Проще, чем анатомия

Пляж негласно делился на мужскую и женскую половины. Купались же кто как хотел. Соседка по комнате смело заходила в воду в чем мама родила, а после загорала между валунов на казенном вафельном полотенце, особо не смущаясь. Впрочем, не она одна. Здесь это никого не удивляло.

Раиса ей немного завидовала. Тонкая в кости, а сама пышная, настоящая красавица! Такой и впрямь ни к чему себя прятать. Хоть сейчас рисуй - и в картинную галерею, на стену. Только как бы художники не передрались за такую красоту!

Приходили на пляж девушки-гимнастки, наверное, все из одного кружка или секции, потому что купальники на них были пошиты на один фасон. Они появлялись вечером, в четыре часа, юные, подтянутые, смуглые от загара. Плавали быстро и далеко, с силой рассекая воду взмахами рук. Не то что Раиса, саженками. С ними была тренер, женщина ее лет, мускулистая, плотная, с короткой, почти мужской стрижкой. Она мало плавала, больше наблюдала за подопечными с берега и поглядывала на часы. Но играть и дурачиться в полосе прибоя пловцам никогда не мешала. Те хохотали, бегали, брызгались. Как-то построились всемером на берегу в пирамиду, красиво, как на соревнованиях. А затем ухватили девчонку в центре пирамиды за ноги и перевернули вверх тормашками. Она повисела так, а потом ухватила что-то в воде и бросила в соседку. Хохот, визг, пирамида рассыпалась - оказалась, краба на купальник прицепила.

В первые дни, как ни предупреждали в санатории, что с солнцем осторожной надо быть, Раиса здорово обгорела. Никакие призывы “товарищи, соблюдайте режим!”, не могли вытащить с пляжа тех, кто прежде не видел моря и не знал, какое оно бывает.

Огромные валуны поросли роскошными бородами из водорослей, в морской зелени водились крохотные полосатые рыбки. Раиса готова была часами любоваться этим живым аквариумом, сидя в полосе прибоя. Колыхались в волне медузы, похожие на стеклянные блюдца. Мелких, без щупалец, можно было брать в руки, большие, с синей каймой по краю купола здорово обжигали и от них следовало держаться подальше.

Небо оставалось почти безоблачным и ярким, будто вымытым. Вечерами огненное, по утрам - прозрачно-синее. А ночью его засыпало звездами, крупными, как земляника. Нигде прежде Раиса не видела звезд настолько больших и близких. Млечный Путь выглядел мало что не сплошной полосой, мазком белой краски по бархату. Луна выплывала из-за скал тоже огромная, ярко-рыжая, как спелый абрикос.

В конце концов Раиса не удержалась, купила у художника на набережной ночной пейзаж, нарисованный сочными яркими красками на куске фанеры. В рамку вставим, будем дома зимой море вспоминать.

У набережной покачивались лодки, они возили отдыхающих на дальние пляжи, к подножию отвесных скал, поросших можжевельником. Тут же у причалов сидели рыболовы, рядом на мостовой грелись и ожидали свою долю улова разноцветные крымские кошки.

Когда первая неделя отдыха подошла к концу, Раиса снова чувствовала себя бодрой и крепкой и радовалась, что опять может много ходить. Съездила в Севастополь, за день обошла почти весь центр города, от Приморского бульвара и пристани Третьего Интернационала, до узких старинных улочек, идущих под немыслимыми углами то вверх, то вниз.

По центральным улицам катились, позвякивая, трамваи. Дома в городе невысокие красивые, многие с колоннами или угловыми башенками, отчего весь он выглядел, что та затейливая детская игрушка. На окраинах росли неведомые Раисе деревья и цветы, и непременно в каждом дворе - виноград. Лозы увивали старинные каменные ограды, тянулись по кирпичным стенам.

Вечерами стала выбираться в Балаклаву, в городской парк на танцы. Там куда веселее, чем в санатории, народу больше и не патефон заводили, а играл настоящий оркестр. Туда ходила, наверное, половина города. Много было военных, особенно моряков. В первый же вечер Раису закружил в вальсе молодцеватый лейтенант, судя по форме - летчик, да так закружил, что она почувствовала себя детским волчком. Еле на ногах устояла!

– Что, перекрутил вас на виражах?

– спросил лейтенант, - Виноват, с нашим братом танцевать трудно. Мы не закруживаемся, привычные!

– В другой раз с вашим братом только танго, - отвечала Раиса.

Но оркестр без перехода заиграл “Рио-Риту”, и ее снова кто-то подхватил. Рядом танцевала забавная пара: милиционер в белой форменной рубашке и девочка лет десяти.

– Ирочка, я уже запыхался. Может, домой?

– Ну, папа… - тянула она.
– Ну давай последний раз!

В саду вокруг санатория водилась какая-то живность, и не похоже, что птицы - ночью кто-то карабкался по веткам, шуршали маленькие коготки. Раисе так ни разу не удалось увидеть, кто там водится. Хотя она даже как-то горсть орехов положила на подоконник, в надежде прикормить.

Ее соседка по комнате, та самая, с безупречной фигурой, любительница загорать, уверяла, что это каменная куница. “Не будет хищница ваши орешки, Рая! Это именно куница, я вам как биолог, с ручательством!”

Биолог все-таки переусердствовала с пляжем, обожгла свой красивый нос и проводила дни в тени на террасе, намазав лицо сметаной. “Мы с вами с севера, все равно будем обгорать, как ни осторожничай!”

К концу отдыха обнаружилось досадное: кончились деньги. Все, взятое с собой, Раиса безоглядно потратила. Себе шкатулку с ракушками, подругам подарки, кому - зеркальце в рамке из тех же ракушек, кому - гребешок из можжевельника. Картина еще эта с луной и морем... Словом, когда спохватилась, обнаружила, что у нее осталось где-то рубль с мелочью. Не рассчитала!

Под вечер, уже попрощавшись с санаторием, Раиса шла по набережной с потяжелевшим чемоданчиком, и старалась держаться поближе к воде, чтобы дул ветер с моря, и не доносило от берега запах выпечки и жареной рыбы.

– Сама виновата, - выговаривала она себе.
– Растранжирила отпускные, будет тебе чай на вокзале. Не отощаешь, небось!

Ноги гудели от усталости, а правую, похоже, натерла. Ручка чемодана грозила оторваться. В конце-концов, Раиса нашла свободную скамейку и устроилась на ней лицом к морю. Ехать на вокзал было еще рано, и чтобы отвлечься, она начала сочинять, пока про себя, письмо брату в Свердловскую область. Вот кому можно расписать во всех подробностях, какое оно, южное море, и какие неведомы зверушки прячутся в ветках в санаторном парке. Володька ей никогда не скажет “повезло тебе, сестренка!”. И все всегда поймет.

Потом стала прикидывать, кто раньше домой вернется, Раиса на поезде, или карточка, которую ей фотограф обещал выслать на адрес прямо в Белые Берега. Море шумело негромко, убаюкивало. Еще бы есть не хотелось так, было бы совсем хорошо.

– Не может быть! Товарищ Раиса, вы ли это?

Она обернулась. Ну и сюрприз! Кого угодно ожидала встретить в Крыму, но чтобы своего московского знакомца и учителя!. Алексей Петрович ничуть за год не изменился, такой же как в Москве, подтянутый, бодрый, только загорел почти до черноты, видимо, давно здесь.

– Прекрасно выглядите, только, прошу прощения, с загаром переборщили.

Никакого "прекрасно" сама Раиса не видела. Плечи от солнца красные, кончик носа облупился. Волосы растрепались. Где тут взяться красоте? Сейчас бы зеркальце достать, волосы немного пригладить, да лежит далеко. Хотя конечно, слышать такое всегда приятно.

– Немного есть, переборщила. Удивительно, тоже не думала, что здесь вас встречу. По службе или на отдыхе?

Раисе пришло на память прошлое лето, древние улицы, помнящие нашествие Наполеона и еще бог знает чего помнящие. Очень захотелось напомнить Алексею Петровичу об этом, еще раз поблагодарить... Но не решалась. Занятой человек, военный! Наверняка ведь по делу прибыл, раз в форме. Решит еще, что она кокетничает. А такое мнение о себе составить отчаянно не хотелось!