Проклятие китайского колдуна

Как мне было не растеряться – в темноте, задыхаясь в бешеной гонке, да еще когда по пятам гонятся… эти твари, чтоб их…

Только потом я разглядела, что это низенький, вросший в землю домик, посреди небольшой полянки, окруженной почему-то особенно высокими лохматыми елями.

Это – сторожка была старая. Я успела заметить неровно забитые досками окна, покосившиеся стены… Ну да, как же! Именно в этой сторожке героиня американского ужастика переждала ночь полнолуния, отстреливаясь от монстров. Кстати, дождалась она рассвета или нет? Черт возьми, именно на самом кульминационном моменте я выключила телевизор.

Думать о том, что меня может ждать в этой сторожке, я уже не стала – рванула на себя дверь – к счастью она оказалась не забитой – и влетела в сторожку.

Дверь открывалась вовнутрь. Я схватила с пола круглое, наполовину рассохшееся полено и приткнула им дверь, чтобы снаружи нельзя было открыть.

Я огляделась – домик был пуст. И, судя по всему, давным-давно заброшен – никакой мебели тут не наблюдалось, сохранилась только печка и несколько валявшихся на прямо полу поленьев.

Два маленьких оконца – они теперь были забиты досками – очень хочется верить, что крепко.

Я сунула ствол пистолета-автомата между досками одного из окон и заглянула в щель.

Твари уже высыпали на поляну. Я не могла даже подсчитать, сколько их было – на поляне около десяти, маленькая полянка больше не вместила бы. А там дальше – за деревьями силуэты сливались в единую – шевелящуюся и воющую – темноту.

Поймать в прицел хотя бы один силуэт было совершенно невозможно – они метались с невообразимой просто скоростью. Я с дрожью подумала, что было бы, если б у меня во время моего отчаянного бегства кончились патроны или что-нибудь заело в пистолете автомате…

Меня бы сожрали немедленно…

Я сплюнула на пол (так делала девушка-спецагент в фильме), поудобнее устроила свое оружие и принялась полосовать очередями поляну, кишащую тварями.

Вой тут же оглушил меня.

Я выпустила еще несколько очередей – твари отступили за деревья – на поляне осталось лежать несколько трупов. Крики понемногу стали стихать, я прекратила стрельбу.

Твари не показывались из-за деревьев, клубились ревущей угрожающей темнотой.

Получив крохотную передышку, я повернулась к двери. Засова никакого на ней не было. Поэтому я подперла ее еще несколькими поленьями.

И снова выглянула наружу. Поляна оказалась ярко освещенной гулкой белой луной. Может быть, так было и раньше, а я просто не заметила. Было светло так, что казалось, будто уже наступило утро.

В лунном свете было заметно, как сокращались мохнатые конечности умирающих тварей.

Я до сих пор не люблю вспоминать и рассказывать о том, что тогда было, и белый свет полной луны мне неприятен до сих пор.

Однако, бороться с воспоминаниями с течением времени мне становится почему-то все труднее, и тогда каждый раз, когда на ночном небе появляется такая же круглая гулкая луна, я вижу мечущихся в темноте тварей, извивающиеся полутрупы на белой поляне; потом вижу волков, окруживших наполовину вросшую в землю избушку, я стреляю наугад из забитого досками окна – иногда до меня долетают красные брызги – твари, обезумевшие от того, что не могут пробраться в избушку, начинают нападать друг на друга – сначала несильно кусают того, кто оказался рядом, предупреждая коротким визгливым воем, а потом всерьез накидываются на себе подобных, кромсая когтями и клыками покрытую грубой серо-коричневой шерстью плоть.

И еще не могу я забыть – одно существо, поднялось на задние лапы, а передними, действуя ими, как человек – руками, принялось отрывать доски, которыми было заколочено одно из окон за моей спиной.

Рассвет застал меня совершенно обессиленной и наполовину безумной. Мне казалось, что эта кошмарная ночь никогда не кончится, но вот – черное небо начало сереть, а потом синие полосы, разделили его на несколько частей, мелькнули две звезды и тотчас угасли.

Показалось солнце.

Патронов у меня больше не было ни одного. Я отошла от окна и оперлась рукой о стену. Ноги мои подкосились и я опустилась на бетонный пол.

«Позвольте, – шевельнулась у меня в голове вялая мысль, – откуда же здесь бетон? Ведь, насколько я помню, пол в сторожке был земляной…»

Я подняла голову – мне с большим трудом это удалось – и увидела крашеные синей краской кирпичные стены, решетку лестничного парапета – и свою дверь. За окнами моего подъезда был рассвет. Я едва не расплакалась, когда открылась дверь напротив и на пороге своей квартиры показалась моя милая соседка – старушка Нонна Петровна – с платочком, как обычно, повязанным на манер молодежной банданы и с бидоном для молока в руке.

Я попыталась поздороваться, но с моих губ сорвался только нечленораздельный хрип.

– Ничего себе, – качая головой, проговорила Нонна Петровна, – вот от тебя, Оленька, я никак такого не ожидала…

– Чего… не ожидали? – получилось спросить у меня.

– Нажралась, как свинья, – констатировала старушка, – а еще девушка такая красивая. Где ты всю ночь валялась-то? В грязи вся… И одежда порвана.

Я провела рукой по лохмотьям своего домашнего халата. Конечно, никакой формы защитного цвета на мне не было. Плечо мое болело страшно, но крови я не заметила – только большущий кровоподтек. И на том спасибо…

– В милиции была, наверное? – поинтересовалась Нонна Петровна. – Вот уж не ожидала, Оленька… Оленька… Да-а! Такая теперь молодежь у нас. А все коммунистов ругают. Ну, иди уж – ползи домой, – разрешила она.

Я так и поступила. Сил принять ванну у меня не было. Я только содрала с себя невероятно изорванный халат, упала на кровать и, завернувшись в простыню, закрыла глаза.

«А ведь это дело рук не Толстяка, – мелькнула мысль в моем затухающем сознании, – точнее – скорее всего, не его рук дело. Он – насколько я понимаю – властелин только одного мира. А этот лес, оборотни… Хитроумно расставленная ловушка… Кто же тогда едва не убил меня? Если это не Толстяк, то тогда у меня есть единственная кандитатура – Захар…»

Через несколько мгновений я уже крепко спала.

Глава 10

– А вот еще анекдот! Приходит, значит, к доктору-сексопатологу пациент и говорит – «Доктор, у меня проблема!» «Какая?» – интересуется доктор. «Понимаете, у меня жена интеллигентная». «Так это же прекрасно!» – говорит доктор. «Но вы понимаете, она у меня в рот берет», – смущенно добавляет пациент. «Я рад за вас», – говорит доктор. «Доктор! – кричит пациент. – Как же вам объяснить, чтобы вы поняли! Она ведь интеллигентная! Она ведь вилкой берет»!

Взрыв смеха разбудил Толстяка окончательно. Он поднял голову и огляделся.

Да, так есть, он провел эту ночь в палисаднике возле большого многоэтажного дома – под кустом. А вспомнив, что привело его сюда – к этому дому, Толстяк заскрипел зубами от злобы.

Здесь и живет та самая сука, из-за которой он снова очутился в этом поганом мире, покинув свой родной, приобретенный вновь так недавно.

Толстяк поднялся на ноги и, пыхтя, пробился сквозь кусты. Подростки, сидевшие на скамейки неподалеку – это их разговоры разбудили Толстяка – испуганно оглянулись на него и спешно ретировались.