочки, было прижато стволом липы к пеньку, тело его под стволом было расплющено в ленточку и, невзирая на долгие месяцы в таком положении, змея была еще жива и даже пыталась шевелиться. Совместными усилиями мы кое-как приподняли ствол рычагами из подсунутых лопат и выдернули несчастного полоза из ловушки. Он прошипел что-то напоследок и тут же издох.

— И что теперь? — спросил бургомистр.

Религиозный деятель я был пока еще ненастоящий, но фильмов ужасов смотрел немало, так что решил, как и планировал, действовать в традиционном для этого жанра ключе. Перед храмом мы развели костер, я прочитал молитву, и тело полоза предали огню, поставив в костер чашку молока. Мне показалось, что так будет правильнее всего.

— А потом пойдем посмотрим на детей.

Но идти никуда не пришлось: костер еще не успел потухнуть, как от дома бургомистра уже прибежал его сын с сообщением: сестренка очнулась и просит молока.

Вы выполнили квест «Обида полоза». Религиозное служение +5

Интеллект +1

Мудрость +2

Дух+1

Благородство+1'

А неплохо для бронзового квеста!

Из казны бургомистр выудил мне в награду всего десять несчастных золотых, но зато мы с Гусом были приглашены на вечерний пир в в ратуше: там бургомистр официально сообщил односельчанам об окончании бед, подробно рассказав о наших с ним совместных героических усилиях, прозорливости и всем прочем, (в процессе я разжился репутацией «приветливость» с Зенгеном), после чего все желающие были приглашены пировать при условии, что они принесут к столу свое угощение и напитки. Больше всего на столе в результате оказалось вареных яиц, видимо, на местных кур проклятье полоза не подействовало, а вот в кувшинах по большей части находился тот самый ячменный отвар, которым я еще вчера напился до полной его непереносимости. Будь я капризным и балованным бродячим проповедником, я бы, конечно, мог подумать, что пир после всех этих ужасов мог бы быть и пороскошнее, но как человек разумный я напомнил себе, что квест мне давали бедные жители крошечного городишки, а за роскошью нужно идти в чертоги вельмож и богачей. Поэтому я бодро принялся за поедание яиц — жрать хотелось после всех этих переживаний неимоверно.

Дело пошло повеселее, когда большую часть пирующих отослали по домам, а мы перебрались в кабинет бургомистра: тут в поставце нашлась и бутылочка вина,и вторая тоже нашлась, а счастливая супруга градоначальника как раз прислала нам свежеиспеченный пирог с зеленым луком и, ну да, с яйцом.

— Значит, эта несчастная змея насылала на нас все эти испытания?

— Да. Я, правда, не уверен насчет зимнего мора, возможно, это была естественная эпидемия, хотя симптомы болячки, по вашим словам, тоже были похожи на месть, раз больные усыхали.

— Дело известное, змей вообще трогать не стоит, колдуны они все. И кошки. Недаром в народной присказке говорится «Убил змею — готовь к могиле родню, зашиб кота — десять лет маета!»

— Лис тоже трогать нельзя, — сказал я.

— Да уж вижу я ваши уши, — усмехнулся бургомистр. — Но я так скажу: лису, которую можно тронуть — можно и трогать, а ту, которую нельзя — то там руки коротки у любого. А шкуры обычных куриных воровок я каждый год скупаю у местных охотников, шубу и жене, и старшей дочке уже справил: теща у меня под Торстом живет, давно зовет навестить с внуками, и туда без шубы лучше не соваться.