Пропащие девицы

– Позволите? – спросил он и сел рядом, отодвигая ее юбку, чтобы освободить место.

– Недели две назад вы ответили на подобную просьбу The Hollywood Reporter отказом, – напомнила Патти.

– Как я и говорил, у меня уже были договоренности на те даты с Vogue.

– И месяцем ранее, и все предыдущие три года тоже, – Бэйтман решила воспользоваться счастливой случайностью и выжать из нее все, что было возможно: либо получить окончательный отказ, либо, узнав об условиях, в которых Ричардсон согласиться сотрудничать с журналом, пообещать, что проконтролирует их исполнение в лучшем виде лично.

Патти протянула ему бутылку виски в качестве трубки мира. Терри хотел было выпить из горла, но передумал и, оглядевшись в поисках стакана, нашел бокал с недопитым коктейлем термоядерного цвета. Он недоверчиво понюхал содержимое и выплеснул его в бассейн, там же тщательно сполоснув бокал. Завтра, чтобы привести дом в порядок, Джею придется нанять не одну армию уборщиков.

– Честно говоря, у меня нет ни малейшего желания работать на Дженси Мин, я бы с большим удовольствием снимал для азиатских преступных синдикатов, чем для нее. Страшная женщина, не представляю, как ты с ней работаешь, – пропустив несколько стаканчиков, признался фотограф.

– А кто сказал, что я лучше? – усмехнулась Патриция. – Может, мы и сработались на почве общей любви к террору и контролю.

– Прекрасная Патриция, – в ужасе отпрянул он, – вот зачем вы так пугаете бедного художника? Я только хотел предложить пощелкать тебя как-то у себя в студии.

Бэйтман обворожительно улыбнулась, кажется, она только что нашла одно недостающее звено в собственном коварном плане. И фотограф, за которым бегали топовые фэшн-журналы, невзначай сам предложил «поклацать» ее.

– Хэй, Патти! – Шеннон Лето отчаянно махал ей руками, пытаясь выбраться из толпы танцующих. Она улыбнулась и помахала в ответ, приглашая присоединиться к ним с Терри.

– Запомни, на чем мы остановились, – сказала она Ричардсону, прежде чем Шенн успел к ним добраться, – мы обязательно обсудим эту идею.

– Так вот, где мой Dalmore! – воскликнул Лето, хватаясь за самое ценное, за полупустую бутылку. – Так и знал, что ты его спер, старый хрыч.

Патти едва не поперхнулась, подавив смешок. Вечно молодой Лето точно забыл, что и сам не намного младше старого хрыча.

– Вообще-то, это я стащила бутылку из бара, – призналась девушка, пока с обеих сторон не посыпались прочие обидные обвинения. – Не знала, что это чьи-то личные запасы. Прости, Шенн.

– Раз это моя будущая жена сделала, так уж и быть, прощу, – великодушно заявил Шеннон, улыбаясь, – и я даже забуду, что ты в последнее время в открытую изменяла мне с моим же братом, с родной кровинушкой, – запричитал мужчина, – если ты плеснешь мне огненной воды в стакан.

– Конечно, дорогой, – приторно сладко пролепетала Патти и с беспокойством добавила: – С тобой все в порядке? Со зрением, может, плохо стало? Щуришься как-то…

Ричардсон поднял взгляд от телефона, в котором остервенело выстукивал какое-то важное сообщение, и рассмеялся.

– Эй, женщина, это же мой фирменный звериный сексуальный взгляд, что не узнала? На всех фотографиях так делаю.

– Не признала, недостойная, – покачала головой Бэйтман. – Кстати, где твой брат запропастился? Сказал «не исчезай», а от самого ни слуху, ни духу.

– Сделаю вид, что меня это не задело, – проворчал Шеннон, – и все-таки приглашу повеселиться в нормальной компании. Мы как раз собрались играть в «Я никогда не». И Джей тоже там.

– Так он же не пьет, – Патти подозрительно посмотрела на Лето.

– А этому шизику и не надо, – выдал Шенн.

– И потому всегда выигрывает, – с обидой добавил Терри.

Патриция Бэйтман впервые слышала, что в «Я никогда не» вообще кто-то выигрывает, если не считать выигрышем несколько интимных мгновений в обнимку с унитазом. Счет вроде как должен вестись, так, по крайней мере, гласят правила, но кто ведет счет в играх на выпивку, когда их главная миссия просто ужраться? В любом случае, Патриция не собиралась никому ничего проигрывать, тем более трезвеннику Джареду Лето.

– Я никогда не занималась сексом в самолете, – сказала миловидная блондиночка, кажется, она щеголяла в нижнем на показе La Perla в этом году.

– И кто это продолжает играть без нас? – возмутился Шеннон, пропуская Терри и Патти на кухню и закрывая за собой дверь.

В комнате собралась маленькая компания из безымянной блондинки, Эммы Ладбрук, четы Милишевичей и Стива Айелло. И никакого Джея.

– Шенн, дорогой, ты вернулся, – спохватилась модель, прижавшись к нему своим анорексичным тельцем, пока все остальные знакомились с Бэйтман, о которой были наслышаны невесть чего от братьев Лето.

– На чем вы там остановились? На сексе в самолете? – переспросил Шенн, наливая новоприбывшим. – Ну что ж, за это надо выпить. – И опорожнил стакан со всеми, кроме анорексичной Кэйт. – Серьезно, Кэйти, никогда-никогда? – Девушка отрицательно покачала головой, а мужчина обнял ее еще крепче, притягивая в объятия.

– Мне кажется, она еще испытает радости MHС, – прошептала Патти Терри на ухо.

– Если он не расстанется с ней раньше, чем надо будет куда-то слетать, – ответил он, усмехнувшись.

– Кто начнет откровенничать? – усмехнулся Шеннон, потирая руки, а Патти, осмотрев присутствующих, вздохнула с облегчением, в этой компании никто не станет распускать ненужные сплетни, а Кэйти к концу вечера и вообще забудет, как ее зовут, потому можно расслабиться и получать удовольствие от игры, в которую она не играла со времен колледжа.

– Прекрасная Партиция? – Терри напомнил девушке, что осталась только она.

– В самолете ЛА-Париж с братом моей лучшей подруги. Мы летели на неделю моды, а перелет выдался до жути скучным, – вспомнила она свое вступление в Mile High Club.

– А подруга что?

– Подруга была в курсе, что мы переспим, еще раньше, чем мы сами это поняли, – Патти удовлетворила любопытство Шеннона, подняла новый бокал и торжественно произнесла: – Я никогда не жила на Восточном побережье.

Выпили все, даже объявившийся на пороге Джаред отсалютовал чем-то, напоминающим взбитые в блендере овощи и фрукты, подобранные совершенно беспорядочно и в таких же пропорциях.

– А я никогда не делал тату с матами, – сказал он, садясь рядом с Патрицией на стол. Из всей компании выпили только она и Шеннон. – Когда, Шенн? – с удивлением спросил Лето.