Проклятье гномов. Клинки и розы

Шарлотта чуть отстранилась.

— Робер. Это мое свадебное платье, но я не люблю своего жениха. Я люблю тебя. Возьми же меня, возьми! Сними с меня это платье первым, любезный друг! Будь сегодня моим женихом.

Шарлотта бросилась на грудь Робера, словно весенняя блудливая кошка и принялась лихорадочно расстегивать застежки камзола. Робер обнял свою королеву, и вскоре они скрылись за небольшой ширмой, где любовников ждала небольшая, но довольно мягкая постель.

Робер умом понимал, что поступает неправильно, но страсть и желание женщины оказались настолько сильны, что молодой маркиз не мог устоять. Не прошло и нескольких минут, как они оказались без одежд. Скомканное свадебное платье полетело на грязный пол вместе с белыми кружевными чулочками, свеча колыхнулась и погасла, а в темной спаленке раздался приглушенный, но радостный женский крик.

Амулет на груди Робера накалился докрасна, маркиз чувствовал, как ногти Шарлотты впиваются в его плечи, оставляя багровые царапины. С балдахина вниз поползли побеги молодых роз, щедро опутывая разгоряченных любовников. Цветы нещадно кололи шипами, но влюбленные не чувствовали этого, ибо их поглощала взаимная страсть. Вскоре волшебная сила Робера стала нарастать и розовые лепестки взметнулись вверх, опаленные жарким магическим огнем. Занавески затлели и задымились, а молодой маркиз, сделав последнее движение, замер, утонув в белоснежных волосах своей женщины.

Через несколько минут они снова сидели за столиком, одетые лишь в белые рубашки на голое тело.

— Проклятье! — Робер, потеряв ориентацию в полутьме, случайно облился вином.

— Милый! Неужели, ты не можешь зажечь свет? — рассмеялась Шарлотта.

— И, правда… — Робер устало щелкнул пальцами, но ничего не произошло. Видимо, энергия еще не восстановилась даже для такой простой магии. Второй щелчок также оказался впустую. Лишь на третий раз на конце мизинца вспыхнул слабый огонек, которым и смогли зажечь потухшие свечи.

— Я… я не знала тебя… Ты — просто бог! — прошептала принцесса.

Робер усмехнулся, продумывая ответ, и тут ему послышалось, что снаружи комнаты кто-то громко чихнул.

Маркиз бросился к двери и быстро распахнул ее. Полутемный коридор зиял пустыми каменными сводами, но за ближайшим поворотом послышался удаляющийся топот маленьких ножек. Ловить шпиона не хотелось, тем более, в одной ночной сорочке. А что, если, это — просто любопытный ребенок? Тогда как Робер будет выглядеть, если столкнется в коридорах с прислугой или иными обитателями дворца? Ходили непроверенные слухи, что новый король ночами самолично обходит все помещения со свечою и обнаженным клинком. Ибо до безумия боится предательского заговора.

— Успокойтесь, Робер. Наверняка, сын кухарки подглядывал, — усмехнулась, причесываясь Шарлотта. — Кстати, мы в ее комнате. Бедняжка Сесиль уродилась косой на один глаз, куда уж ей искать замужества. Стала безотказной потаскушкой, прижила мальчонку непонятно от кого. Николя уже двенадцать, вот он и любопытствует, что там происходит в маминой спальне…

— Я согласен, что топот ног похож на детский, но вот чих! Густой, протяжный. Так могут чихать лишь взрослые люди.

— Ты слишком подозрителен, любезный друг. Ну, откуда тут взрослые. Разве что немой и тугой на уши Пьер. Ну, он и спугнул маленького шпиона. Сам слуга подглядывать и подслушивать не станет. Он самозабвенно верен мне, в отличии от иных. У Пьера есть причины ненавидеть Франциска. Старый король, хоть и был добр, иногда наказывал. Этому бородачу вырвали язык и отрезали уши. По навету моего папаши. Да, да. Правда, Франциск предлагал сразу отрубить слуге голову, но Карл смягчился. Знаешь, чем провинился Пьер? Ты меня слушаешь?

Однако Робер уже полностью погрузился в себя, практически не воспринимая слова и звуки. Движением мысли он проник в свое сознание, судорожно ища скудные магические резервы. Сердце бешено колотилось, качая кровь по набухшим венам. Маленькие импульсы, как верные слуги, шарили по всем уголкам телесной и ментальной оболочки. Наконец, в голову были собраны мельчайшие искорки, из которых можно плести волшбу. На лбу выступила испарина, и маркиз открыл глаза. Все это произошло за пару мгновений, но Шарлотте они показались вечностью.

— Простите, сударыня, — Робер отер рукавом лоб.

— Где вы витали, любезный друг? В своих поэтических снах?

Робер знал, что не все маги способны на быструю регенерацию, а уровень принцессы все-таки на четыре пункта ниже, хотя…

— Покажите-ка свой амулет? — попросил маркиз.

— Что-то случилось? — Шарлотта кокетливо оголила плечико и вытащила цепочку со звездой, переливающейся зеленым. Бросив мимолетный взгляд, принцесса слабо вскрикнула. На амулете проступала четкая «девятка» вместо привычной «восьмерки».

Робер знал, что у принцессы вот уже пару лет, как восьмой уровень. В поединках она не участвует, развитием дара не занимается, значит… Значит, она повысила уровень за счет любовника! И сделала это прямо сейчас! Маркиз лихорадочно полез за пазуху и извлек на свет свой амулет. Цепочка запуталась, и алая звезда лежала на ладони тыльной стороной. Дрожащими пальцами Робер перевернул амулет… Четырнадцатый!

— Как это понимать, Шарлотта?!

— Просто… просто… Мы очень нужны друг другу!

— Но, это противоречит закону сохранения магических энергий. Ничего не может прийти просто так! Если один человек потерял уровень, другой должен получить. И наоборот. Невозможно, чтобы оба получили, ничего не потеряв!

— Взаимная любовь делает богаче, а ненависть — беднее. Вероятно, мы еще очень мало знаем об этих звездочках, — прошептала Шарлотта.

— Мало? Да почти ничего! Откуда они появляются у верховных магов? Почему при обряде посвящения на алтаре в храме ровно столько звезд, сколько ожидается новорожденных? Я слышал о случаях, когда приносили девять детей, а звезд было восемь…

— Почему?

— Потому что один из девяти умирал на пороге храма!

— Нужны ли тебе ответы на эти вопросы? Главное, что мы приобрели от нашей связи, а не потеряли! — Шарлотта томно потянулась к Роберу и подмигнула. — Может быть, повысимся еще на единичку? А, любезный друг?

Однако, Робер осторожно отодвинулся.

— Извини, но я слишком вымотался. Не столько физически, сколько магически. А любовь без магии подобна простым животным инстинктам.

— Но ведь так живут многие. Ремесленники, деревенщина. Кто не достиг третьего уровня.

— А животные не имеют и первого! Прости, но я уже не могу иначе. Любовь без магии — не любовь! А сейчас я истощен! Мне едва хватает сил, чтобы просто убрать за собой, — с этими словами Робер поднял палец и сотворил в воздухе знак «зеро», стирающий большую часть магических следов. — Вот и все. Нейтральный фон. Большинство людей ничего не обнаружит. Только если твой отец сюда не заявится или кто-то из высших.

Не прошло и получаса, как Робер со всеми предосторожностями покинул королевский дворец. Все-таки он не верил в то, что за дверью подслушивал сын кухарки. Как и в то, что Пьер его спугнул. Сомнения усилились скоро. Когда Шарлотта позвонила в колокольчик — ей никто не ответил. Роберу пришлось самому осторожно выходить из комнатки. Через два коридора он наткнулся на комнату стражи. Охранников там, правда, не наблюдалось, зато спал бородатый Пьер, развалившись на длинной лавке. Слуга не умел говорить, зато храпел знатно. Причмокивающие губы испускали запахи лука и вина, колыхая разлохмаченные волосы. Веко нервно подрагивало.