Проклятие

А теперь они не просто вернулись к отправной точке, а откатились назад лет на десять.

Гермиона понимала — ему нелегко. Такой человек просто не может в один миг заделаться добряком и альтруистом. Все в нем отторгает такой путь, и без сторонней помощи вряд ли он способен на него ступить. Но то, что Драко остался, заботился о ней, пока она металась в горячечном бреду, о чем-то да говорит. Ему просто нужно еще немного помощи в принятии того, что изменения, которые он не может не замечать, никакая не слабость, а уж скорее наоборот.

Верила ли Гермиона в то, что Малфой способен отказаться от плана побега? Признаться, нет. Или да. Или нет? Ну, может, и да, но не до конца. Она искренне надеялась. И до сих пор не могла понять, что побудило его принять такое решение. Ведь ей самой так и не удалось найти верные слова, чтобы убедить его остаться.

И когда Грейнджер, очнувшись, нашла в себе силы слабо сжать его ладонь и плохо слушающимся языком пробормотать слова благодарности, Малфой повел себя самым непредсказуемым образом. Вместо ответного рукопожатия или хотя бы обычного кивка, он вскочил словно ошпаренный, метнулся к двери и, прежде чем вылететь из комнаты, одарил Гермиону взглядом, которым, пожалуй, Медуза Горгона смотрела на своих жертв.

За исключением этого эпизода и злосчастных крекеров, которые он принес ей на обед, ее взаимодействие с Драко Малфоем полностью отсутствовало.

Грейнджер потянулась к тумбочке за пузырьком с тонизирующим зельем, когда помещение озарило мерцающее свечение. Посреди комнаты стоял полупрозрачный сияющий олень. Что ж, Гермиона знала, что так будет.

*

— Что с ним произошло? — встревоженно спросила она.

— Расщепило, — пожал плечами Драко. — Наверное, не рассчитал силы, перенося нас, или ему помешал барьер, который эти олухи установили. Не знаю, у меня нет объяснений.

Грейнджер отработанными движениями поправила повязки на теле спящего домовика.

— Что ты ему даешь? Какие зелья?

— Стандартный набор, — ответил Малфой, — и на удивление — ему помогает это лучше, чем нам, людям.

— Не в зельях дело, — отмахнулась Грейнджер, — домовые эльфы выносливее людей, и способность к регенерации у них… Эй, ты куда?

Малфой молча вышел из комнаты, не дослушав ее объяснения. И Гермиона, торопливо и как можно тише прикрыв за собой дверь, последовала за ним, догнав уже в гостиной. Грейнджер плотнее запахнула полы мантии, надетой прямо на голое тело. Ее аккуратно сложенную одежду Малфой благополучно забыл прихватить после ритуала, а искать в очередном магловском доме что-то взамен времени не было — как только она смогла подняться с постели, тут же поспешила осмотреть Сэмми.

— Как будто я еще не все видел, — сказал Драко, заметив ее жест и сопровождая свои слова кислой усмешкой.

— Да и не только видел, — неловко пошутила Гермиона, — после такого ты обязан на мне жениться.

— Или удочерить, учитывая, сколько возни было после с твоей лихорадкой.

— Или сказать “спасибо”, за то, что сделала для тебя, — Грейнджер выжидающе посмотрела на Малфоя.

Пауза затянулась на несколько секунд, пока Малфой по всей видимости боролся с необходимостью выразить благодарность и желанием съязвить.

— Спасибо, — коротко произнес он.

— Хорошее воспитание победило, это успех, — Гермиона позволила себе легкую улыбку.

Драко промолчал, глядя куда-то в сторону.

— Как они нас нашли? — озадаченно спросила Грейнджер, возвращаясь мыслями к антитрансгрессионному барьеру, как к возможной причине ранений Сэмми.

Малфой пожал плечами и отрицательно покачал головой, давая понять, что сказать ему нечего. Мерлин, если бы кто-то платил ему за каждый вопрос, на который он не знает ответа.

Драко прошелся вдоль окна, вдоль книжных полок и замер у камина, глядя на тлеющие угли. На Гермиону он не смотрел.

— Знаешь, Гарри назначил мне встречу, — поделилась она, — вполне предсказуемо. А теперь, когда моя палочка у них, связать меня со всем этим… Вопрос времени.

Когда Малфой понял, что совершенно забыл о волшебной палочке, которую Гермиона выронила во время обряда, он почувствовал себя настоящим идиотом, которого голые сиськи заботили больше, чем собственная безопасность.

Не то чтобы его сильно волновало, что теперь Поттер узнает о связи своей подружки со всем этим делом, но в таком предприятии важно не оставлять зацепок и следов, а он…

— И чего хочет от тебя наш Потти?

— Наверное, спросить, какого черта я вытворяю, — невесело усмехнулась Гермиона.

— И ты пойдешь?

— Конечно. Я же должна убедить его дать нам время.

Малфой кивнул, избегая встречаться взглядом с Грейнджер. Заложив руки на спину, он собрался было окончить этот разговор и покинуть комнату, но Гермиона, с непонятно откуда взявшимися силами и прытью, загородила ему проход.

Она не любила ходить вокруг да около, терзаясь предположениями и догадками. Малфой вел себя с ней не так, как три дня назад, и она не понимала, почему.

Сейчас он был либо необоснованно резок, либо вообще никак себя не проявлял, являя ей свою отстраненность и безразличие. Что-то в это было помимо стандартного набора малфоевских комплексов и тараканов, она чувствовала это.

И Гермиона не была бы самой собой, не попытайся она выяснить в чем дело. Малфой, который стоял перед ней, был типичным Малфоем. Но она-то видела и другую его сторону. И мириться с такой переменой в поведении она не хотела. Носиться с малфоевскими бзиками как с младенцем, не было ни сил, ни желания.

— Малфой, что происходит? — прямо спросила Гермиона.

— О чем ты? — равнодушно поинтересовался он, принимаясь разглядывать свой маникюр.

— О том, как ты ведешь себя. В чем дело?

— Ни в чем.

— Тогда почему ты то избегаешь меня, то ведешь себя так, будто я твой враг номер один? — не отступала Гермиона.

— Вспомнил вдруг, как я тебя ненавижу, Грейнджер, — спокойно ответил Драко.

— Опять? — раздраженно отозвалась Гермиона, которую вся эта бессмыслица и недосказанность начинала выводить из себя.

Как и его ленивая манера тянуть слова. И мина на лице, будто вся мировая скука и тоска обрушились именно на его голову. И, Мерлин Великий, как же ее бесит его привычка надевать на себя этот равнодушно-надменный образ мини-Люциуса, как только тема разговора начинает его напрягать. Хочется подойти и тряхнуть этого поганца как следует, лишь бы добиться от него хоть каких-то эмоций. Даже когда он хлопает дверью, выбегая из комнаты, в этом больше правды, чем в текущем разговоре.

— Тогда почему ты остался?