Пророчество Лета

— Вперёд!

Мари заставила себя забыть, что внизу пустота. Там — за туманом — обязательно будет твёрдая земля. Девушка настолько поверила в это, что почти устояла на ногах, когда жуткое препятствие осталось позади. Лишь в последний момент не удержалась и упала на четвереньки — на мягкую траву. Но быстро сориентировалась и вскочила. Негоже наследной Принцессе валяться в ногах у людей. Пусть даже обладающих загадочными способностями.

— Добро пожаловать на территорию залива Ариссу,— поприветствовал знакомый голос. На этот раз он исходил от реального человека. Гостей встречала высокая женщина, с ног до головы закутанная в серый плащ. Из-под капюшона выбивались длинные седые волосы. Лица в темноте было не разглядеть.

За спиной тени простиралась водная гладь, покрытая мелкой рябью. Волны с тихим шелестом накатывались на заросший камышами берег. Залив на две равных половины разделяла серебряная лунная дорожка. А ведь ночного небесного светила ещё каких-то пять минут назад не было в помине!

Мари обернулась, чтобы посмотреть на пропасть, но та растворилась в небытие, будто и не было её тут вовсе. Позади высился всё тот же лес, через который они с отцом продирались последние полчаса.

— Обман зрения, — констатировал Инэй, с трудом скрывая досаду.

Дочь мысленно разделила его чувства. Тени заставили их преодолевать вымышленные препятствия и нервничать, чтобы показать, кто — хозяин положения. И это было унизительно.

— Подойди ближе, дочь Зимы, — велела тень. — Пора внести плату.

Мари посмотрела на сосредоточенный профиль Инэя в лунном свете. Отец не пытался скрыть неодобрения. Невооруженным взглядом было видно, как он разрывается. Сам бы отдал последнюю каплю крови ради спасения жены, однако не хотел, чтобы разменной монетой становилась дочь.

— Всё будет хорошо, — шепнула Мари.

— Разумеется, — заверила тень с толикой снисходительности. — Ваше Величество, обещаю вернуть Принцессу в целости и сохранности. Не нужно смотреть волком. Я знаю, насколько важна эта девочка. И для стихийников, и для людей.

Мари передернуло. Некстати вспомнилось письмо Вирту. Приёмная мать тоже желала всеобщего блага, забирая младенца у умирающего Снежана. Желала для всех, но только не для ребёнка, спасенного из пылающего здания.

— Давайте покончим с этим, — отрезала девушка, мечтая поскорее покинуть залив Ариссу.

И шагнула к седоволосой женщине.

Удивительное дело, даже оказавшись близко, Мари не сумела разглядеть лица тени. Взгляд не мог сфокусироваться, черты казались размытыми. Будто не на человека смотрела, а на его отражение в воде.

— На колени! — приказала хозяйка, а стихийница обрадовалась, что отец остался за спиной. Не хотелось даже представлять, какая ярость вспыхнула в синих глазах.

Едва Мари выполнила распоряжение, стараясь убедить себя, что для вчерашней шу в этом нет ничего страшного, костлявая рука потянулась ко лбу. Пальцы начертили на коже знак из пяти линий, затем ладонь легка на макушку.

— Закрой глаза!

Тайная Принцесса невольно представила Весту, сидящую у постели умирающего Яна два года назад. Тогда она тоже отдавала распоряжения, а юная сирота слепо подчинялась, не видя иного выхода, как умереть ради спасения наследного Принца. Сейчас смерть Мари вряд ли грозила, но всё равно стало неуютно.

Интересно, извлекать воспоминания точно не больно? А, впрочем, этим её не напугать.

— Тени, тени засыпают, уносятся прочь, — затянула заунывную, нескладную песнь женщина. — Туда, где нет тумана. И недомолвок тоже нет. Только правда, только истина.

Губы Мари силились улыбнуться. Неужели, дамочка думает, это поможет вспомнить? Глупость несусветная! Гостье даже не потрудились объяснить, когда именно мог произойти упомянутый разговор. Не самой же догадываться.

Внезапно по позвоночнику прошёл холодок, в голову обручем скрутила горячая волна.

— Ох, — выдохнула Мари от неожиданности.

— Не открывай глаза! — потребовала тень яростно. — Погружайся! Сейчас!

Девушка хотела возразить, заподозрив, что её собираются затащить в залив и окунуть с головой. Но не успела. Все звуки отключились. Плеск воды, шум листвы, шепот ветра.

Или почти все. Потому что откуда-то издалека — сквозь пласты прожитых лет — в сознание прорвался новый звук. Лёгкий стук. Нервный и раздражающий.

Мари открыла глаза. Вопреки запрету тени.

Или не открыла?

Потому что больше не было ни женщины в сером плаще, ни водной глади, разделенной на две половины серебряной полоской — подарком полной луны. Зато появились костлявые пальцы с неровными ногтями, под которые глубоко забилась грязь. Это они создавали шум. Отбивали дробь по старой, если не сказать, древней столешнице — живого места не найти из-за трещин и въевшихся пятен.

В крохотную комнатушку, освещаемую единственной свечой, сквозь щели в деревянных, обшарпанных стенах проникала сырость. Снаружи лил дождь, сердито молотя по грязному стеклу в махоньком окне. Внутри явно было ненамного теплее, чем снаружи. Изо рта женщины в грязных лохмотьях, сидящей к старого стола, вырывался пар.

— А здесь мило, — насмешливо процедил пожилой мужской голос. — Самое место для внучки легендарного пророка.

Мари попыталась разглядеть мужчину, заговорившего с Вирту. Но пока видела лишь седой затылок и прямую спину под черным дорожным плащом. Появлению приёмной матери стихийница не удивилась. В последнее время та приходила, не спрашивая разрешения.

— Куда пускают, там и ночуем, — отмахнулась гадалка, продолжая стучать ногтями по деревянной поверхности. — На голову не льет, и ладно. А ты бы лучше не хорохорился. Самому однажды придётся покинуть Дворец. Станешь скитальцем, как и я.

— Знаю, — спокойно ответил поздний гость, двигая к столу шаткий табурет и усаживаясь напротив шу. — Но это не худшее из зол.

— Говори, зачем явился, Фабьен! — потребовала гадалка тоном далёким от дружелюбного.

— К чему грубости, дорогая? — мужчину нисколько не коробила негостеприимность Вирту. Наоборот, забавляла. — Поводов для беседы множество. Например, девочка, которую ты выдаешь за дочь. Не спорь. Я знаю, кто её родители. Не хочу даже представлять, в какую ярость придёт Король Зимы, если узнает, что его единственное дитя растёт нищенкой. Хижина садовника — не место для наследницы престола. Здесь даже Летом невозможно жить. А на дворе уже октябрь.

— Говори тише! — зашипела гадалка, подавшись вперёд. — Она не спит.

— Вижу.

Фабьен поднялся, и Мари, наконец, увидела его гладко выбритое лицо. Старое, но волевое. Морщин было много, но они пока не делали мужчину дряхлым. В нём ещё чувствовалась жизненная сила и желание свернуть горы.

— Вообще-то, сегодня я пришёл тебе, Принцесса Розмари. Тише, Вирту! Этот разговор необходим. Но вспомнит девочка о нём лишь спустя годы — когда придёт время.

Гость передвинул табурет, и теперь Мари смотрела прямо в его выцветшие глаза, которые раньше, наверняка, были зелеными. Странно, она будто и не находилась в комнате. Не чувствовала ни рук, ни ног. Не могла двигаться. Однако видела и слышала всё, что там происходило.