Пропавший канцлер

– Да, но только в качестве еды, и ничего больше. Кстати, Паргар, у меня к тебе дело.

– Какое?

– Нам нужно отыскать корону Морцэ. Мне кажется, что она должна быть спрятана где-то здесь во дворце. Завтра коронация, а корона у нас всего одна. Ты ведь здесь все тайники знаешь, как думаешь, где она может быть?

– Вот уж чего не знаю, того не знаю, брат, – развёл руками карлик, – я ведь раньше и не знал, что корон было две.

– Жаль, – вздохнул Слай.

Все это время стоявший молча Ниэль вдруг заговорил:

– Если хочешь, Слай, я мог бы её поискать, и если она где-то во дворце, то непременно её найду.

– Поискать? – Слай недоумённо обернулся к юноше. – Ах да, я забыл, что ты можешь… хорошо, ищи, но чуть позже, а сейчас давайте начнём церемонию прощания.

Подозвав Кордэлию с Сильмой, Слай велел им встать рядом с Паргаром, а сам повелел всем собравшимся в зале людям по очереди подойти попрощаться с покойным правителем. И Слай и Ниэль слышали, как Кордэлия шёпотом спросила сына, зачем его вызывал Слай, и тот в двух словах поведал матери о решении нового короля поженить их с Сильмой. Королева ахнула, но на вопрос дочери, о чём они там шепчутся, только отмахнулась: не хватало ещё, чтобы та устроила здесь истерику.

Придворные и гости по очереди подходили к возвышению и прощались с Грэйшем. Большинству это не нравилось, но ослушаться нового короля не решался никто – многие видели его силу, а теперь ещё и знали о его нечеловеческой сущности, поэтому все просто молча подчинились. Оба нынешних короля и члены бывшей королевской семьи сдержанно кивали проходящей веренице подданных. Кордэлия изредка с благодарностью поглядывала на своего пасынка, но не решалась вслух произнести те слова, что вертелись у неё на языке. Ей то и дело приходилось сдерживать свою дочь, порывающуюся наброситься на Слая с кулаками. Девушка не могла сдержать в себе горя по погибшему отцу, виновник стоял так близко, стоило только протянуть руку, но… потерявший терпение Паргар наступил девушке на ногу и что-то ей сказал, что-то такое, от чего та вдруг побледнела, как полотно, и сразу затихла.

Канцлер тихо спросил Ниэля:

– Интересно, что он ей сказал?

– Паргар сказал, что после церемонии прощания Слай их всех повесит.

– Что?! – Борцэус выглянул из-за Ниэля, и встретил смеющийся взгляд Слая. – А… думаю, это разумное решение, юноша.

Время близилось к полуночи, все устали, но терпеливо ждали окончания ритуала. Когда прошёл последний человек, и можно было подумать об отдыхе, в коридоре послышались крики и топот ног. Слай и Ниэль одновременно обернулись на шум.

– Это Снег! – воскликнули они хором.

– Прекратить! – громко приказал Слай стражникам. – Пропустите волка!

Стоявшие стеной гвардейцы расступились, а в зал легко вбежал озирающийся по сторонам бурый волк.

– Это ещё кто?.. – растерялся Слай.

– Как это кто? – обернулся к нему Ниэль. – Это же наш Снег.

– Он… грязный, что ли? – Слай всмотрелся в кружащего по залу зверя.

– Снег, ко мне! – крикнул Ниэль.

Волк дёрнулся, но не подчинился.

– Ниэль, это кто-то другой, – забеспокоился Слай.

– Как другой? Ты закрой глаза и поймёшь, что это наш Снег, – посоветовал Ниэль.

Слай послушался и согласно кивнул:

– Вообще-то, да, похоже, он, но почему он к нам не подходит?

– Я сам к нему подойду, – шагнул с возвышения Ниэль, – может быть, с ним что-то случилось.

– Я с тобой.

Вскоре оба короля приблизились к замершему неподвижно зверю. Ниэль протянул к тому руку и позвал:

– Снег, иди ко мне. Почему ты медлишь?

Волк тихо заскулил, а Слай предположил:

– С ним что-то случилось. Он весь в земле, голова… не пойму, ранена?

– Я тоже слышу запах крови, а ещё запах другого животного. Его покусали собаки?

– Проклятье! – выругался Слай. – Сейчас же отдам приказ истребить всех бродячих псов в Шамброзе! Покусать нашего Снега! Они за это ответят.

Волк заскулил громче, но всё же подошел к руке Ниэля. Юноша пробежался пальцами по слипшейся грязной шерсти и погладил между ушей.

– Снег, дружище, где же ты всё это время был? Прости, я забыл о тебе, – Ниэль склонился к волку и прижался щекой к его морде. – Пойдём к Стасису, он осмотрит твои раны.

Снег снова заскулил и вырвался из рук Ниэля.

– Ты куда?

– По-моему, у него там какое-то дело, – потёр висок Слай. – Он умчался обратно в коридор, будто… будто…

– Что?

– Вот оно в чём дело! – засмеялся Слай. – Ну, Снег, ты даёшь! Вот это я понимаю!

– Да что там?

– Наш Снег привёл своего друга… нет, подругу!

– Правда?! – распахнул глаза Ниэль. – Он привёл волчицу?

– Нет, не волчицу, – смеялся Слай, – до волчицы она не дотягивает. Это собака. Представляешь, Ниэль, Снег привёл собаку!

– Собаку? – ахнул Ниэль. – А разве волки и собаки… э…

– Могут, могут, – продолжал смеяться Слай. – Ты подумай, Ниэль, Снег такой же, как и мы, он не признаёт никаких правил, а действует по велению сердца.

– Снег, – позвал Ниэль. – Познакомь нас со своей подругой.

Присев на корточки, юноша протянул вперёд руку. Вначале к ней подошёл волк, лизнул и отступил в сторону, следом робко приблизилась собака. Принюхавшись, тоже лизнула тонкие пальцы и зажмурилась, когда те прошлись вдоль морды к ушам, потрепали их, погладили и вновь вернулись к носу. Собака уже смелее лизнула руку и завиляла хвостом.

– Всё, она твоя с потрохами, Ниэль, – хмыкнул Слай. – Всё-таки любят тебя животные.

– Я их тоже люблю, – кивнул Ниэль. – Как думаешь, имя у неё есть?

– Не знаю. Если хочешь, дай ей какое-нибудь.

– Дать имя? – удивился Ниэль. – Как она хоть выглядит?

– Она выглядит как обычная вислоухая дворняга.

– А какая у неё масть?

– Грязная, – усмехнулся Слай, – но местами проглядывает серое и коричневое.

– А если отмыть?

– Мм… думаю, белое с рыжим.

Ниэль задумался, вновь поглаживая собаку.

– Какие у неё мягкие и тёплые уши, так бы гладил и гладил. Как же тебя назвать? Как назвать?

– А так и назови, – улыбнулся Слай, наблюдая за Ниэлем.

– В смысле?

– Уши.

– Что? Так и назвать, Ушами?

– Ну да, а что тут такого, вон, Снег у нас тоже просто назван – белый, значит Снег, а она с ушами, значит Уши.

Ниэль тихо рассмеялся и кивнул, соглашаясь:

– Хорошо, пусть будет Уши, э… нет, лучше Ушки, так ласковее, – и уже к собаке: – Ну что, милая, ты теперь будешь нашей, и звать будем тебя Ушки, поняла?