Прогулки с Бесом

– Займёмся созданием чуда, Великого и Прекрасного!
– вчерашняя старая табуретка, служившая кабиной самолёта в разбойничьих налётах, пущена на благое дело: перевёрнута ножками вверх, в пространство вставлен ствол тёмно-зелёного дерева с мелкими, но твёрдыми и колючими иголочками. В монастыре, повторяю, перед многими кельями росли клёны, была небольшая липовая аллея, но деревьев, кои зимой оставались зелёными - не видел. А уж монастырь-то исследовал так, как никто из путешественников не знал Африку.

Дерево закрепили так: ствол в нижней части в двух местах обвязали и растянули между ножек моего "летательного аппарата тяжелее воздуха" старой, дырявой простынёй сестра задрапировала крепление и добавила имитацию снега: на простынь кое-где положила кусочки ваты. Вата не была белоснежной, не могла претендовать на звание "заменитель снега", не хотела уравниваться с декабрьским снегом за окном кельи, но где было взять вату белее? Жил принцип: "радуйся тому, что есть"!

Всех игрушек не упомню: помнить было нечего, но висели на ёлке две, или три заграничные конфеты. Да, те, из эшелона с подарками. От конфет в немецких подарках воспоминаниями остались обёртки, кои сестра называла "фантиками". Вешать пустые бумажки на ёлку сестра не стала и наполнила их хлебом: всё же какое-то украшение! Попробуй отличить настоящую конфетку от кусочка хлеба в красивой бумажке, братец!?

Главным украшателем ёлки была сестра и в способностях украшать ушла далеко: прикрепила к веткам маленькие, как огрызок моего творческого карандаша, разноцветные палочки. Высунув кончик языка от старания, сестра придавала цветным "карандашным огрызкам" вертикальность.

Аромат елового дерева появился сразу после вноса ёлки в келью, но когда затопили плиту - все прочие запахи жилища полностью задавила ель!

– Что же получается, "искуситель"? Ёлка в оккупацию? Не было в мироное время ни единого "праздника ели", или не помню по малости лет? Кто и где добыл еловое дерево!?
– и в конце жития сестра внесла ясность в мой первый "новогодний бал":

враги, дабы окончательно втянуть "стойкий совецкий народ в капитализм", на одной из улиц в центре города, дозволили открыть магазинчик по продаже ёлок, а были в магазинчике украшения неизвестно.

– Не было, только ёлки.

Индустрия новых игрушек отсутствовала и любители праздника из до переворотного состава обходились старыми игрушками.

Оккупанты жили по своим законам, и один из них, касавшися праздника еголового дерева, гласил:

– "Праздник елового дерева" следует отмечать при любых обстоятельствах, как в Фатерланде - так и везде!"

– Предвидели негодяи моё будущее! Это ж надо, а? Bite, празднуйте немецкий Tannenbaum, самый прекрасный праздник на Земле, не возражаем, радуйтесь малыми радостями!"

В магазинчике сестра за советские денежные знаки с изображением "вождя всего мирового пролетариата" в кепке купила ёлку. До сего дня не могу понять врагов: почему не запретили хождение "совецких" денежных знаков красного цвету и достоинством в "тридцать рублей"? Купюру за красный цвет звали "червонцем", хотя никогда и ничего "червонного" в купюре не было в момент выхода с печатного станка

Пришел вечер, сестра лучиной зажгла разноцветные палочки. Так это свечечки! Какая красота!
– запах горевшего пчелиного воска, из иного в старину новогодние свечи не делали, смешался с запахом хвои и унёс в мир грёз...

– Выкладывай, о чём грезил?

– Не помню, но не о жратве, мать на ночь ничего не давала:

– Козёл в хомуте приснится...
– козлов в монастыре не было, а о "хомуте" не имел представления. Смотрел на горящие свечки до момента, пока одна наклонилась и упала на хвою. Мать схватила полотенце и загасила павшу:

– Гаси, пока до беды не дошло - и сестра отключила иллюминацию.

Первая ёлочная красота, ты в середине седьмого года жизни, и безразлично, какая красота явилась в келью: своя, врагами разрешённая, или красота без имени. Не было рядом ни единого "идеологически стойкого товарища" с речами:

– Нехорошо савецкому мальчику, а местами и непатриотично, с переходом во враждебность", радоваться чужому празднику с названием "Танненбаум"! И, пожалуйста, потуши свечки: они вражеские!

В самом деле: чьи были тогдашние свечки? Вражеские? Или русские, до переворота семнадцатого года сделанные? Может, совецкие? И почему моя предательская морда радовалась горящим свечкам!?

И мать исполнила новогоднюю музыкальную классику о ёлочке:

"В лесу родилась ёлочка,

в лесу она росла

зимой и летом стройная,

зелёная была.

Метель ей пела песенку:

– "Спи, ёлочка, бай-бай"!

Мороз снежкои укутывал:

– "Смотри, не замерзай"!

Мать укутывала ёлочку "мешком", и мои предсталения о сохранении тепла ёлочке не расходились с матушкиными: не снегом от мороза ёлочку укутывать, снег не согреет, снег холодный пока не превратится в воду и не нагреется, проверено! Кто станет снегом укутывать!?
– и представлял много-много елок укутанных мешками... Одеялом нас мать укутывала, но чтобы снегом... Что-то не так в песне! Правильно пела мать, мороз "мешком", а не "снежком" укутывал ёлочку!
– отредактировав новогоднее песнопение - стал поминать мешок. Мать не поправляла.

В исполнении матери была и другая песня:

"Ёлочка, ёлочка как ты мила,

ты нам праздник в дом принесла!

Ты не сердись, что тебя разлучили,

с братьям-сестрами где ты росла!

Будем же, ёлочка, мы веселиться,

вокруг тебя бегать, играть и резвиться"!

Проклятая память: мелодию песни помню до сего дня...

– ... по этой причине и "положил глаз" на тебя двенадцать лет назад - пропел бес в правом ухе.

Верхом издевательства в новогодний вечер со стороны родителей был момент, когда на "сон грядущий" получил кусочек чего-то чёрного, доселе неизвестного аромата:

– Ешь. Шоколад. Очень полезен - кусочек чужого невиданного продукта был горьковат и сладок одновременно.

Следовало кусочек с отвращением и презрением выплюнуть в ведро для отправления естественных потребностей, что стояло в сенях? Выплюнуть шоколад мог и по ошибке: в первые мгновения чужой и незнакомый продукт ничем не проявил себя, до момента, пока не разогрелся во рту и не началась "реакция разложения": шоколад таял. Появилась обильная слюна, и всё было необыкновенно вкусным, доселе неизведанным и не чувствованным! Кусочек горького шоколада, окончившего существование в моём рту, но не во рту немецкого солдата - довершил мой путь "предательства родины"!

– Тётя "советская власть", сука ты драная, спросить хотелось бы: почему не ты познакомила малого с шоколадом, но враги? Почему проглядела и позволила родиться ещё одному врагу?

– Полегче, не особо-то расходись! Не "сука драная", а "редчайшая, единственная в мире форма государственной власти"

– В чём редкость углядел?

– Как "в чём"? Совецкая власть требовала от вас защищать себя, но вас ни от кого и ни отчего не берегла, оттого и рождались враги, сравнивающие вражеское с "родным"