Пропавшая кузина

— Именно, а то мы с Альбертом замучаемся отгонять их от тебя, — подтвердил я ее догадку.

Льдисто-голубые глаза девушки неожиданно весело сверкнули. Что ж, раз наряд ей понравился, тем лучше. А вообще она умничка. И линию поведения выбрала единственно в нашей ситуации правильную — быть в центре общего внимания, но своего предпочтения никому не отдавать. Потому как выказывать то самое предпочтение Катарина могла только мне. Почему именно мне? Так больше же некому. Альберт — родственник, доктор Грубер и Герхард чести принадлежать к благородному сословию не имеют, вот я один-единственный и остаюсь. А я как-то не горел желанием закручивать интрижку на виду у всех. Катарина мне, конечно же, нравилась, и при других обстоятельствах я, может, и попробовал бы за ней приударить, но не здесь и не сейчас.

…Следующий день нашего вынужденного отдыха начался вроде бы вполне привычно, но обратив внимание на некоторые изменения в поведении Катарины, я пришел к выводу, что пора готовиться к неприятностям. Как-то очень уж старательно она прятала лицо, когда оно становилось задумчиво-встревоженным, и за утро такое случилось не раз, не два и не пять. Улучив момент, когда Катарина вышла из дома, вышел и я, заняв позицию на лавке и делая вид, что просто сижу и отдыхаю, а вовсе не жду возвращения нашей хозяйки из приюта смиренного уединения.

— Что-то не так с доктором Грубером? — тихо спросил я, когда девушка присела рядом.

— Рана начинает гноиться, — так же тихо ответила она. — Дня три-четыре еще, и надо будет срочно везти его к врачу. А ты молодец, догадался…

— Не догадался, а заметил, — поправил я. — Ты очень встревожилась, когда сделала ему перевязку.

Кати очень внимательно, слегка даже переступив за грань приличий, посмотрела на меня. Похоже, оценивала, уж не знаю, по каким критериям.

— Мы еще долго будем здесь скрываться? — спросила она.

— Не знаю, — честно признался я, и, чтобы хоть как-то ее обнадежить, добавил: — Но про три-четыре дня я тебя услышал.

— Мне иногда кажется, что из вас с Альбертом старший ты, а не он, — едва заметно улыбнулась девушка.

— Мне тоже, — улыбнулся я.

Кати снова уткнулась в меня внимательным взглядом, но надолго ее серьезности не хватило. Сначала она как-то не очень уверенно улыбнулась, потом улыбка приобрела хитренький оттенок, а затем девушка неожиданно рассмеялась. Я тоже решил пару раз хохотнуть, так, чисто из вежливости, чтобы поддержать Катарину, но не удержался, и пару минут мы с ней заливисто и неудержимо смеялись хорошо слаженным дуэтом. Если честно, не смеялись даже а натурально ржали как лошади. И с чего бы это вдруг, спрашивается?

— Что тут у вас такого смешного? — Альберт, похоже, как раз на наш смех и вышел из дома.

— О, это наш с Алексом секрет! — Кати постреляла глазками то в меня, то в кузена.

— Даже так? У вас уже секреты от меня? — Альберт театрально вздохнул. — Ах, Кати, на что ты меня обрекаешь? Мне же со всеми соседями драться на дуэлях придется, если они узнают, что я позволил Алексу увезти из наших краев такую невесту!

— Тогда не страшно, — отмахнулась Катарина. — После этих дуэлей у нас в округе и женихов не останется!

Альберт горделиво подбоченился. Ну прям герой-победитель! Да, вот так женщины нас и читают, как открытую книгу — мне-то раньше и в голову не приходило, что я ощущаю себя старше Шлиппенбаха, а тут Кати сказала, и все, не поспоришь. Потому что так оно и есть.

Кстати, а что я все «Кати» да «Кати»? Или я тут совсем онемечился? Если уж Анна Грау у меня Анькой Седовой стала, то баронесса фон Майхоффен будет Катей. Пока для себя буду ее так звать, появится повод — назову и лично.

Катя в своих прогнозах не ошиблась — уже назавтра доктору Груберу стало заметно хуже. У него весь день поднималась температура и уже к ночи Катя клала ему на лоб тряпку, смоченную водой с уксусом, чтобы унять жар. Помогало, но не так чтобы уж очень сильно — приходилось периодически повторять. Со следующего утра Груберу вроде бы полегчало, но к вечеру снова стало хуже, он периодически проваливался в забытье, тяжело дышал и почти не говорил. Рана его на вид сильно хуже не стала, должно быть, очаг воспаления был где-то глубже. Даже мне было понятно, что тут уже и артефактами не обойтись — по-настоящему помочь доктору Груберу мог сейчас только хирург.

Вечером Хефер принес очередные новости от ротмистра Бека. Вроде бы поиски в Байервальде прекратились, но ротмистр предостерег нас от излишнего оптимизма — нас могли ждать на дороге, шедшей вдоль Дуная, а именно с нее можно было повернуть на Ландсхут, и избежать этой дороги мы никак не могли бы. Но что именно затеял фон Прюлль, ротмистр толком не знал.

Как бы там ни было, Грубера надо было везти к врачу, так что выбора тут не просматривалось, и с рассветом мы начали эвакуацию. Сначала мы с Герхардом и Альбертом кое-как вытащили повозку, потом Герхард привел лошадей и запряг их, с большим трудом мы дотащили доктора Грубера и погрузили его в повозку, сами же сначала шли за ней пешком, и забрались на сидячие места лишь когда Герхард выехал не более-менее проезжую тропу.

Я предложил добираться до Ландсхута окольными дорогами, но Альберт с Катей меня отговорили. Резон в их словах имелся, потому что для этого надо было сначала довольно сильно проехать по большой дороге в сторону Пассау, и мы запросто могли нарваться на людей фон Прюлля. Так что, доехав до Хенгерсберга, мы повернули направо к уже знакомому нам мосту через Дунай у Деггендорфа.

Вот перед самым Деггендорфом нас и перехватили. Видимо, понадеявшись на численное превосходство, а было их уж никак не меньше десятка, и все конные, перегораживать нам дорогу приспешники фон Прюлля не стали. Ну, мы и проскочили… Со стрельбой. Вот уж не берусь сказать, стреляли бы мы в них, будь они в полицейской форме, но почему-то мундиров на них не было, и троих мы завалили сразу, да потом еще одного, слишком рьяно пустившегося в погоню и оказавшегося угрожающе близко к нам. Однако же потеря почти трети личного состава противников не охладила, и оставшиеся пустились нам вслед.

— Катя! На пол! — крикнул я, и, не встретив понимания приказа, грубо спихнул возмущенно ойкнувшую девчонку вниз. Туда же пришлось столкнуть и доктора Грубера, до кучи и Герхард забрался к ним, чтобы не торчать привлекательной мишенью, так что на полу нашей повозки образовалась та еще куча мала. Ничего, в тесноте, да не в обиде, целее будут.

Преследователи, впрочем, не стреляли — видимо, у них был приказ взять нас живыми. Что ж, ребята, ничего личного, но пользоваться вашим гостеприимством — извините, у нас другие планы. Еще одного удалось ссадить с седла, но остальные свой пыл не умерили. Главное — не давать им нас обогнать, потому что тогда они смогут стрелять в лошадей, и с гарантией нас остановят…

— Я их задержу! — прихватив карабин и сумку с барабанами, Альберт спрыгнул на дорогу, ловко перекатился на обочину, спрятался в кювете и оттуда открыл частую пальбу по преследователям. Да чтоб его куда не надо! Охренел, идиот! Герой, штаны с дырой! Пропадет ведь к свиньям собачьим!!!

Отчаянно ругаясь, я и сам покинул повозку. Пропадет же, балбес, это Катька им живой нужна, а его просто пристрелят на хрен! А Альберт, хоть и придурок, но мой друг!

Вдвоем дело у нас пошло веселее — число преследователей удалось сократить до троих, и те, вместо того чтобы гнаться за нашей колесницей, спешились и перестреливались с нами из кювета с противоположной стороны дороги. А ведь и отобьемся!

Да хрена лысого! Отбились одни такие…На дороге показалась еще одна группа всадников. Сколько их было, я сосчитать не успел — моментально оценив обстановку, они спешились и принялись обходить нас с двух сторон. Вдохновленные приходом подкрепления, наши, если можно так выразиться, старые противники бодренько поползли по кювету, стремясь отрезать нам путь отхода. Двое, осторожно высунувшись, пальнули по разу в нашу сторону, а третий под таким прикрытием рванул через дорогу.

Выстрел — и резвый малый с воплем рухнул на укатанный грунт. Что?! Катька, дурища, она-то куда?! С мушкетоном в руке, револьвером в другой и патронной сумкой на шее она устроилась в нашем кювете и деловито принялась перезаряжать мушкетон. Господи, ну за что?! За что мне такое наказание — попасть в спецдурдом для умственно отсталых героев?!! Ладно, Альберт со своей придурковатой лихостью, ладно, я сам со своей дружбой, но эта-то, эта куда полезла?! Это же ее к тому мозголому в Зальцбург повезут, это ее мы пытались защитить, а она все наши старания вместе с нашим дурацким геройством отправила коту под хвост!!!