Проклят тобою

— А где Долорес?

— Надеюсь, — Кир снова достаёт айфон и смотрит на дисплей, — уже в королевской оружейной. Имеется в виду, в оружейной твоего мужа.

— Да вы спятили?! — я выбираюсь из объятий и вскакиваю с кровати. — У Ландара там ловушек понатыкано и сигнализация кругом.

— Не волнуйся, мы учли этого. Долорес у меня умница. Слышишь, ничего нигде не воет, лампочки не мигают.

— Какие лампочки? — не сразу соображаю я. — Мы же в замке, тут кругом факела. Электричество ещё как-то не придумали! Да и сигнализация работает по-другому, она не будет выть. Умники! Твою Долорес уже, поди, схватили.

— Чёрт! — Кир тоже вскакивает, подбегает к двери, высовывает голову в коридор. — Чёрт-чёрт-чёрт… — не унимается он. — У нас, конечно, магические браслеты для поддержания связи, — он задирает рукав и показывает мне изящную вещицу, — но Дорри всё это время не выходила на связь. Вполне возможно, что твой муженёк наложил на свой замок антимагическую защиту.

— Он сто процентов её наложил. После того, как проклятье отступило, Ландар даже на воду дует.

— Ты же сказала, что ты его проклятье?

— Всё гораздо сложнее…

— И это плохо… — приунывает Кир. — Если Дорри поймали, они могут быть с ней грубы. — Он вмиг делается несчастным и жалким: плечи опускаются, голова понурена. — Коть, разузнай как там Дорри, а? А то я с ума сойду…

— Это будет непросто, — честно признаюсь я. — Ландар приревновал меня к тебе, и мы повздорили.

Кир усмехается:

— Тоже мне проблема, коть. Милые бранятся — только тешатся. Иди и мирись.

— Это вряд ли… — тушуюсь, прячу лицо. — Я его ударила и, полагаю, он сейчас зол, как Сивошкурый.

— Коть, ты же уверена, что он тебя любит.

— Да, и ты меня не разубедишь.

— И не буду, — Кир хватает меня за плечи и немного встряхивает, — потому что нам только лучше, если он влюблён. Слушай меня внимательно. Только для тебя — суперкраткий курс по соблазнению королей…

Он усаживает меня на пуфик перед зеркалом, и я, краем глаза наблюдая картину в отражении, улыбаюсь.

В этом весь Кир и таким я его люблю.

… нервничаю, выбирая наряд. Ещё бы — мероприятие предстоит ответственное: спасать одну не очень умную лазутчицу, которую надоумил на это другой не очень умный стратег.

В замке моя гардеробная — целая комната. Я уже привыкла к тому, что в одежде местных перемешаны все стили и эпохи. А первое время мне казалось, что я в какой-то фантастической костюмерной, где должна одеться соответственно, перед тем как войти в капсулу времени.

Выбираю платье в викторианском стиле, чёрное, украшенное похожими на бабочек цветами. К нему пойдут агаты в серебре из того гарнитура, что мне недавно подарил Ландар.

Звоню в колокольчик, прибегают служанки.

Одну из них отправляю узнать, не соизволит ли Ландар отужинать со мной в моих покоях. Остальным позволяю меня одевать, украшать, причёсывать. Я не очень люблю подобные церемонии, но положение требует, да и самой всю эту красоту на себя не надеть.

Служанка возвращается и радостно рапортует:

— Король изъявил своё согласие.

Ну вот и хорошо, просто гора с плеч.

И вовремя, осталась лишь пара штрихов в моём облике.

Распоряжаюсь подавать на стол, отпускаю служанок и подхожу к окну. Подышать свежим воздухом, остудить пылающее лицо. Неужто прогулка в лесу сказывается, и я заболеваю? Этого не хватало!

А ещё надо решить, чего хочу я сама. Надо решить сейчас. Остаться с Ландаром, жить, окружённой любовью и почётом, родить ему детей, стариться вместе или уйти с Киром и его девушкой? В свой мир? К маме, папе, брату. Каждое утро поднимать ролетты на окнах сувенирного магазинчика, садится у кассы и ждать клиентов. И его! Того единственного! Что вот он, войдёт, купить безделушку в подарок друзьям: внезапно пригласили на день рождения, не знаю, с чем идти. Я помогу выбрать, наши взгляды встретятся и…

— Тебе идёт это платье, — он подходит сзади, обнимает за талию, целует в шею. Я прикрываю глаза, откидываюсь ему на грудь. Ладони скользят, ласкают, дразнят. — Твои волосы при свете луны — чистое серебро.

Зачем искать и ждать? Вот же он. Такого судьба посылает лишь раз — единственного, настоящего, умеющего прощать глупые девичьи выходки, за которые потом стыдно самой. Не потому что он — подкаблучник и тряпка, а потому что должен, так как старше, мудрее и опытнее в сердечных делах.

Он поворачивает меня к себе, приподнимает подборок, целует так, что я теряю опору под ногами. Не даёт упасть, прижимает к себе.

— Не уходи, — просит тихо, — я знаю, что он зовёт. Знаю, зачем они с Депрой, — и на мой вопрошающий взгляд: — ну с этой девчонкой… принцесской… проникли сюда. У неё на меня зуб. Вот и решила так изощрённо отомстить: если я не с ней, то ни с кем. Забрать тебя у меня.

— Даже так?

Ландар берёт меня за руку, подводит к столику, где уже поблёскивает в корзинке вино, парует жаркое, соблазнительно пахнут фрукты. Мы присаживаемся, Ландар разливает по бокалам тёмно-красную, как его глаза, жидкость, поднимает бокал:

— Будьте счастливы, моя королева.

— Долгие лета вам, мой король! Так значит Депра, Долорес, девушка Кирилла, она когда-то западала на тебя?

Ландар самодовольно ухмыляется:

— На меня западала вся прекрасная половина Сказочной страны, кроме той гадкой феи. Хотя я уверен, и она тоже. А Депра. Она вообще показательно падала в мои объятия…

— Так-так, — чувствую, как закипаю, — похоже, Кир забыл мне кое-что рассказать.

Ландар хмыкает и подливает мне ещё вина.

— Уверен, она и сама ему не рассказывала такие подробности…

Я морщусь:

— Вот и ты меня от них избавь. Слышать не хочу о твоих похождениях, бабник чёртов.

Он лыбится, подносит мою ладонь к губам, целует каждый палец, а сам хитро поглядывает исподлобья на реакцию.

— Хорошо, не буду, — обещает он тоном примерного ученика, перебирается на подлокотник моего кресла и на какое-то время самым бессовестным образом лишает меня способности о чём-то думать, злиться и едва ли не дышать.

Хотя мне самой, конечно, нравится вот так вот целоваться — страстно, жадно, будто собираемся съесть друг друга.

Он отрывается, заглядывает мне в глаза и произносит — ласкающим бархатным шёпотом, приподнимая горячим дыханием волоски возле уха:

— Хочешь…

— Хочу!.. — отзываюсь я, покорная, разомлевшая, вся его, до последней клеточки.

Он коварно улыбается, заставляя одновременно трепетать от его очарования и плавиться от немыслимого желания. Такого, что одежда ставится тесной и причиняет дискомфорт.