Пропащие девицы

Такое можно лишь почувствовать. Нельзя утверждать, иногда чутье подводит, но в этом случае у Робин не оставалось сомнений. Пока они с Джеком заказывали напитки, Элисон не сводила с девушки глаз. А когда та, наконец, подняла взгляд, оторвавшись от винной карты, в которой все равно ни черта не понимала, Моссхарт спросила:

– Ты, кажется, рекламируешь какие-то духи?..

Сегодня на Элисон была футболка «Slayer», а на ее тонких пальцах неизменно красовалось несколько массивных колец.

– Да, точно, – Робби сделала маленький глоток воды из своего бокала и поправила волосы.

– Вы… Точнее, ты видела рекламу?

– Удивительно, как все меняется, – Моссхарт бросила на Джека какой-то странный, полный тоски взгляд. Он сделал вид, что не заметил. А Элисон, между тем, продолжала: – Просто удивительно! Еще вчера ты был женат на супермодели, а уже сегодня встречаешься с девушкой, которая рекламирует духи.

Хинс криво усмехнулся. За столом повисла густая нехорошая тишина. В этот момент Робби окончательно осознала, что совершила огромную ошибку, придя на этот ужин. Давно стоило догадаться, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Но раз уж она была здесь, то…

– А мне очень нравится ваша музыка, – Робин встретилась с Моссхарт взглядом. Это была еще одна попытка.

– Спасибо, это приятно слышать, – Джейми отсалютовал Робби своим бокалом. – Мы как раз сейчас работаем над новым материалом. Джек тебе, наверное, говорил?

– Да, – закивала Уильямс. – Жду не дождусь ваших новых песен.

– Можно подумать, ты старые слушала, – влезла в разговор Элисон. – Ненавижу, блядь, когда кто-то врет мне прямо в лицо и даже не пытается это скрыть. Просто смешно, мать его!..

– Ну хватит уже, Элисон! – Джек со злостью посмотрел на Моссхарт. В ответ та лишь фыркнула и задрала подбородок.

Официант принес вино для Робин и Джека, а Элисон между тем поднялась из-за столика и направилась к выходу, тихо пробормотав что-то вроде:

– Схожу покурить!.. В ебаном Лос-Анджелесе нигде нельзя курить!..

Проводив взглядом ее удаляющийся силуэт, Робин поймала на себе взгляд Джека. Он немного наклонился к девушке и произнес:

– Не обращай внимания на эту стерву. Очень скоро она к тебе привыкнет.

Что бы это ни значило, Робин совершенно не нужно было, чтобы кто-то к ней привыкал. Тем более сука, вроде Элисон Моссхарт. Именно поэтому она незаметно набрала сообщение для Патти, в котором просила приехать за ней в ресторан как можно скорее и забрать ее отсюда. Без сомнения, сама она никогда бы не выбралась отсюда, и пришлось бы весь вечер улыбаться в лицо тому, кто не заслуживает даже тени ее улыбки. Этого она не хотела.

– Кстати, я знаю ваши старые песни, – заговорила Роббс, делая глоток вина. Джейми перевел на нее взгляд. – «Kissy Kissy» моя самая любимая… Там очень клевая гитара.

– Наверное, так и есть, – ответил Хинс, посмеиваясь. – Клевая гитара.

Робби покраснела и снова потянулась к своему бокалу. Вечер обещал быть «прекрасным».

– Надеюсь, это что-то очень серьезное, – проворчала Патти, читая сообщение от Робин.

– Патриция, ваше шампанское, – мужчина обворожительно улыбнулся и протянул девушке бокал.

Она забрала его, даже не глядя на собеседника, одним глотком опорожнила бокал и поставила его на поднос появившемуся поблизости официанту, а затем развернулась на каблуках и покинула зал так быстро, что бедолаге только и оставалось рассеянно смотреть вслед ярко-красной вспышке платья, то тут, то там мелькающей в толпе. Уильямс прекрасно знала, что подруга проводит вечер среди толстосумов на очередном роскошном благотворительном балу, где слово «бедолага» можно употребить разве что в самом переносном смысле. И уж тем более оно вряд ли сочеталось с должностью рекрутера одной небезызвестной компании, занимающейся финансированием перспективных стартапов, даже если бы он согласился потратиться на ее проект. Собственно, именно таких сговорчивых без одного бокала шампанского ребят мисс Бэйтман здесь и искала, и благодаря Робин прозевала не только этого, но и многих других щедрых кредиторов, которые после отличного алкоголя и шикарных закусок разомлели настолько, чтобы безоговорочно клевать на ее платье, блондинистые волосы и милую улыбку.

К удивлению Патти, судя по ревью на Zagat, ресторанчик, из которого слезно просила забрать ее Робин, был совершенно не из тех, куда пойдет Уильямс по доброй воле. Маленький, уютный, с меню, в котором без знания французского не разобраться, и поваром с двумя мишленовскими звездами. В общем, место либо для знакомства с родителями наследника какого-то особо крупного трастового фонда, либо для романтического ужина со звездой, которой ради сохранения имиджа доступного и одинокого надо играть в шпионские игры с папарацци. Единственный, с кем могла уединиться в подобном заведении Робби, был Том Влашиха, который уже устроил ей свидание с родителями и еще, судя по обильным страданиям подруги, до сих не простил черт знает за что.

Тем любопытнее было побыстрее узнать, кто же составил Робин компанию этим вечером. И именно любопытство сдержало подступившее было раздражение из-за сорванных планов. Метрдотель, увидев Патрицию в вечернем платье, даже стандартные слова приветствия растерял. Ни ее дизайнерский наряд, ни бриллиантовые украшения совершенно не соответствовали местной публике и атмосфере. Заявиться так в это миленькое заведение было равносильным тому, чтобы прийти на концерт «Рок против наркотиков» с косяком в зубах. Абсолютно не соответствующе, но все равно все на тебя пялятся, как оголодавшие зомби на свежий мозг. Ведь, как вещал Сет Грэм-Смит: «Всякий зомби, располагающий мозгами, жаждет заполучить еще больше мозгов – такова общепризнанная истина». Точно так же каждый наркоман всегда хочет получить еще большую дозу, а знаменитость, несмотря на свой статус инкогнито, болезненно реагирует, когда внимание переключается на кого-то еще.

Патти не составило огромного труда найти нужный столик даже без помощи временно недоступного администратора, сложно было поверить своим глазам, потому что там собрался полный состав из какого-то сюрреалистичного кошмара. И это был не сон, это была просто какая-то извращенная версия гребаного «Скорбного дома на скорбной земле», где вся нечисть собралась в одном месте, чтобы разорвать ее, как свора гиен. Для полноты картины осталось только, чтобы и Робин оказалась совсем не Робин.

Оставалось всего несколько шагов. Просто подойти, пожелать им приятного вечера и выволочь Уильямс из этого ада. Но Бэйтман так и застыла посреди зала, отказываясь возвращаться из сюррового ада в не менее жестокую реальность. От напряжения она прикусила внутреннюю сторону щеки, и боль вернула способность соображать. Дурацкая старая привычка, в его присутствии Патти всегда начинала чувствовать себя беспомощной девицей, которая пытается доказать всем, что она достаточно взрослая, чтобы тягаться с подобными Уайту мудаками на их же поле.

В любом случае, отступать было поздно. Джек, с отсутствующим видом рассматривавший посетителей, заметил Патрицию. На лице его проскользнула тень удивления, но он быстро спрятался за своим обычным непрошибаемым ненавидящим мир выражением и бесстыдно скользнул взглядом по ее плотно обтянутому тканью телу.

– Ну, здравствуй, Джек, – Патриция заговорила первой, Робин тут же повернулась к подруге и облегченно улыбнулась.

– Джейми Хинс, – улыбнувшись, мужчина поднялся с места и протянул Бэйтман руку. – Благодаря новым знакомствам, этот вечер становится все приятнее.

Говори за себя, подумала Патти, переводя взгляд на Элисон. Та сидела, сложив руки на груди, и буквально препарировала ее взглядом до молекул. Готовая броситься и вцепиться в горло в любую секунду, как загнанный дикий зверь. Только вот она себя таковой не считала, всегда королева положения. Вот и сейчас она усмехнулась и ответила вместо Патриции:

– Кажется, мы уже знакомы. Это ведь та журналисточка, которая как-то таскалась за тобой повсюду, правда, Джек?

– Удивительно, а мне всегда казалось, что эта должность никогда не оставалась вакантной, благодаря тебе, Элисон. Эта девчушка, видимо, была очень глупой, если считала, что сможет пасть ниц перед ним еще ниже, – отрезала Патти ледяным тоном, собирая последние остатки самообладания, чтобы не выдрать к чертям клок чертовых выбеленных волос из и без того скудной шевелюры Моссхарт.