Проклят тобою
Шрифт:
— О, Илона, — он осыпает меня поцелуями, от которых я окончательно теряю способность соображать, и останавливается ровно в тот момент, когда у меня в животе уже собрались запорхать бабочки… — я сейчас не об этом.
Меня будто обливают холодной водой, даже задыхаюсь.
— Как ты можешь думать о чём-то ещё?
Он пожимает плечами:
— Не знаю, привычка. Я же король.
— Новый хэштег, — невесело отзываюсь я, выкручиваясь из его объятий.
— Не буду спрашивать, что это значит. Подозреваю, какая-то штуковина из твоего мира. И ты, должно быть, употребила это в саркастическом
И мне действительно хочется знать, потому что я устала от тайн и недомолвок.
— Идём.
Ландар подаёт мне руку, и я хватаюсь за неё, как за соломинку.
Сначала бесконечные анфилады комнат, потом лестницы-лестницы-лестницы, затем лабиринты коридоров.
Помню, как потерялась здесь на второй день после новоселья. То-то страху натерпелась, бегая по ним.
Вот и сейчас прижимаюсь к Ландару, боюсь выпустить его руку, чтобы вновь не остаться одной в гибельной западне.
Ландар, когда нашёл меня и нёс назад на руках, подтвердил мои догадки:
— Так строили специально, чтобы враги, проникнув во дворец, не смогли добраться до королевской семьи. Только король и его близкие знали все ходы и выходы.
Ландар знал, этого мне было достаточно. Я не хотела узнавать.
За очередным поворотом — тьма. Кажется, ступишь и ухнешь в бездну. Крепче хватаюсь за руку мужа, чувствую, как сердце колотиться в горле.
— Не бойся, мышонок, — нежно говорит Ландар, обнимая меня за талию и снимая факел со стены, — даже если там прячется сама Чёрная Злоба, тебе ничего не грозит.
Я верю ему и ступаю за ним.
Но холодок всё-таки пробегает по спине, ведь, кажется, что мы одни в бесконечной пустоте, и только крохотный островок света — наше единственное спасение.
Не знаю, сколько мы так идём, пока не упираемся в препятствие.
Ландар что-то нашаривает на стене, раздаётся щелчок, и меня слепит ярким светом.
— Смотри, ведь ради этого мы сюда пришли.
И я смотрю.
Это похоже на пирамиду, в которую вписано колесо звёздных врат.
Зала вокруг — роскошна: мрамор, позолота, драгоценные камни. Вдоль стен — колонна золотых статуй с копьями наперевес.
— Хранители, — поясняет Ландар, подаёт мне руку и помогает преодолеть крутой порожек.
И вот мы уже рядом.
Пирамида сделана из каких-то кристаллов и вся сияет. Осторожно трогаю гладкую поверхность, а под моей рукой — вибрация. И постепенно проступают письмена — витиеватые неизвестные мне буквы. Они горят, кажется, тронь — обожгут. Оборачиваюсь и вижу отблески пламени в глазах Ландара.
Тишина вокруг звенит и давит, и я решаюсь нарушить её.
— Что здесь написано?
Ландара словно заколдовали, превратили в бестелесную куклу. Он стоит и смотрит перед собой совершенно стеклянным взглядом. Отвечает тоже на автомате, будто транслируя запись:
— Война вашему дому…
Произносит, и оглушает меня страшным словом.
Всё кружится, плывёт, я вижу поле, усеянное трупами — женщины, дети, старики. Они умерли с улыбкой на устах, даже после смерти простирают руки к стоящей на
холме женщине в алом платье. На серебряных волосах красавицы — россыпь красных капель… Будто кто-то плеснул краской на иней…Над побоищем кружат сороки, гладящие наперебой:
— Кровавая королева… Кровавая королева…
Почва качается, разверзается, женщина летит вниз, и я вместе с ней…
Глава 4. Несущая смерть
Я прихожу в себя в объятиях Ландара. Он крепко прижимает меня к груди, целует в волосы и шепчет:
— Прости. Я должен был сказать… Этот прибор, пирамида, показывает будущее…
Прокашливаюсь, пробую встать, заглядываю ему в лицо.
— Хочешь знать, что я увидела? — голос изменяет мне, звучит хрипло и совсем не по-моему.
В красных глазах мужа тревога, он нежно держит меня за руку и говорит:
— Хочу.
Он всегда на моей стороне, готов встретить любую весть, связанную со мной, лицом к лицу.
— Я увидела саму себя и поле, усыпанное мёртвыми людьми. И ещё были сороки. Они кричали что-то про кровавую королеву. Они кричат так с самого леса.
— Идём отсюда, — Ландар встаёт сам и помогает подняться мне. Мы выходим в коридор, он нажимает рычаг в стене, та поворачивается, как дверь-вертушка в супермаркете, и мы оказываемся в моей спальне.
— Ого! — невольно вырывается у меня. — А сразу так нельзя было?
Ландар разводит руками:
— Увы, она только возвращает оттуда. Если выжил. К пирамиде ты должен прийти сам, сознательно.
— Она разумна?
— Она — нет, а вот кристалл, из которого состоит, да. — Мы снова в креслах друг напротив друга. Я нервно тереблю виноградную гроздь. Отрываю и бросаю ягоды, не могу съесть ни одну, хотя во рту солоно и сухо. — Ты не переживай, пирамида показывает лишь вероятное будущее. То есть, не факт, что с тобой это произойдёт.
— Но сороки… — напоминаю я, — они тоже.
— Сороки, — усмехается он, — всего лишь глупые птицы. Они не способны к человеческой речи. Скорее всего, просто события последнего времени повлияли на твоё эмоциональное состояние…
— Ландар, — перебиваю я, — мне не нужно утешение. Мне нужна правда. Я ведь ключ. Всё поэтому — слышу птиц, вижу то, что посылает пирамида…
Муж вздыхает и шепчет:
— Иди ко мне.
Забираюсь к нему на руки, сжимаюсь комочком. Какая я королева? Так, глупая девчонка, которая окончательно запуталась в том, что происходит вокруг.
Ландар обнимает, надёжно и крепко, баюкает, трётся носом о волосы. И вот я ощущаю эту удивительную связь. Словно никого нет роднее. Даже с Кириллом такого не было. А лица родителей уже почти стёрлись из памяти.
— Пирамида аккумулирует магию, — тихо произносит он, щекоча дыханием ухо, чуть прикусывает мочку и прокладывает дорожку из поцелуев по шее к ключице. — За века она собрала её столько, что теперь стала чем-то вроде врат между мирами. Всего-то и нужно — одна горошина и одна маленькая королева из залётных, чтобы ткань мироздания дрогнула и разошлась. И можно будет вернуться. В твой мир.
Я ахаю и выгибаюсь, потому что он добирается до груди и начинает ласкать её сквозь ткань платья. Я плыву, сознание зыбко, едва ли могу выдать что-то внятное.