Прорыв
Шрифт:
Грей и Люк вплотную подходят к матери Лиама.
– Пойдем, мы тебя проводим, - говорит ей Грей таким тоном, который ясно дает понять, что это не предложение, а приказ.
– Лиам, ты должен поговорить со мной. Мы можем все исправить. Я не хотела этого. Просто так получилось, - говорит она.
– Ты не можешь случайно упасть на член моего тренера, мама, - отвечает ей Лиам.
– И поэтому ты выбил из него все дерьмо?
– спрашивает мой отец, пока Грей и Люк провожают мать Лиама в коридор. Дверь за ними закрывается, и я остаюсь в комнате с двумя людьми, которых я хотела бы видеть, как можно дальше
– По какой причине моя дочь находится в вашем номере, мистер Кинг?
– спрашивает отец, и я хочу провалиться сквозь землю.
Пожалуйста, ради всего святого, сейчас самое время для землетрясения или какой-нибудь другой формы стихийного бедствия.
– Мы работали, изучали расписание на следующие несколько недель, папа, - говорю я.
Отец смотрит на меня, потом на Лиама.
– Это правда?
Мои глаза впиваются в профиль Лиама. Пожалуйста, просто солги. Просто согласись с этим. Именно это я пытаюсь донести до него, но по выражению его лица понимаю, что он собирается сделать прямо противоположное.
– Нет, сэр, - говорит Лиам.
– Тогда что именно моя дочь делает в твоем номере?
– повторяет мой отец.
– Мы встречаемся, уже несколько недель, - говорит Лиам.
Я встаю перед ним, как будто могу защитить от всего, что задумал отец.
– Папочка, я могу объяснить… - говорю я.
– Можешь объяснить? Как, Алия, с помощью еще одной лжи?
Я вздрагиваю от слов отца. Он ненавидит, когда ему лгут, больше всего на свете. А я только что солгала ему прямо в лицо.
– Это не ее вина, сэр. Я попросил ее держать в тайне то, что происходит между нами. Я хотел убедиться, что наши отношения достаточно прочные, прежде чем позволить чужому мнению повлиять на них.
– Я ценю, что ты пытаешься прикрыть ее сейчас, но в этом нет необходимости. Она моя дочь. Она всегда будет моей дочерью. Это ты - разменная монета.
– Папа, нет. Это не так. Не для меня.
Отец смотрит на меня, а затем на Лиама.
– Я буду в своей комнате. Алия, надеюсь увидеть тебя в течение часа.
– Затем он уходит. Просто выходит за дверь. Не сказав ни единого слова.
– Черт, какого хрена, Лиам? Зачем ты ему сказал?
– шиплю я, как только отец оказывается вне пределов слышимости.
– Потому что он твой отец, и я не собираюсь ему врать, - просто отвечает он.
– А еще я устал это скрывать. Я хочу тебя, Алия. Я хочу, чтобы весь гребаный мир знал, что ты моя.
– О да, и когда ты окажешься на дне океана в цементных ботинках, чья я тогда буду, Лиам?
– кричу я. Я в бешенстве, мой мозг лихорадочно работает, пытаясь придумать, как это исправить.
– Этого не случится. — Лиам обхватывает меня руками и притягивает к своей груди.
Я позволяю себе раствориться в его объятиях.
– Я знала, что все закончится. Знала. Но я еще не готова к этому, - признаюсь я.
– Ничего не заканчивается, принцесса. Мы только начинаем. У нашей истории нет конца.
– У каждой истории есть конец, Лиам, - говорю я.
– Но не у нашей.
– Его губы прижимаются к моей макушке.
– Ты мне слишком нравишься, чтобы я тебя отпустил.
– Мне нужно поговорить с отцом,
может, я смогу предложить своего первенца или что-то еще в качестве компенсации, - шучу я.– Ты не отдашь нашего ребенка, - говорит Лиам почти серьезно.
– Не волнуйся, у меня никогда не будет детей.
– Что? Почему?
– Потому что некоторые женщины не годятся в матери. У меня нет материнских генов.
– Я качаю головой и вырываюсь из его объятий.
– Ну, это самое дерьмовое дерьмо, которое я когда-либо слышал в своей жизни, - говорит Лиам.
– Просто… может быть, закроешь свою дверь. И если Грей будет тебя искать, спрячься, - говорю я ему, выходя в коридор.
Вскоре я, затаив дыхание, стучу в дверь отцовского номера.
– Открыто, - кричит он. Я вхожу и вижу, что он сидит у окна, потягивая виски.
– Проходи, садись. Хочешь выпить?
– спрашивает он меня.
– Нет, - отвечаю я, опускаясь на стул напротив него.
– Как долго длится эта история между тобой и Кингом?
Правильно, прямо к делу, я, полагаю.
– Несколько недель, - говорю я ему.
– Но тебе не стоит беспокоиться. Это не продлится долго.
– Почему? Он тебя обижает?
– Нет, это ненадолго, потому что дело во мне. Я не создана для того, чего он хочет. Лиам хочет полноценных, преданных отношений, с ярлыками и прочим. Он просто еще не знает…
– Не знает, чего?
– спрашивает мой отец, глядя на меня так, будто пытается заглянуть в мою душу.
– Он не знает, что я недостойна любви. Я ему нравлюсь, конечно. Но чтобы иметь длительные отношения, нужна любовь, а этого не будет, потому что не может быть.
– Я пожимаю плечами.
– Какого хрена? С какой стати ты считаешь себя недостойной любви?
– рычит мой отец, а затем выпивает весь свой стакан виски.
Мы никогда так не делаем. Мы не разговариваем по душам. Я делаю это с Джоной, а не с кем-то другим.
– Потому что она так сказала.
– Кто?
– Моя мать, - говорю я и наблюдаю, как ожесточается лицо отца.
– Алия, твоя мать была агрессивной психопаткой. Ты даже не представляешь, как меня мучает осознание того, что она сделала с тобой, в моем доме, под моим носом, а я был слишком слеп, чтобы это заметить.
– Он качает головой.
– Это была не твоя вина. Я пыталась, папочка. Я очень старалась быть хорошей. Но у меня не получалось. И это моя вина, что она ушла, - говорю я ему.
– Ты ни в чем не виновата, и она не уходила, Алия. Я избавился от нее. Если кто-то поднимет руку на мою дочь — на любого из моих детей — он не доживет до момента, чтобы рассказать об этом.
Я моргаю. Он только что признался, что убил ее?
– Но она была твоей женой, - задыхаюсь я.
– Она была сумасшедшей, вот кем она была. У нас был брак по расчету. Я никогда не любил ее, Алия. Но тебя я, черт возьми, полюбил сразу же, как ты родилась, больше, чем кого-либо в своей жизни, только не рассказывай об этом своим братьям, - говорит он, и я клянусь, что вижу зачатки ухмылки, прежде чем он берет ее под контроль.
– Она не могла с этим справиться. Я знал, что она ревновала тебя, но не знал, до какой степени. Я бы никогда не позволил этому случиться с тобой, если бы знал…