Прорыв

28

Юзеф Бек, 22 мая 1941 года

Пятый день войны. По нашим планам польские войска, наступающие из района Жагаре — Ионишкис — Жеймелис в Литве, уже должны захватить Ригу, а те, что начали движение западнее, приступить к ликвидации русских войск, дислоцированных на Курляндском полуострове. Должны. Но ударная группировка всё ещё пытается расширить плацдармы на правом берегу реки Лиелупе и охватить северо-западную часть Елгавы. А русские тем временем оттягивают силы в Курляндии на восток, ближе к столице Латвии.

Войска одного из первых армейских генералов, Каземежа Соснковского, получившего это звание после германской кампании, наступая от Вилейки, Молодечно, Воложина, уже должны прорваться к Плещеницам и Логойцам, чтобы вскоре выйти на Борисов, охватывая Минск с северо-востока. Но они всё ещё топчутся на линии русских укреплений, оказавшихся весьма прочным препятствием.

Дивизионный генерал Вацлав Стахевич, автор плана «Восток», как называется план войны с Советской Россией, ради обещанного ему в случае успеха звания генерала брони (генерал-лейтенанта, — Авт.) проламывает русскую оборону на стыке Слуцкого и Мозырьского Укрепрайонов русских. И, кажется, у него это получается чуть лучше, чем у более опытного Соснковского. Но всё равно медленно, очень медленно.

На затяжные бои на Украине, где находится мощнейшая советская войсковая группировка, Юго-Западный фронт, мы, в принципе, рассчитывали изначально. В наших планах — сначала Латвия, Эстония и Белоруссия, а уж к тому времени, когда наши войска выйдут к Смоленску, и начать генеральное наступление на Киев. Мимо разрушенных до основания бетонных дотов Новоград-Волынского или какого-нибудь более южного укреплённого района, чтобы «раскрыть цветок» введённых в прорыв войск и двинуться по тылам других укрепрайонов в трёх направлениях — на север, к Коростеню и Припяти, на восток к Киеву и на юг к Виннице.

Отставание от графика кампании объясняется недооценкой некоторых применённых большевиками технических новинок. В частности, реактивной артиллерии. Мы знали, что русские в боях с самураями использовали авиационные реактивные снаряды, проявившие себя не самым лучшим образом, поскольку они имеют невысокую точность и взрываются на удалении от места пуска, которое нельзя изменить уже в воздухе. Но мы и предположить не могли, что они будут использовать их на земле, запуская с установки, смонтированной на автомобильном шасси. Залп нескольких таких установок производит такой же эффект, как артобстрел целого артиллерийского полка в течение четверти часа. По сообщениям с фронта, батальон, попавший под удар этим оружием, полностью теряет боеспособность из-за одного психологического воздействия на бойцов.

У русских, как выяснила наша разведка, существует несколько видов подобных боеприпасов, различающихся калибром. Это 82, 132, 241 и 310 миллиметров. Дальность стрельбы — от 3–4 до 13–14 километров. Взрыв снарядов последних двух типов по воздействию равнозначен разрыву снаряда главного калибра линкора.

Как оказалось, есть у большевиков и сверхдальнобойные реактивные снаряды калибром 220 миллиметров. Будучи выпущенными с дистанции более тридцати километров, несколько десятков таких боеприпасов, обломки которых были найдены на месте падения, поразили целиком два полка, готовых пойти в атаку. Причём, земля в месте удара оказалась изрыта так, словно целый пулемётный полк выпустил весь запас пуль, зависнув в воздухе. По одному из неразорвавшихся суб-снарядов выяснилось, что каждый из нескольких десятков таких, доставляемых до места эрэсом, несёт заряд готовой стальной шрапнели, опасной не только для живой силы, но даже для лёгкой бронетехники.

По полученной нами от финнов информации, основную массу русской бронетехники составляли близкие по характеристикам к польским танки Т-26 и БТ разных модификаций. Хвалёные сталинские Т-28 и пятибашенные «сухопутные крейсеры» Т-35 почти не отличаются от лёгких танков толщиной брони, хоть и вооружены короткоствольными 76-мм пушками и множеством пулемётов. При этом неповоротливы и уязвимы для любой противотанковой артиллерии и даже полевых пушек. Но мы не рассчитывали, что русские могут нарастить толщину брони на Т-28, сделав их при помощи навесных бронелистов достаточно сложной целью противотанкистов.

Но мы совсем не предполагали, что большевики сумеют освоить серийное производство экспериментальных танков «Клим Ворошилов», испытанных ими при прорыве «Линии Маннергейма». Броню этих монстров не берёт никакая противотанковая артиллерия, случаи уничтожения их зафиксированы лишь при прямом попадании авиабомб либо снарядов корпусной артиллерии. Зато выстрелом их трёхдюймовой длинноствольной пушки гарантированно пробивается броня любого польского танка. За исключением лобовой брони купленных нами в Британии пулемётных танков «Матильда».

Расширение плацдарма у Елгавы сдерживается другими русскими танками, с таким же орудием, но более лёгкими и быстроходными, имеющими наклонную броню, от которой снаряды калибром 25 и 37 миллиметров просто рикошетят. Есть сведения, что она с трудом пробивается чешскими пушками 47 мм. Название этих машин, не участвовавших в боевых действиях в Финляндии, Т-34. И они, кажется, всё ещё редки в Красной Армии.

Неприятным сюрпризом для нас стало появление в небе новейших русских истребителей Поликарпова, вооружённых не только 12,7-мм пулемётами, но и 23-мм пушками. За счёт устанавливаемых на них двухрядных звездообразных двигателей, эти самолёты оказались быстрее любого применяемого польскими ВВС. Пусть они и носят наименование По-1, «Поликарпов первый», но в их концепции и формах просматривается преемственность с самым массовым советским истребителем И-16, к борьбе в воздухе с которыми мы готовились, исходя из их технических характеристик. И даже многие из этих машин, прозванных ещё в Испании «Крысами», русские модернизировали, установив на них более мощные моторы. Чем свели к минимуму преимущества лицензионных французских и купленных британских истребителей.

Пленные русские лётчики утверждают, их самолёты теперь массово оборудуются радиостанциями или, как минимум, радиоприёмниками. А наводятся на цель радиолокационными станциями, имеющимися едва ли не у каждого авиационного полка.

Если продолжать авиационную тематику, то у большевиков появился достаточно отсталый в техническом плане, но поразительно эффективный двухместный пикирующий бомбардировщик, позволяющий «класть» бомбы с точностью до пары десятков метров. Тоже пока в незначительных количествах, но при массовом производстве он станет серьёзной угрозой для наших войск.

Кажется, русским были известны наши планы на море. По крайней мере, попытки наших кораблей войти в Рижский залив, чтобы воспрепятствовать эвакуации населения, промышленных мощностей и иных грузов из Латвии, наткнулась на атаку быстроходных торпедных катеров. А Ирбенский пролив оказался заблокирован минным полем. И это — на второй день войны! А следом эти корабли были атакованы взлетевшими с острова Сааремаа лёгкими бомбардировщиками, включая упомянутые чуть выше пикирующие Ер-2. Пусть наши моряки при этом не потеряли ни одного боевого корабля, но повреждения получили два эсминца. Причём, достаточно серьёзные, так что им пришлось вернуться в Либаву для ремонта.

Неприятности возникли и у союзного нам британского авианосного отряда, пытавшегося поддержать с воздуха финнов, штурмующих русскую базу на полуострове Ханко. В вечерних сумерках отряд был атакован русскими подводными лодками с необычно большой для таких случаев дистанции. Шумопеленгационные приборы зафиксировали два торпедных залпа и шумы винтов торпед, но направленные по запеленгованному направлению эсминцы стали жертвами этих снарядов, изменивших курс на звук их винтов. Три корабля лишились хода (одна торпеда промахнулась и взорвалась безрезультатно), а другие так и не нашли стрелявшие лодки на расстоянии, доступном для подобной атаки. Это всё случилось на протяжении каких-то десяти минут, и, судя по тому, что продолжения атак не произошло, атаковали русские подлодки типа «М». Зато позже, уже в темноте, русскому самолёту-торпедоносцу удалось точно выйти на эту же авиационную группу и потопить ещё один миноносец.