Пропащие девицы

– А кто сказал, что я о Фассбендере, – Робин забрала со столика плойку и, ретировавшись подальше от подруги, добавила: – Джаред тоже очень даже ничего.

Патти покачала головой и закатила глаза.

– При мне можешь не делать вид, что не понимаешь, насколько он в тебе заинтересован. По-настоящему заинтересован, Бэйтман, – в тоне девушки появился суровый назидательный тон. Патти в удивлении изогнула бровь и отложила расческу. Робин Уильямс выступала в защиту сорокалетнего мужика, такое было для нее в новинку. – Я серьезно, не обижай его. И хватит уже насиловать свои волосы! – возмутилась Робби. – Если не их, то озоновый шар пожалей, – она откашлялась, разгоняя руками брызги какого-то отвратительно вонючего лака для волос.

–Хичкоковская блондинка должна быть безупречной, – улыбнулась Патти и припугнула подругу, нацелив на нее баллончик.

– Выпей, – предложила Уильямс. – И все само собой станет идеальнее некуда.

– Мне кажется, мы и так достаточно хорошо догнались, чтобы, в случае отсутствие алкоголя на вечеринке этого любителя здорового образа жизни, быть навеселе, – заметила Патриция, убирая бутылку в один из шкафчиков. – Хэллоуин, шумная тусовка и перебор с алкоголем – не лучшее сочетание.

– Так все дело в том Хэллоуине? – спросила Робби и рассмеялась. – Да что же тогда такого страшного приключилось?

Патти набрала в легкие побольше воздуха, готовясь предъявить весь список, по крайней мере, то из него, что она смогла вспомнить и узнать у прочих главных действующих лиц, но Робин не дала ей и слова сказать, продолжив:

– Нам всем было охуительно весело. Черт побери, мы оторвались так, что эта пати вошла в историю. Мне до сих пор вспоминают, какой убойный мы тогда организовали Хэллоуин. Даже бро все порывается как-то выкроить время между моделями и повторить. Ты просто боишься, что тебе опять будет настолько весело, что ты ослабишь свою железную хватку и забудешь, как это все контролировать.

– Охуительно весело? – хмыкнула Бэйтман. – В каком это месте интересно? Я до сих пор содрогаюсь от мысли, что все те выпавшие из коллективной памяти моменты всплывут на поверхность и к нам на порог заявится полисмен с ордером.

– Да там уже исковая давность три раза истекла, – уверила подругу Уильямс, удивляя своей железной уверенностью в юридическом аспекте. Неужто сама гуглила на досуге? – А ты просто трусишь-трусишь-трусишь!

Самый простой способ заставить Патрицию Бэйтман делать то, чего она не хочет, поддразнить, что она просто боится. Она раздраженно зыркнула на подругу и выставила спрятанный «мартини».

– Учти, у тебя теперь не меньше причин не попасть в неприятности, чем у меня. Я-то в крайнем случае могу опять махнуть на Восточное побережье или в Фриско, а твое личико теперь каждая собака знает.

– Просто заткнись и наливай, Бэйтман. У нас еще столько дел…

Первым из которых было добить вермут, которого оставалось больше чем половина бутылки. И если бы могла, Патти бы очень пожалела, что этот пункт не перенесли в самый конец сборов, но сейчас ее не хватило даже на элементарную жалость к своей идеальной укладке и куче нижних юбок, с которыми воевала Уильямс, облачая подругу в платье.

– Блядь, Патти, эти твои кринолины покруче пояса верности, – Робби уселась прямо на пол, беспомощно разводя руками и бросив дело на полпути.

Ей надо было отдышаться и выпить еще, прежде чем решиться на второй раунд неравного боя. Патриция хотела сказать, что дома ночует и в последнее время с завидным постоянством, но то ли фраза показалась слишком заезженной, то ли от подобного постоянства ей стало необъяснимо грустно и обидно, потому она смолчала.

– Вы там с Фассом что клятвы верности давали? – Уильямс опять взялась за многослойный петтикот.

– Давай, я лучше сама, – осторожно предложила девушка, пока ее подруга в приступе отчаянья не укоротила того, что в усовершенствованиях не нуждалось. Она, неуверенно пошатываясь, встала на табурет и, если бы Робби вовремя не схватила ее за ноги, полетела бы вниз, а затем принялась методично расправлять и взбивать каждый слой нижних юбок, чтобы придать им максимальной воздушности. – Тащи платье! – скомандовала наконец Патти, покончив с опасным занятием.

– А ты не упадешь без меня? – заботливо поинтересовалась Уильямс, поднимаясь на затекшие ноги.

– Нет, летать у нас твоя почетная обязанность.

– Как скажешь, принцесса, – хмыкнула Робин, улыбаясь. Уже сейчас, в темном корсаже и пышном подъюбнике подруга походила на какую-то диснеевскую принцессу в их жутко неудобных объемных платьях, а когда она наденет свое платье, то вообще вряд ли пройдет фейс-контроль у Джареда, если там таковой будет.

– Не принцесса, а княгиня Монако, – поправила ее Бэйтман, пьяная, но все так же невыносимая и пытающаяся все контролировать.

«Мартини» подошел к концу почти одновременно со временем, отведенным на приготовления, учитывая то, что их водителем на сегодня вызвался быть немец, опозданий быть не должно. Самое время начать паниковать, чем и занялась Робин Уильямс, в противовес подруге ее алкоголь совершенно не успокаивал, а очень даже наоборот. И вот она уже несколько минут носилась по квартире с возгласами «Не успеваем, мы ни черта не успеваем, и виновата во всем ебаная Патриция Грейс Келли!»

А гребаная Патриция, зря что не Келли, бегала следом, пытаясь словить полуголого ангела Робин с перекошенными крыльями.

– Остановись, Уильямс, иначе поедешь с перьями в обнимку! – крикнула Бэйтман, но далеко не крик остановил Робби. Стук в дверь заставил ее замереть на месте и беспомощно оглянуться на подругу. – Неужели мы все-таки послушались? – покачала головой Патти, подходя к подруге, удивительно ловко она сделала несколько стежков, скрепляя шлейку белья и атласную ленту крыльев, поправила их на спине у подруги и подтолкнула к двери.

Влашиха оторвался от телефона и онемел. Хорошо, что телефон ему больше не понадобится, иначе он не смог бы выдавить из себя ни слова. Робин Уильямс была в своем репертуаре, казалось, она никогда не заморачивалась о глупых понятиях приличия, а уж тем более не думала, каково смотреть на ее полуголое безупречное тело. Она была слишком хороша, чтобы вот так просто выбросить из головы, слишком хороша, чтобы делить ее с кем-либо, и определенно стоила того, чтобы не сдаваться и вырвать ее из лап самого черта, не то что какого-то музыканта. Ее мягкая кожа, сводящий с ума запах и тихий хрипловатый шепот:

– Здравствуй, Том.

Мужчина задержал ее в объятиях чуть дольше, чем того требовало приветствие, и нежно поцеловал в уголок губ, не в силах отстраниться.

– Ребятки, если вы все же остаетесь здесь, то я, пожалуй, вызову такси, – напомнила о своем существовании Патриция, пока не стала невольной свидетельницей вертикального выражения горизонтального желания.

Внизу их ждал купейный Mercedes, который выглядел не менее эффектно своего владельца, но тут же вызвал у Патти сомнения по поводу возможностей доставить их до места в целостности и сохранности. Робин тоже тоскливо смерила шустрое авто спорт-класса, а затем свои крылья.