Прорыв
Шрифт:
Две девятки, но не одни, а в сопровождении эскадрильи истребителей, судя по силуэту, «Спитфайр». Обе машины — очень непростые противники. «Спитфайры» имеют примерно такую же максимальную скорость, как и наши По-1, а вооружены сразу восемью пулемётами, пусть и винтовочного калибра. «Веллингтоны» защищены минимум шестью пулемётами, позволяющими вести огонь буквально во все стороны: два в носовой турели, два в хвостовой, и два в боковых окнах фюзеляжа. Но, говорят, есть и модификации, в которых британцы сумели куда-то воткнуть ещё два пулемётных ствола.
Увидев наш взлёт, истребители сопровождения сбросили подвесные топливные баки и резко увеличили скорость, чтобы связать нас боем и не позволить помешать бомбардировщикам выполнить задание. Так что с ними приходится
Отличная штука — радио в самолёте! Это я успел почувствовать ещё в Монголии. Ведь командир полка, руководящий боем с земли, распределил роли уже после взлёта: наша эскадрилья, идущая первой, сковывает истребители сопровождения, а вторая занимается бомбардировщиками.
Первая атака на нас — почти в лоб. Только мы защищены от шквала путь, летящего навстречу, мощной «бронёй» звездообразного мотора. Моя пара, я ведущий, Вася Юшкин ведомый, немедленно закладываем вираж следом за промчавшимися мимо «англичанами». Вёрткий, как «ишачок», самолёт позволяет это сделать молниеносно. Мотор воет на максимальных оборотах, а вражеская пара пытается уйти с набором высоты. Похоже, они всё-таки признали наши машины за похожие по силуэту И-16, за что и поплатились. Я быстро настигаю карабкающегося «в гору» ведомого противника и почти в упор, с дистанции менее ста метров, всаживаю в него очередь из всех стволов. Вряд ли вся она досталась «Спитфайру», но разница в действенности попадания пули винтовочного калибра и крупнокалиберной — просто разительная. Если первая оставляет небольшую дырочку, то после попадания второй в обшивке остаётся дыра, в которую свободно можно просунуть кулак. Не говоря уже про действие двадцатитрёхмиллиметрового снаряда. Несколько вспышек их разрывов, и британский истребитель просто разваливается в воздухе.
— Ворон, слева сзади, — слышен в наушниках голос младшего лейтенанта Юшина.
Ворон — мой позывной. Так короче, ведь выговорить «Ворожейкин» или «одиннадцатый» по номеру машины, куда дольше. Чуть опускаю нос и начинаю скользить вправо. А Вася в это время отгоняет ещё одного «Спита», попытавшегося атаковать меня, пулемётными очередями.
Головой приходится вертеть на все 360 градусов, так что я замечаю, что ведомый самолёта, которого отогнал Юшкин, явно нацелился на него. Боевой разворот, и вот уже я прикрываю огнём товарища.
Это в своём первом бою, 22 июня 1939 года, в небе над Халхин-Голом я не мог понять, что происходит, носился, как угорелый. С тех пор я участвовал в нескольких десятках воздушных схваток, научился мгновенно замечать всё. Понимать картину боя, как говорили опытные лётчики-асы, учившие нас побеждать японцев. Валятся на землю два горящих «Спитфайра», со снижением уходит в сторону аэродромы, дымя двигателем один из «поликарповых». Вторая наша эскадрилья уже приближается к плотному строю ближайшей бомбардировочной группы. Отчаянно виражит, пытаясь оторваться от вцепившегося в него По-1, ещё один «Спит», подставляясь под наши с Василием пушки. Похоже, на гашетки мы с ним нажали одновременно, и два пучка дымных трасс хлестнули по фюзеляжу и плоскостям «англичанина», так и понёсшегося к земле, «встав на крыло».
Две-три минуты, и из двенадцати британских истребителей, прижимаясь к земле, улепётывают на юг только пятеро.
— Отставить преследование! — доносится по радио команда с руководителя полётов, предназначенная нашей эскадрилье, потерявшей два самолёта сбитыми и один повреждённым. — Приказываю встретить вторую волну самолётов противника. Удаление пятьдесят, курс…
Значит, эти обошли Арарат западнее, пролетев примерно над крепостью Баязет, расположенной у юго-западного подножья горы, являющейся символом Армении.
Вторая эскадрилья связана боем с бомбардировщиками. Им удалось рассеять строй первой девятки, сбив несколько вражеских машин, но настырные англичане
пытаются лететь дальше, навстречу уже вспухающим в небе белоснежным разрывам зенитных снарядов. Пока это только заградительный огонь, но скоро его начнут корректировать станции орудийной наводки, обеспечивающие куда более меткую стрельбу по воздушным целям, чем обычные прицелы.— Привод, я Мельник. Боезапаса может не хватить, — предупреждает наш комэск.
— Я догадываюсь. Ваша задача — связать боем истребители сопровождения до подхода Ишима. Он уже взлетает.
Ишим — позывной командира третьей эскадрильи.
Вторая волна бомбардировщиков — более лёгкие и более скоростные «Бленхеймы». Несут около полутонны бомбовой нагрузки, имеют на один пулемёт меньше, чем «Веллингтоны». Но нас это не касается. Наша задача — истребители сопровождения, такие же «Спитфайры», как и те, которых мы только что прогнали. Только теперь у нас уже есть возможность занять различные высотные эшелоны, «построить этажерку», как это называется у нас, лётчиков-истребителей. И атаковать на вертикальном манёвре: ударил с пологого пикирования, после чего ушёл на набор высоты. Как мы убедились уже сегодня, «Спитам» в этом «упражнении на вертикалях» нас не догнать.
Возвращался на аэродром я в приподнятом настроении. Пусть и уставший так, будто разгрузил вагон цемента. Первый боевой вылет начавшейся войны, и сразу три самолёта противника на боевом счету. Один лично, два в группе. Боекомплект использован «досуха», в машине несколько пулевых пробоин, включая пробоины в топливных баках. Но они в По-1 протектированные, «самозатягивающиеся», так что, несмотря на «дырки» бензина хватило.
Потеряли три машины и двух товарищей: один из пилотов успел выброситься с парашютом, его уже везут на аэродром. Ещё один самолёт «поймал» пулю в двигатель, но это поддаётся ремонту даже без замены мотора. У других эскадрилий, бившихся с бомбардировщиками, потери немного выше. Это и понятно, поскольку мы дрались с противником, равным по численности, а они — с превосходящим вдвое. Но оба налёта англичан полку совместно с зенитчиками удалось отразить. На окраину города вывалить бомбовый груз сумел только один «Веллингтон». Остальные сбросили «балласт» либо на поля, либо на горы. Если только успели это сделать. «Бленхеймы», правда, частично отбомбились по позициям советских войск, готовящихся к отражению турецких атак.
Но расслабляться нельзя. Первый день войны только-только начался, и совершенно не исключены новые попытки авианалётов как на Ереван, так и на другие города Армянской ССР.
Фрагмент 12
23
Капитан Рафаил Гареев, 18 мая 1941 года
Новая «Шилка» вместо уничтоженной в Финляндии для нас, конечно же, нашлась. Слава аллаху, их сумели перетащить в прошлое несколько десятков. Куда больше, чем специалистов, способных управляться с этими боевыми машинами. Так что после выхода из госпиталя мне пришлось немало потрудиться, чтобы подготовить два десятка экипажей уже из местных кадров. Толковых ребят, выпускников институтов, отобранных по «комсомольскому набору».
Правда, какими бы они толковыми ни были, а первое время у них всё равно глаза на лоб лезли от возможностей этой техники. Особенно — от способности автоматически вести огонь по воздушным целям. Ну, и от эффективности огня, конечно: это же просто непрерывная струя пламени, когда «Шилка» палит из всех стволов.
В общем, худо-бедно, а на четыре пятых машин экипажи к началу войны подготовили. И даже распределили в войска. В основном, конечно, для прикрытия штабов армий, но пару установок, насколько я знаю, отправили в «тяжёлую танковую дивизию» Резерва главного командования. Ну, а мой экипаж и ещё один, тоже, как у меня, смешанный (частично из местных, частично из «переселенцев во времени»), прикрывает «Батарею реактивной артиллерии особой мощности РГК». Все шесть пусковых установок 220-мм РСЗО «Ураган», которые мы смогли там, в 1994 году, затащить на полигон в Чебаркуле. С полным комплектом вспомогательной техники, разумеется.