Пророчество ведьм или тайна одной татуировки

– А кто там за воротами стоит? Не могу разглядеть, кого ты привел с собой, незваный гость?

Нина сделала несколько шагов вперед, подходя к воротам, но не заходя на территорию кладбища. Рассмотрев старика с более близкого расстояния, она уже почти не сомневалась, что перед ними их умерший сосед.

– Дядь Гриша, здравствуйте. Это я… – Нина замялась, свое имя называть ей почему-то не хотелось, а своим инстинктам девушка привыкла доверять. – Я соседка ваша, внучка Нины Игоревны! – продолжила она громким голосом, помня, что дядька при жизни был глуховат.

– Да тихо ты, дивчина, не ори на все село. Нинина внучка говоришь? И точно, яка красавица выросла и вжэ взрослая совсем!

Он поднял на нее голову, и Нина попятилась. В его чертах не было ничего человеческого, на белом как бумага лице вместо глаз зияли две черные дыры. От него пахло прелой торфяной могильной землей.

– Боишься, милая? И правильно боишься, нечего живым здесь в такой час делать!

Нина собрала остатки воли в кулак, попыталась унять сердцебиение и продолжила:

– Дядь Гриша, дозволь нам про бабушку мою попытать. Она ж здесь на кладбище лежит?

– Не дядя Гриша я больше, и не называй меня так. Теперь меня кличут Чаргавым.

– Чаргавы? Кто это?

– Другими словами Сторож – последний из числа похороненных на кладбище. Цяперачки я выступаю защитником нашей вёски перед Смертью. Стою на страже, что б апосля меня как можно дольше никто не умер. Хорошо стою, смерть пугаю, ужо год как не копали на кладбище могил. А как одолеет меня смерть, унесет с собой очередного покойника, тогда отдам я ему свой кий – он здесь на воротах станет, а меня отпустит в царствие небесное на вечный покой.

– И вправду хорошо стоишь, Чаргавы, – вступил в разговор Варган. – А что покойники на вашем кладбище, всё люди простые?

– Понимаю куда ты клонишь, незваный гость. Да, Нина Игоревна, что туточки похоронена, умерла смертью не простой и страшной. Да и при жизни не все ладно у нее складывалось, –он помолчал, потом продолжил со вздохом: – Да что ходить вокруг да около. Ведьмой жила, от рук колдуна померла! Только нет у меня права про то рассказывать и нет у меня сил призвать ее сюда, чтоб она сама вам на все вопросы ответила.

– А можно мне зайти хоть на могилку ее посмотреть? – спросила Нина жалобно.

– Отчего ж нельзя? Ты днем приходи и одна, а не с ведьмаком кошачьим. И будь у нее на могилке сколько хочешь – никто не выгонит.

Нина беспомощно посмотрела на Варгана. Ну и что теперь делать? Просто развернуться и уйти? Получается зря они что ли в деревню ехали, зря ночью на кладбище шли? Тот еле заметно пожал плечами.

– Ну дядя Гриша, ну пожалуйста… – в умоляющем голосе зазвучали слезы.

– Эх, ну что с вас взять! Только в память о бабке твоей, да с учетом того, что знал тебя совсем с маленства – проходите. Только давайте мне тут без глупостей! – с этими словами Чаргавы, сделал приглашающий жест рукой и, опираясь на свой кий, заковылял в глубь кладбища, через несколько секунд его силуэт растворился в темноте.

Не смотря на темноту, Нина уверена зашагала по дорожке, Варган за ней. Возле могил ее родственников, похороненных на этом кладбище, росла большая разлапистая ель, так что Нина точно знала куда идти. Вот уже стал виден и памятник с высеченной на нем фотографией и годами жизни. Нина обернулась на Варгана, чтоб посмотреть почему он остановился. Молодой человек стоял в нескольких шагах позади нее и делал странные движения руками, как будто упирался в невидимую стену.

– Что происходит? – Нина обернулась к нему.

Варган, видимо, что-то говорил, возможно, даже громко, его губы шевелились, но она не слышала ни звука. Он махал руками, суетился, но был как будто отрезан от нее толстым прозрачным стеклом. Как будто сейчас они с Ниной существовали в разных мирах. Или в разное время.

Ей вдруг стало совершенно неинтересно, что происходит с Варганом. Страх исчез, исчезло любопытство, вместо них в ее душу влилось и полностью ее заполнило чувство какой-то бескрайней, невыносимой тоски. Она повернулась к памятнику, и вгляделась в фотографию. Родное знакомое лицо. Глаза на нем казались совершенно живыми, было ощущение, что они сейчас моргнут и из уголка выбежит непрошенная стариковская слеза.

Глава 45

Девушка подошла вплотную к гранитной плите и потрогала ее рукой. Камень был теплый, как живой. Нина сглотнула ком в горле и провела пальцами по фотографии. Постояв с минуту, погруженная в воспоминания, она вдруг осознала неестественность освещения. Как будто у нее за спиной был источник света. Что это? Откуда? Вроде бы свет исходит из ее рюкзака. Фонарик что ли включился в телефоне? Она сняла с плеча рюкзак и открыла его. Нет, экран телефона выключен. А что это тут в кармашке. Нина расстегнула молнию внутреннего кармана и увидела, яркий свет бьющий из зеркальца, которое ей подарил Копша. Она повернула его отражающей поверхностью к себе. И резкая, ослепляющая боль ударила ее по глазам. В голове как будто взорвалась бомба, ей казалось, что она умерла, а потом она вдруг увидела лес.

Ей было лет двадцать. Совсем девчушка с длинной русой косой и веснушками на курносом носу. В простом льняном платье она шла по лесу и пела. У нее пело всё и душа, и сердце, и девичьи уста. Ее пение разносилось по лесу и могло соперничать с пением лесных птиц. В руках девушка несла лукошко, полное маслят. Солнце освещало сосновый лес. Вверху между кронами то тут, то там виднелось синее летнее небо.

Ее звали Нина, она была влюблена и от этого невероятно счастлива. Первая любовь ее была глубока и взаимна. Юрий жил в соседней деревне и был красив как Бог солнца Ярило, в честь которого, видимо, и был назван. Они познакомились несколько лет назад в церкви и влюбились друг в друга с первого взгляда. Два года назад приехали за ней сваты, по осени сыграли свадьбу. Эх, хорошо гуляли – три дня во всей деревне шел пир горой: рвались в балалайках струны, в танцах до дыр стирали башмаки, а самогону ушло – прорва, не счесть сколько бутылей. Семья у них была зажиточная, поэтому свадьбу гуляли пышную, богатую. Единственную дочь отдавал батька, ничего не пожалел для своей красавицы. По весне Юрий вместе со своими братьями начали строить новый дом для молодых в их деревне. А в самом начале лета Нина поняла, что беременна.

Она улыбнулась своим мыслям и погладила живот. Впереди ее ждала долгая и счастливая жизнь и от этого на душе её было легко и радостно, и сама собой рождалась песня и звучал звонкий девичий голос, между сосен.

Дзе каханне знайшла, песню і долю,

Шчасце і волю — гэта мой дом.

Ён пакліча мяне, прылячу на крыле,

Песню спяю па вясне...

Лес расступился, выпуская ее из своих объятий. Впереди на пригорке были видны крыши хат, чуть тронутые желтизной березы и пока еще зеленые яблоневые сады.

Ее деревня, место где она выросла, где стоит дом ее отца и где скоро будет стоять их с Юрием дом. А возле дома будет их с Юрием двор, их с Юрием сад, в котором по травке будут бегать их с Юрием дети. Она еще раз погладила с улыбкой живот и резвым шагом направилась к деревне, намереваясь пожарить к ужину грибов, наверняка мужики за день на стройке умаялись и проголодались.

Уже идя по улице в деревне, мимо местами покосившихся заборов, Нина вдруг услышала взволнованные голоса, гомон, лай собак. Очевидно что-то случилось, но что именно? Нина ускорила шаг, голоса звучали все громче, с разных сторон слышались крики. Вдруг Нина разобрала: «Пожар! Пожар!» Она побежала, прижимая к груди лукошко. Но когда повернула за угол соседского сарая и увидела, что горит их почти достроенный дом, отбросила корзинку в сторону и помчалась со всех ног.