Промышленный НЭП

У меня появился шанс изменить ход истории, смягчить трагические последствия форсированной индустриализации и коллективизации. И я не собирался его упускать.

— Семен Артурович, — позвал я секретаря, — заказывайте купе до Нижнего. Выезжаем вечерним поездом.

Горьковский автозавод встретил меня гулом сотен станков и запахом машинного масла. Еще с перрона вокзала я увидел огромные корпуса предприятия, возвышающиеся над окрестными кварталами. После переименования города из Нижнего Новгорода в Горький многие продолжали по привычке называть его Нижним, но на всех официальных документах красовалось новое название.

Валериан Степанович Бойков, директор завода, встречал меня у проходной. Грузный человек с массивными плечами и привычкой постоянно поглаживать короткую бороду.

Рядом стоял Нестеров, худощавый главный инженер, всегда с карандашом за ухом и блокнотом в кармане. Раньше эти двое конфликтовали со мной, но в последнее время наши отношения наладились.

— С прибытием, Леонид Иванович! — Бойков энергично пожал мне руку. — Честно говоря, не ожидали вас так скоро после вашего отъезда по нефтяным делам.

— Как всегда, времени в обрез, Валериан Степанович, — я огляделся вокруг. — Где остальные?

— Ждут в заводоуправлении. Все, кого вы просили. Вся ваша знаменитая команда.

Через проходную мы направились по территории завода. Всюду кипела работа: рабочие в спецовках сновали между цехами, туда-сюда перевозили детали и материалы, из кузнечного цеха доносился лязг прессов.

— Как продвигается серия «Полет»? — спросил я, глядя на стоянку, где выстроились десятки новеньких грузовиков, наше персональное выстраданное детище.

— Выполняем план с опережением, — с гордостью ответил Бойков. — Конвейер работает безостановочно, в три смены. Дизельный «Полет-Д» тоже пошел в гору, раскупают, как горячие пирожки.

— А как люди реагируют на новую систему оплаты?

— Поначалу было недоверие, — вмешался Нестеров. — Привыкли к уравниловке. Но когда увидели первые премии за перевыполнение, отношение изменилось. Теперь конкуренция между бригадами такая, что приходится сдерживать.

Мы поднялись по широкой лестнице заводоуправления, и я увидел всю свою команду: Мирослав Аркадьевич Звонарев, молодой инженер-строитель с непослушными рыжими волосами; Алексей Руднев, гениальный специалист по точной обработке, язвительный и непредсказуемый; Игнатий Маркович Циркулев, педантичный технарь старой школы.

И, конечно, Варвара Загорская, невысокая решительная женщина с короткой стрижкой, талантливый инженер-моторист, при виде которой невольно екнуло сердце.

Отдельно от всех держался Борис Ильич Вороножский, эксцентричный химик с взлохмаченными седыми волосами, создатель уникальных катализаторов для нашего топлива. Он что-то нашептывал пробирке, которую держал у губ. Работу в Институте нефти и газа химик совмещал с деятельностью на автозаводе.

При виде меня все оживились.

— Леонид Иванович! — Варвара подошла с папкой чертежей. — У нас потрясающие результаты по расходу топлива в новой модификации «Полет-Д»!

— Потом, Варвара Никитична, — я улыбнулся, невольно вспомнив наш недолгий роман прошлого года. — Сначала общее совещание.

В просторном кабинете Бойкова мы расположились вокруг длинного стола. Я достал из портфеля документы.

— Товарищи, наш эксперимент получил официальное одобрение Сталина, — начал я, и по комнате пронесся гул удивления. — Горьковский автозавод становится опытной площадкой для внедрения «промышленного НЭПа» в масштабах всей страны.

— То есть то, что мы делали полуофициально, теперь легализовано? — уточнил Звонарев.

— Именно. Теперь нам нужно систематизировать все наши новации и подготовить детальную документацию для распространения опыта.

Я разложил на столе схемы и графики.

— Давайте пройдемся по ключевым моментам, — я постучал карандашом по первой схеме. — Система материального стимулирования рабочих. Валериан Степанович, поделитесь результатами.

Бойков встал, поправляя пиджак на крупном животе:

— Мы разделили всех рабочих на три категории по квалификации. Базовая ставка плюс сдельная оплата. Дополнительно премия за экономию материалов и отсутствие брака. В результате производительность труда выросла на сорок два процента за четыре месяца.

— Сорок два! — воскликнул я. — Отличный показатель. Нестеров, что по техническим инновациям?

Главный инженер подошел к схеме:

— Главное достижение — система управления качеством. На каждый узел персональное клеймо сборщика. Брак теперь легко отследить до конкретного рабочего. Плюс межоперационный контроль.

— А как с хозрасчетом между цехами? — спросил я.

— Внедрили полностью, — ответил Бойков. — Каждый цех теперь как отдельное мини-предприятие. Внутренние расчеты ведем в условных единицах, «производственных рублях». Цех может «заработать» дополнительные средства на премирование или даже улучшение условий труда.

— Это самое интересное, — я подошел к доске и начал чертить схему. — Фактически, мы создали внутренний рынок на предприятии. Литейный цех «продает» детали механическому, тот — сборочному. У каждого свой лицевой счет, свой бюджет.

— И это здорово мотивирует руководителей среднего звена, — добавил Нестеров. — Мастера и начальники цехов теперь заинтересованы не просто выполнить план, а сделать это с минимальными затратами и максимальным качеством.

В этот момент в кабинет заглянул запыхавшийся молодой рабочий:

— Товарищ Бойков! На конвейере представители РКИ, Рабоче-крестьянской инспекции!

Директор завода обеспокоенно посмотрел на меня:

— Это странно. Обычно нас предупреждают о проверках заранее.

— Похоже, наши успехи кому-то не дают покоя, — я усмехнулся. — Что ж, пойдемте встретим проверяющих. Заодно покажете мне конвейер в действии.

Мы спустились вниз и направились в главный сборочный корпус. Гигантское помещение с высокими потолками заполнял рокот моторов и лязг металла. По движущейся ленте конвейера перемещались кузова грузовиков «Полет», на каждой станции рабочие добавляли новые детали и узлы. Система, вдохновленная фордовскими заводами, но улучшенная нашими инженерами.

Возле пульта управления стояли трое мужчин в строгих костюмах, с папками и блокнотами. Увидев нашу группу, старший из них, лысоватый человек с колючим взглядом, шагнул навстречу:

— Глебов, Рабоче-крестьянская инспекция. Внеплановая проверка соблюдения трудового законодательства.

— Валериан Бойков, директор завода, — представился Бойков, пожимая протянутую руку. — Чем можем помочь?

— Поступили сигналы о нарушениях в системе оплаты труда, — сухо ответил Глебов. — Необоснованная дифференциация зарплат, создание нетрудовых доходов…