Пропащие девицы

На ходу расстегивая тесное платье, девушка со злостью сорвала его с себя и швырнула в самый дальний угол гостиной.

Слезы душили. Слезы обиды, разочарования и страха. И как он только мог?! Как он мог быть таким ужасно грубым и злым?! Том, ее Том, который совсем недавно держал ее в своих объятиях и нежно гладил по волосам, нашептывая на ухо всякие глупые приятности.

Уильямс опустилась на диван и принялась смахивать слезы ладонью, попутно еще больше размазывая тушь.

– Ах ты гребаная панда!.. – всхлипывая, пробормотала девушка, заметив свое отражение в зеркале.

Впервые за долгое время ей захотелось позвонить Максу и пожаловаться на жизнь. Для него она до сих пор оставалась маленькой сестренкой, которую следует защищать ото всех. И чем больше Робби думала о том, что произошло на этой проклятой вечеринке между ней и Томом, тем сильнее становилось желание излить свою печать по телефону.

– Сейчас все, все расскажу о тебе, Том!.. – вновь превращаясь в сестричку-ябеду, Уильямс вытащила из сумочки свой телефон. Пролистывая список контактов, она хлюпала носом и представляла себе, как Макс находит Тома и выколачивает из него все дерьмо. О да, сейчас она была так зла и обижена, что хотела бы именно этого.

Но брат не взял трубку. Это было ожидаемо, если учесть, что она даже не знала, где он сейчас находится. Может быть, фоткает моделей для японского Vogue, а в Токио сейчас четыре утра.

Тяжело вздохнув, Робби почувствовала себя совершенно одинокой. Было чувство, точно она одна во всем огромном мире. И даже если бы сейчас она позвонила Джеку, это не изменило бы совершенно ничего. Да, точно, это ничего бы не изменило.

И все же девушка набрала номер Уайта и благополучно отключилась, прослушав информацию о том, что «абонент Джек Уайт не в зоне действия твоей истерики, Робби». Проще говоря, его телефон был отключен.

Несколько раз громко выругавшись, Робин снова начала задумчиво пролистывать список контактов в своем «айфоне». И это длилось около пяти минут. Она будто впала в какое-то сонное оцепенение. Пустое и безразличное.

Затем Роббс набрала номер единственного человека, который, по ее мнению, смог бы выслушать все, что она захочет сказать, и, зажав телефон между плечом и щекой, начала вслушиваться в монолог длинных гудков на том конце.

– Привет, – тихий, немного сонный голос Криса прервал череду размышлений Робин о собственной никчемности. – Ты даже представить себе не можешь, как я рад, что ты позвонила.

– Крис?.. – Уильямс закусила губу до боли. Слезы продолжали катиться из глаз, оставляя на щеках влажные дорожки.

– Эй, что случилось? – его тон переменился в считанные секунды. – Ты плачешь? Робин?..

– Нет, я не плачу!.. – всхлипывая, ответила Уильямс. Так глупо было пытаться обмануть его.

– Тебя кто-то обидел? – теперь казалось, что Крис действительно напуган. – Робби, расскажи мне, что случилось? Не плачь, пожалуйста, милая…

– Я не плачу, не плачу!..

– Робин, ты…

– Ладно, я плачу!.. – выкрикнула она, вытирая слезы. – Меня никто не любит, совсем никто не любит!.. Я совсем одна, и мне так страшно, что я всегда буду одна!.. Каждый раз буду возвращаться в эту квартиру и ложиться спать в одиночестве! И никого не будет рядом, чтобы побыть со мной вместе после вот таких дерьмовых вечеров, как сегодня!..

– Чем я могу помочь тебе, малышка? – выдержав незначительную паузу, спросил мужчина. – Только скажи, я все сделаю для того, чтобы ты не грустила…

– Просто поговори со мной… – она тихо вздохнула и обняла себя за плечи. – Сегодня был такой кошмарный вечер, и я поняла, что мне совершенно некому рассказать об этом.

Крис тепло рассмеялся и произнес:

– Ты можешь звонить мне в любое время.

– Кажется, именно этим я и занимаюсь, – хрипло рассмеялась Уильямс сквозь слезы. – Ладно, прости меня, Крис. Ты не должен был слушать все это… Я просто долбаная истеричка. Прости…

В трубке послышался какой-то шорох. Музыкант кашлянул и вновь тихо проговорил:

– Знаешь, я все время о тебе думаю, – он замолчал. – Вспоминаю, как ты улыбаешься. Как морщишь нос. Мне кажется, что я за эти несколько дней, которые прошли после нашей встречи в Лондоне, только и делаю, что пытаюсь вновь и вновь прокручивать в голове все те мгновения, которые ты провела рядом со мной…

Робби молчала. Она немного успокоилась, хоть и продолжала громко взволнованно дышать.

– И я кое-что сочинил, – Робби почувствовала, как он улыбнулся. – Хочешь, я сыграю это для тебя?

– Как?.. Прямо по телефону? – девушка откинула со лба прядь волос. Ее губы растянулись в дурацкой ухмылке.

– В следующий раз я обязательно сделаю это, когда ты будешь рядом, – пообещал Крис, начав медленно перебирать струны своей гитары.

Уильямс включила громкую связь и откинулась на спинку дивана, чувствуя себя совершенно по-идиотски особенной и неповторимой девушкой, для которой Крис Мартин написал песню. До этого для нее никто не делал ничего подобного. И это можно было бы назвать ее собственным маленьким счастьем, если бы перед глазами у нее до сих пор не стоял Том. Том и его холодный, полный ненависти взгляд.

И пока Крис пел о девушке, которая покинула Лондон, Робин думала лишь о том, как сильно ей повезло иметь в своей жизни такого друга, как тот парень, который в Лондоне остался.

Комментарий к Глава 24. Пропащие ребята

Музыка и фотографии тут: http://bit.ly/24D605x

========== Глава 25. С наилучшими пожеланиями ==========

– Патриция Бэйтман. Мне нужна Патриция Бэйтман, – в офисе появился парень в костюме с поникшим на одну сторону тщательно выбритым ирокезом. Он так неловко мялся в своем новом официальном прикиде, что было видно – тот нему совершенно непривычен.

– Мисс Бэйтман никого не принимает до обеда, – к нему подскочила Минни Марно, преграждая путь в кабинет начальницы.

Утром та обозленной фурией влетела в свои владения, срываясь по телефону на одного из несчастных, которые занимались оформлением ее праздничной вечеринки, и перед тем как захлопнуть дверь сказала ассистентке, что не желает видеть у себя в кабинете ничего, кроме корреспонденции, особо важной корреспонденции. А все поздравления должны быть отложены до обеда, чтобы не прерывать рабочий процесс.