Проклятый Лекарь. Том 2

Странное дело. Зачем графу Бестужеву перехватывать меня, если я сам к нему направляюсь? Крайне нелогично… Значит, дело в чем-то другом.

— Боюсь, планы изменились, — его голос был ровным, безэмоциональным. — Граф ждёт вас в другом месте. По очень срочному делу.

Я посмотрел на Аглаю.

Она сжалась в углу сиденья, её лицо было белым как полотно. Потом перевёл взгляд на телохранителя. В его глазах читалось напряжение человека, выполняющего приказ, который не обсуждается.

— Я никуда не поеду, пока не пойму, что происходит, — заявил я.

Это был не страх. Это было требование уважения. К тому же мне следовало убедиться в своей безопасности, и Аглаей я рисковать не намеревался.

Я показывал, что со мной нельзя обращаться как с вещью, которую можно просто перевезти с места на место.

Телохранитель не стал спорить.

Он молча достал из внутреннего кармана тяжёлый, защищённый аппарат связи, набрал номер и протянул трубку мне со словами:

— Граф объяснит лично.

Я взял трубку.

Узнал голос графа Бестужева, но в нём не было привычного властного металла. Властность, въевшаяся в него за десятилетия, трещала по швам, и сквозь эти трещины пробивалась плохо скрываемая, почти истеричная паника.

— Пирогов! Бросайте всё и немедленно приезжайте в «Националь», номер триста один. Это приказ! — он на мгновение запнулся, проглатывая свою гордость. — Нет… это просьба. Случилось непредвиденное. Вопрос чести моей семьи. Мне нужна ваша помощь. Немедленно.

Граф Бестужев. Один из столпов Империи. Человек, который отдаёт приказы каждый день.

И этот человек просил. Не требовал, не приказывал, а грустно просил о помощи. Ситуация была не просто критической. Она была катастрофической.

Я уверился, что это не подвох. Об этом говорила интонация в голосе графа — такое не сыграешь. От Бестужева меньше всего стоит ждать подставы. Тем более и повода подставлять меня у него нет. При прошлой встрече он прямо говорил, что хотел бы дружить.

— Хорошо, — ответил я. Мой голос был спокойным и деловым. Я мгновенно принял новую роль — роль спасителя, от которого зависит честь целого рода. — Буду через пятнадцать минут.

Я вернул телефон телохранителю.

— Что происходит? — прошептала Аглая, вцепившись в мой рукав. — Это из-за меня? Это люди отца?

— Нет. Это граф Бестужев, — ответил я, глядя на телохранителя, который уже открывал для нас дверь своего джипа. — Похоже, мой выходной отменяется. Поехали, Аглая. Сидеть в такси посреди улицы сейчас будет самой плохой идеей.

Она колебалась всего секунду, но страх перед неизвестностью в одиночестве перевесил. Она молча кивнула.

Мы вышли из такси и пересели в чёрный, пахнущий дорогой кожей и оружейным маслом джип. Дверь за нами захлопнулась с глухим, окончательным звуком.

Я ехал навстречу неизвестности, а рядом со мной сидела перепуганная наследница другого могущественного рода. Две самые большие проблемы двух самых влиятельных людей Империи сейчас находились в одной машине. Ирония судьбы продолжала свои игры.

Одно я знал точно: это утро принесёт мне либо огромные проблемы, либо колоссальную выгоду. А чаще всего в этом мире одно сопутствует другому.

«Националь» встретил нас тревожной тишиной. Телохранитель провёл нас не через главный вход с позолоченными дверями, а через лабиринт служебных коридоров, пахнущих пылью, полиролью для мебели и чужими тайнами. В лифте он молчал, только нервно барабанил пальцами по кобуре, скрытой под пиджаком.

Номер триста один оказался роскошными апартаментами. Аглая осталась снаружи.

В гостиной меня ждали трое.

Сам граф Бестужев мерил шагами персидский ковёр, как тигр в клетке. Грузный мужчина — судя по всему, его начальник охраны, — стоял у окна, невозмутимо разглядывая Москву.

А в кресле, обхватив свой докторский саквояж, как утопающий — спасательный круг, сидел пожилой, совершенно растерянный врач. На его лице было выражение полной профессиональной капитуляции.

— Пирогов! — Бестужев бросился ко мне, как только я вошёл. — Слава богу, вы приехали. У меня… у нас… тут такая ситуация…

Он начал что-то сбивчиво объяснять про «недоразумение», «молодость», «глупую ошибку», но я поднял руку, останавливая его. Воздух в номере был «неправильным».

Потоки Живы, обычно спокойные и размеренные в жилых помещениях, здесь были скручены в тугие, вибрирующие, болезненные узлы.

Что-то неестественное, чужеродное происходило за дверью спальни. Я чувствовал это, как хирург чувствует опухоль под пальцами ещё до разреза.

— Не нужно объяснений, — сказал я, направляясь прямо к спальне. — Дайте мне оценить ситуацию.

Бестужев замер, поражённый моей наглостью, но не остановил. Я открыл дверь и… на мгновение замер, оценивая масштаб разыгравшейся трагикомедии.

Картина была одновременно комичной и трагичной.

Молодой человек — копия графа в молодости, только с выражением паникующего щенка на лице — и девушка лет двадцати были буквально склеены в весьма недвусмысленной позе на огромной кровати.

Вокруг них пульсировало слабое лиловое свечение, как неоновая вывеска дешёвого борделя, а в воздухе висел приторный запах озона и женских духов.

Я активировал некромантское зрение. И тут же усмехнулся. Всё стало до смешного просто.

Банальная энергетическая петля.

Дешёвый артефакт-афродизиак — вон тот потускневший браслет на руке парня — вступил в резонанс с родовым защитным амулетом на её шее. Плюс на минус. Искра. Замыкание.

Их нервные системы стали проводниками, замкнув цепь.

Я видел сотни подобных случаев в борделях Тёмных Земель, где мелкие бесы и суккубы развлекались подобным образом с незадачливыми клиентами. Примитивная, но неприятная магия.

Как магический суперклей — чем больше дёргаешься, тем крепче держит.

Я вышел обратно в гостиную с абсолютно спокойным, даже немного скучающим лицом. Это, кажется, шокировало Бестужева больше, чем если бы я выбежал с криками ужаса.

— Ничего серьёзного, — произнёс я так, как будто речь шла об обычном насморке. — Небольшое магическое короткое замыкание. Бывает.

Бестужев смотрел на меня с недоверием и отчаянной надеждой. Пожилой врач вскочил, его глаза округлились. Охранник у окна впервые проявил неподдельный интерес.