Прокурор

– А выговоры тоже машина будет выдавать?
– засмеялся Петелин.

– Дойдет, наверное, и до этого, - улыбнулся третий сосед и добавил серьезно: - Все это хорошо. Но не появится ли еще больше отчетов? Раньше только для начальства, теперь и для машин...

До конца перерыва Захар Петрович еще успел зайти в аптеку, которая находилась поблизости. Он принял две таблетки амидопирина, прошелся по скверику возле Дома офицеров. Постепенно улеглась головная боль, напряжение спало, и даже чувство неловкости за неудачное выступление притупилось.

Официальная часть конференции закончилась в седьмом часу вечера. Награжденных пригласили в прокуратуру, в кабинет Зарубина, где в торжественной обстановке зампрокурора республики вручил им подарки. Некоторым, в том числе и Захару Петровичу, - именные часы.

Когда все покидали кабинет, Зарубин сказал Измайлову:

– Подождите, пожалуйста, в приемной. Я сейчас освобожусь. Есть разговор.

Измайлов вышел в приемную. Зарубин некоторое время беседовал о чем-то с зампрокурора республики, после чего Степан Герасимович проводил гостя до дверей. Направляясь снова в свой кабинет, бросил Захару Петровичу:

– Зайдите.

Измайлов двинулся за ним.

Зарубин сел за стол и молча указал Измайлову на стул. Взгляд у облпрокурора был, как всегда, спокойный и сосредоточенный.

Он был седой как лунь. А Измайлов помнил его темно-каштановую шевелюру. И удивлялся еще, как долго не трогает Степана Герасимовича седина. Побелел, как говорится, в одночасье. Когда погибли его дочь с внуком. Это известие потрясло всю прокуратуру. Нелепый, трагический случай. Дочь Зарубина открыла дверь вызванного на шестой этаж лифта и вместе с коляской, в которой находился младенец, упала в шахту - кабина лифта из-за какой-то неполадки, оказывается, не пришла.

Так Степан Герасимович потерял двух любимых людей. Теперь у него на руках осталась внучка (жену он похоронил несколько лет назад)...

– Вы вчера приехали из Зорянска?
– спросил облпрокурор, когда Измайлов присел на стул.

– Да, - ответил Захар Петрович.

– Ночевали в гостинице?

– Нет.

– Нет?
– переспросил Зарубин так, словно он ждал совершенно противоположного ответа.
– Вам же был забронирован номер в гостинице "Центральная".

– Я приехал очень поздно. Поезд задержался. Оползень...
– стал сбивчиво объяснять Захар Петрович. И замолчал, поймав себя на мысли, что оправдывается, как нашкодивший мальчишка.

– И где же вы остановились?

– У одной знакомой, - ответил Измайлов уже спокойней. И добавил: Старой знакомой.

– Простите, как фамилия этой знакомой?

– Сейчас - не знаю...

Захар Петрович вдруг почувствовал, что такой ответ не понравился Зарубину. Тот нахмурился.

– Девичья фамилия - Хижняк, - поправился Захар Петрович.
– Знаете, интересоваться теперешней было как-то неудобно... Я знаю ее как Хижняк...

Степан Герасимович некоторое время раздумывал, постукивая пальцами по столу.

– И все прошло спокойно, без эксцессов?
– спросил наконец он.

– Да какая-то глупая сцена...
– начал было Измайлов.

– Глупая?
– сердито перебил его Зарубин.

И, сдержавшись, протянул бумагу, написанную от руки.

Это было заявление в обком партии от некоего Белоуса Д. Ф. Написано корявым почерком и с грамматическими ошибками. Белоус писал:

"Моя жена, Марина Антоновна Белоус, возвращалась от родственников из Зорянска. Я не знаю, как у них произошло в поезде, но она уверяет меня, что компания мужчин в ее купе вела себя по-культурному. А может быть, они притворялись. Особенно зорянский прокурор З. П. Измайлов. Когда они приехали в Рдянск, вышеназванный прокурор города Зорянска напросился в дом моей жены под видом поздравить ее с днем рождения. Моя жена сказала, что с ними увязался другой мужчина. Звать его Альберт, а фамилию он скрыл. Но никакого Альберта в моей квартире не было, когда я утром пришел с дежурства. И не знаю, обманывают меня насчет Альберта или они договорились так с прокурором, чтобы отвести мне глаза. Что сам видел, то и сообщаю. Кроме моей жены и Измайлова, я никого в квартире не застал. Зато налицо были следы пьянки.

То, что прокурор Измайлов провел ночь в моем доме и с моей женой, вам подтвердит мой сосед Заикин Афанасий Семенович. Он видел, как Измайлов рано утром уходил из нашей квартиры, после того как я его выгнал.

Убедительно прошу партийные органы разобраться в поступке гр. Измайлова и наказать. Он разрушил мою семью, воспользовавшись положением прокурора. Государство дало ему эту должность и звание не для того, чтобы приходить в чужие дома с подлыми и низкими намерениями. Если таким доверять власть, то честным и трудовым людям деваться будет некуда..."

Измайлов читал заявление и мучительно соображал, когда Зарубин получил этот документ.

...Выходит, Белоус сразу же утром, после ухода Захара Петровича из квартиры Марины, отправился в обком. Да, скорее всего, это было именно так, иначе заявление не попало бы так скоро к Зарубину. Измайлов припомнил, что облпрокурор исчезал во время утреннего заседания.

Измайлов кончил читать и вернул заявление Зарубину. Тот положил перед Захаром Петровичем пуговицу.

– Ваша?
– коротко спросил Зарубин.

Это была обыкновенная пуговица, металлическая, с гербом, какие пришиваются на обшлага. Измайлов невольно посмотрел на рукава своего форменного пиджака.

На левом одной пуговицы не хватало...

– Возможно, моя...
– растерянно сказал он.

А ведь вчера она была. И Галя никогда не допустила бы такой неряшливости в костюме мужа.

И вот эта безделица, в другое время - пустяк, явилась последней точкой.

"Ну и дурак же этот Белоус!
– подумал со злостью Захар Петрович. Выставлять на позор жену..."

– Все было не так, - глухо сказал он.

– Когда мне передали это, - брезгливо кивнул на заявление Зарубин, я подумал: клевета... Скажите, вы действительно ночевали у этой Хижняк-Белоус?

– Ночевал.

– Мужа дома не было?

– Не было.

– Значит, вы были с ней только вдвоем?

– Почему! Ночевать остался и этот самый Альберт Ростиславович.

– Выходит, Белоус врет, что застал только вас?

– Понимаете, и в самом деле, когда Белоус пришел утром, Альберта Ростиславовича уже не было...

– Значит, все-таки не врет...

– Не врет, - сказал Измайлов растерянно.

И эта растерянность не прошла незамеченной.

Зарубин взял заявление, положил в сейф. Посмотрел на часы, на Измайлова.

– Придется вам писать объяснение, - сухо произнес он.

– Объяснение?!
– вырвалось у Захара Петровича.
– На это... на этот...
– Он никак не мог подыскать нужного определения.

– Да, объяснение, - раздраженно сказал облпрокурор.
– Мы должны выслушать и другую сторону.