Прошел год

Я молчал.

– Ты влюбился?
– тихо спросила Майка.

– Нет. Все сложнее.

– Ты женишься?
– Майка послушно сменила уровень сложности. Я засмеялся. Но посмотрел на потерянную Майку и перестал.

– Есть человек, - сказал я.
– Кажется, я ему очень нужен.

Майка повесила нос. Она сидела, смотрела в тарелку и все это показалось мне ужасным. Надо было молча уйти.

– Кто она?
– спросила Майка.

Странно, что я не ожидал этого вопроса. Я очень растерялся.

– Она?
– переспросил я .
– Это не она. Это мужчина.

Майка медленно поднялась.

– Майя, сядь, - устало попросил я, - Попробуй понять.

– С каких пор тебя стали интересовать мужчины?
– прокурорским голосом спросила она и не села.

– Блин!
– я разозлился.
– Сядь! Меня не интересуют мужчины. Меня интересует этот конкретный мужчина.

– Но ты сможешь заниматься с ним любовью?

Что сказать, Майка по-своему была очень последовательной.

– Я полагаю, - начал я и вдруг почувствовал себя уверенно, - что я с этим человеком я смог бы что угодно - грабить банки, лягушек резать. Самолеты угонять. Я бы вместе с ним яд выпил, извини за патетику. Другой вопрос, что это невозможно. Он очень болен. И для начала я хочу, чтобы он выздоровел.

– Так ты об этом ботанике ?
– догадалась Майка с явным облегчением.

– Между прочим, на "этого ботаника" до сих пор ссылаются тысячи биологов всего мира. Он, между прочим, достаточно крут для современной науки.

– Да я, собственно...
– потерялась Майка.
– Так это что, просто чувство долга?

Душа моя, она подсунула мне хороший ответ.

– Точно, - подтвердил я, - это - чувство долга.

– Не верю, - немного подумав, сказала Майка.

...Я бы видел, когда начинают стареть и какого боятся огня, но тех глаз, которыми надо смотреть, еще не было у меня. Я бы понял, чьего королевства печать, и в какой ты занят войне, но язык, на котором ты мог молчать, был тогда неизвестен мне...

Что я знаю о тебе?

Все.

Ничего.

Не важно.

Целую неделю я ходил на работу, как зомби. Кофман смотрел на меня неодобрительно и, наконец, сплетая и расплетая пальцы под монументальным подбородком, спросил:

– Что с вами, юноша? Вы какой-то... Какой-то вы потерянный.

Я посмотрел на Кофмана, сидящего за своим необъятным столом и попросил отпуск за свой счет. "По семейным обстоятельствам" , - сказал я.

– Ради бога, пожалуйста, - развел руками Кофман.
– Но только вы должны знать, что срок вашей стажировки будет продлен соответственно. Мне вас исключительно хорошо рекомендовали, но пока я не вижу...

– Извините, Евгений Александрович. Я исправлюсь, - сказал я безо всякой надежды. И уехал в Питер.

* * *

Ленка была моим коммуникативным богом. Она была пугающе понятлива. С тех пор, как произошла вся эта история, мы разговаривали с ней - в основном, по телефону. Виделись мы всего дважды - она приезжала в командировки, мы шлялись, пили пиво, ходили в китайский ресторан и разговаривали до боли в горле. Ленка была старше меня на десять лет и у нее был виртуальный, бесконечно мотающийся по миру муж .

– Ура!
– заорала Ленка в дверях, и, обняв меня за шею поволокла куда-то вглубь квартиры.
– Здравствуй, маленький. Ты мой хороший. Я тебя сейчас буду кормить.

Мне сразу стало так тепло и легко, что я даже захотел спать.

– Чего носом клюешь?
– забеспокоилась Ленка.
– Не спи! Сейчас кофейку...

– Ты торопишься?
– решил сразу выяснить я.

– Нет, - довольно улыбнулась Ленка.
– Я отменила семинар сегодня и завтра. Я - свободная женщина и могу слушать тебя сутками. Рассказывай.

С Ленкой все было проще, но в каком-то смысле и сложнее. Надо было признаваться сразу. Я помолчал, подыскивая форму признания.

– Мать, - сказал я, - что-то мне не живется без Левы Веденмеера.

– О-о, - пропела Ленка.
– Как все запущено... Эдак подгорят мои бананы в яйце. Давай-ка переместимся на кухню.

Это было непохоже на Ленку - она явно брала тайм-аут. Она немного позанималась бананами молча, потом села напротив верхом на табуретку.

– Тебе не показалось?
– спросила она.
– То есть ты из-за этого приехал?

Я кивнул.

– Плохи наши дела, - вздохнула она.

– Почему?

– Милый, - сказала Ленка.
– Я твой друг. Я тебя совершенно бескорыстно люблю. Я бы тебе звездочку с неба достала. Но Лева Веденмеер принадлежит какой-то другой реальности, хотя физически и присутствует в этом мире. Ты что, хочешь испоганить себе жизнь?

– Что значит - "испоганить"?
– завелся я.
– Почему - "испоганить"? А это - жизнь? Он мне каждую ночь снится, я не ем не хрена, я с людьми разговаривать не могу.

– И что, по - твоему, это означает?

– Полный пиздец это означает, вот что. Что ты мне дала? У тебя есть большие кофейные чашки?!

Ленка раскачивалась на табуретке и улыбалась.

<