Пропащие девицы

Джаред тоже не вписался в клуб, когда отказался от бокала огненной воды, которую с удовольствием выпила бы вместо него обиженная во всех ожиданиях Патти, но узкое платье и выпитое до этого шампанское просто не оставили место для «Джека Дэниелса». И если бы Джей не начал ее развлекать какими-то сплошь выдуманными и нелепыми историями о проплывающих где-то высоко над ними созвездиях, то перелет мог бы превратиться в жестокий отходняк от чертовски крутой вечеринки.

И тогда в аэропорту она бы точно сорвалась на таксисте, который отказался везти ее в центр после Голливудских холмов, а не покорно согласилась на предложение Джареда остаться на ночь у него. Благодаря трехчасовой разнице, они словно вновь вернулись в то же время, и лос-анджелесская ночь просто требовала продолжения, а объятия Джея, который пытался согреть околевшую в одном платье девушку, обещали, что все скопившееся между ними напряжение, наконец, найдет разрядку.

– Говорю, если Шеннон дома, то… – Патти замолчала, остановившись у холодильника, и рассмеялась. На дверце, пришпиленная магнитом, висела записка, предназначенная им с Джаредом. То ли Шеннон Лето не менее Робин Уильямс ратовал за их отношения, то ли Джаред коварно спланировал их совместное возвращение заранее, из каракулей было не понять, но обращение к брату «мелкий травоядный задрот» не смогло оставить Патти равнодушной, как и инструкции ей лично, где искать утром кофе. – Его нет… – крикнула она и осеклась, – …дома, – почувствовав руки Джареда у себя на талии.

– Не могу сказать, что я очень расстроен, – прошептал он, целуя девушку в шею.

– А я вот, можно сказать, обижена в своих ожиданиях. У кого теперь брать обещанную одежду? – Бэйтман сложила руки на груди и обижено надула губы, исподлобья смотря на Джея.

– Mi casa es su casa, Патти, – улыбнулся он, проводя пальцем по недовольной морщинке на лбу девушки, – можешь брать все, что хочешь.

Большим пальцем он мягко надавил на нижнюю губу девушки, она невольно приоткрыла рот, будто ей отчаянно стало не хватать воздуха. Вместе с которым вдохнула горячий нетерпеливый поцелуй. Джаред грубо толкнул ее назад в гребаный чертов холодильник, который при столкновении лишь весело звякнул, тогда как Патриция, почувствовав сквозь тонкой выделки кожу все дебильные магнитики на дверце и шипы на платье, чуть не взвыла благим матом. Она впилась ногтями в плечи Джея и запрокинула голову, пытаясь сделать глубокий вдох, заставить свои легкие сделать еще один вдох. Мужчина немного отстранился. Грудь ее, затянутая в высокий корсет, вздымалась и опускалась, глаза были прикрыты, а красные в смазанной помаде губы выглядели хищно и так соблазнительно пошло. Она жадно глотала ртом воздух, и казалось, что остатки помады – это запекшаяся кровь. Его кровь. Джаред не сомневался в реальности этой иллюзии. Патриция выглядела опасно, она была опасной, способной вырвать к чертям его сердце и сдавить его в своих тонких пальчиках, с наслаждением ловя ртом скапывающую с него кровь.

И опасность эта манила, притягивала его, гипнотизировала. Девушка открыла глаза и усмехнулась, глядя на Джея. Не говоря ни слова, она подтвердила все его мысли. Не говоря ни слова, она схватила его за футболку и притянула к себе. Джаред едва слышно выругался ей в губы, когда потерпел неудачу с ее платьем: кожа слишком плотно облегала ее бедра и не хотела подаваться вверх, а Патти победно усмехнулась, когда стащила с него футболку, и сказала:

– Спасибо, – она сжала ее в руках, как трофей, – теперь бы еще полотенчик… Ты же не против, если я воспользуюсь ванной? – добавила она, словно решила уточнить, распространяется ли то испанское ругательство о доме и на ванную.

– Все они в твоем распоряжении, – проворчал мужчина.

– Хэй, Джей, еще одно… Не мог бы ты мне помочь с молнией?

Если бы кому-то вздумалось нарисовать из этой ситуации комикс, то сейчас над немой сценой в рамочке текста появилось лишь одно слово «Беги!». Вряд ли камеры «ворнера» засняли более реалистичного психопата, чем того, в которого сейчас по милости Бэйтман превращался Джаред.

– Пожалуйста…

Патти повернулась к нему спиной и, собрав волосы в пучок, подняла их, чтобы не мешали. Джей развязал хитроумный узелок у левой лопатки. Его пальцы были чертовски холодными, и девушка вздрогнула, когда они соприкоснулись с ее горячей кожей, а затем он начал медленно расплетать тугую шнуровку. На белоснежной спине девушки остались красные следы от туго стянутого платья, тонкие полосы, оставленные от плети. Джаред провел рукой вдоль каждого из них, убеждаясь то ли в реальности самой Патриции, то ли в том, насколько легко причинить ей боль.

Девушка взяла его руку в свои и нежно поцеловала его все еще холодные пальцы. Тонкий кожаный ремешок выскользнул из руки Джея, и только сама Патти удерживала платье от падения.

– Полотенце, – напомнила она шепотом и, забрав свой телефон со стола, исчезла в темном лабиринте коридоров.

Бэйтман помнила эту странную комнату еще с Хэлоуина. Мозаичные арки в арабском стиле, два дивана, огромный черно-белый кадр из «Касабланки» на противоположной стене и… ванна. Было в этом что-то настолько вызывающе вуайеристское, что Патти просто не могла устоять. Она открыла краны и, дождавшись, пока вода не станет обжигающе горячей, перекрыла слив.

Каждое следующее ее движение было медленным и выверенным, словно она делала это для того, кто наблюдал за ней. Платье скользнуло на пол. Шорох крыльев летучих мышей. Бэйтман улыбнулась этой странной ассоциации. За ним на пол упал кружевной пояс и шелковые чулки. Она сделала еще один шаг к ванной, и на кафель приземлился лифчик, а дальше и кружевные трусы. Патти переступила высокий борт и медленно опустилась в пену, прикрыв глаза от удовольствия, она легла в воду и томно улыбнулась. Она могла и не открывать глаз, чтобы узнать, что Джаред сидел на диване напротив.

– Я мог бы сразу догадаться, что ты захочешь устроить шоу, – сказал он хриплым непослушным голосом.

– Только не говори мне, что тебя посещали какие-то другие мысли касательно этой ванной.

Джаред сделал несколько шагов и опустил руку в теплую воду. Пена приятно щекотала кожу. Патти мягко улыбнулась, когда его пальцы едва ощутимо коснулись ее ноги под водой.

– Ты же не собираешься влезть сюда полностью и обломать мне весь кайф от такого релакса?.. – спросила она с насмешкой.

Ответ последовал незамедлительно. Его пальцы скользнули по бедру девушки, а возбужденное горячее дыхание теперь было так близко, что Патти от смущения смогла лишь вновь закрыть глаза.

– Я так хочу тебя… – его губы нежно коснулись мочки уха, оставив маленький влажный поцелуй. – Посмотри на меня…

И она посмотрела. Но едва ли успев различить что-то в его взгляде, Патти опустила ресницы, чувствуя, как Джаред впился в ее губы. Ненасытный. Пальцы его замерли у нее между ног. И это была действительно очень грязная ситуация, единственное, что спасло, обилие пены и белоснежный мрамор ванной.

Насилу разорвав поцелуй, Патриция жадно хватала ртом воздух.

– Ты узкая, как целка, – шептал на ухо зеленоволосый психопат, медленно трахая ее пальцами. От звука его голоса, от этих избитых и до отвращения пошлых фраз, произнесенных им, Патти почувствовала, как по ее телу пробежала сладкая дрожь возбуждения.

Разводя ноги шире, она позволила Джареду быть еще глубже в ней. Их губы вновь встретились, и поцелуи стали еще грубее и ненасытнее. На несколько секунд у Патти промелькнула мысль, что Джей сходит с ума, лаская ее с такой злостью. С той злостью, которая всегда возбуждала, заставляла ее слетать с катушек. И разве сама она не сходила с ума сейчас? Здесь. С ним. Его дыхание. Эта проклятая пена у них на губах. Его пальцы выбивали из нее глухой стон. Доводящие до исступления движения. Внизу. Он внутри. Половина его тела уже в этой блядской ванной, и он совершенно точно промок. И ей сейчас так хотелось, чтобы он оттрахал ее не только пальцами. Чтобы он достал из джинсов свой член и дал ей в рот. Ох, она заслужила этого. Развратная шлюха Патриция Бэйтман. Ей все время мало. Даже сейчас, когда Джаред добавил внутрь, в ее возбужденную мокрую щель ещё один палец, ей все еще недостаточно.

– Иди ко мне, иди… – прошептала Патти, подаваясь бедрами навстречу движениям его руки.

Поглаживая свой член сквозь ткань джинсов, Джаред несколько раз громко выдохнул. Он видел, как обнаженная грудь Патриции мелькала в пене. Ее маленькие, торчащие от возбуждения розовые соски. Он так хотел ласкать ее. Взять ее всю. Сделать каждый сантиметр ее тела своим этой ночью.

Целуя Патрицию снова и снова, он боролся с искушением укусить ее за губу, оставить маленькую месть за слишком тесное общение с Бэтменом на премьере. Но теперь он практически полностью залез в ванную, и нежные руки Бэйтман сдирали с него промокшую футболку. Близость ее тела действительно сводила с ума. И сейчас, глядя в ее блестящие голубые глаза, одурманенные желанием, он понимал, что влюблен гораздо сильнее, чем думал еще несколько минут назад.