Прости за любовь

— Проверю, моя хорошая.

— Это кто там твоё рабочее время отслеживает?

Молчит секунд двадцать, а потом, удалившись на приличное расстояние, рассказывает:

— Зам по воспитательной работе. Такая мегера, ух! У неё прям на лице написано, что я ей не по нраву. И ведь ничего плохого я не сделала, а она меня цепляет постоянно. То блузка чересчур облегающая, то манера общения с ребятами слишком фривольная.

— Не принимай близко к сердцу. Мало ли, что у человека в жизни происходит.

— Да ну её… — зевает. — Прикинь, я сегодня опять не спала.

— Соседи?

— Они самые. Полночи гульбанили. Реакции на мои возмущения ноль! И стучала, и вниз к ним ходила.

— Ходить туда не надо! Они же неадекватные.

— Ну а как?

— Уроды. Слушай, может поискать другую квартиру?

— Ну уж нет, мне тут нравится. Район неплохой, школа близко.

— Ну это не дело, что они тебе регулярно спать не дают.

— А я завтра напишу на них заявление участковому. Пусть придёт и проведёт профилактическую беседу. Достали! И кстати про квартиру, зачем ты опять перевела мне деньги?

— Заплати хозяйке, забей холодильник продуктами. Тебе пока тяжело, я знаю.

— Тата! Я верну их прямо сейчас. Не могу так!

— Не вздумай! Обижусь. Серьёзно, Филатова.

— Ты пойми, мне дико неудобно.

— Всё удобно. Разбогатеешь — отдашь. Закрыли тему.

— Но…

— Закрыли!

— Ладно. Ты чего делаешь?

— Я в трамвае. Еду домой.

— Что-то рано.

— Устала после игры. Хочу немного отдохнуть.

— Правильно. Ты заслужила. Переутомление — опасная вещь. Так, минутку повиси, я рассчитаюсь на кассе.

— Ладно.

Жду, пока она оплатит покупку.

— Всё, я тут. О чём мы говорили?

— О переутомлении. Поль, я хочу спросить тебя кое о чём…

— М? — отзывается она, шагая по улице.

— Ты видела ролик с концерта в группе «ГП»? — внутри меня поднимается тревога, ставшая уже перманентной.

— Видела. Я ещё утром по этому поводу хотела тебя набрать, но решила, что не надо делать это перед игрой.

— Думаешь, то, что пишут люди, правда?

— Похоже на то, — вздыхает она расстроенно.

— Алкоголь?

— Пьёт однозначно, — выносит неутешительный вердикт. — И, честно говоря, есть у меня ощущение, что употребляет, Тат…

— Кошмар.

Холодок бежит по телу от этих беспокойных мыслей.

— Это предположение, может и нет. В любом случае, там налицо зависимость, которую пора лечить. Недаром с концертами беда. То переносы, то отмены. Уже фанаты возмущаются. А крайнее выступление? Равнодушный стеклянный взгляд в пустоту, абсолютное нежелание контактировать с публикой. Зуб даю, убитый там в хламину.

— Куда смотрит семья? Друзья, Илона?

— Не знаю, что там у них творится. Где-то писали, что парни в контрах. Возможно, как раз на этой почве конфликтуют.

— Я хотела позвонить Ему, но боюсь, как бы не сделать хуже.

— А куда хуже? Итак печально всё до крайней степени.

— Вдруг он не станет говорить со мной?

— Ну… Не позвонишь — не узнаешь. Набери, Тат.

— Наберу, — обещаю сама себе.

И обещание выполняю.

Этим же вечером, промаявшись пару часов в сомнениях, звоню. Однако в динамике вместо гудков лишь сухое «аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

Повторяю дозвон позже, но ничего не меняется. Марсель, увы, недоступен.

Натянув одеяло до самого подбородка, какое-то время тупо таращусь на экран блымающего в полутьме телевизора.

Беру пульт в руки. Выключаю бормочущий ящик. Переворачиваюсь на спину и, снова тянусь за своим смартфоном. Уже традиция. Перед сном смотрю видео, связанные с группой «Город Пепла». Или слушаю Его песни.

Ругаю себя за это, ведь каждый раз разрывается сердце. Ругаю, но не слушать их не могу…

Забиваю в поисковую строку «Марсель Абрамов солист группы Город Пепла». В рекомендациях выскакивает запись прямого эфира двухнедельной давности. Выложили с какой-то другой платформы сегодня утром. Подобные ролики — большая редкость. Кучерявый нечасто выходит на связь с поклонниками его творчества.

Незамедлительно нажимаю на плей.

Продолжительность эфира одиннадцать минут. На экране бегут строчки с вопросами. На некоторые из них парень выборочно отвечает.

Он сидит на балконе. Лица в темноте почти не видно. Лишь тогда, когда подносит сигарету ко рту, удаётся разглядеть бледное, измученное недосыпом лицо и тёмные круги под глазами.

— Будет ли новый альбом? — зачитывает вопрос от Cherry77. — Да хер его знает… Пока нет желания делиться с вами тем, что пишется.

Затягивается. Выпускает дым.

Так и курит, совершенно не жалея себя. Не бросил эту отраву, конечно же…

— Когда снова появятся футболки с надписью «Девочка по имени нельзя?» Хочу такую. Анжелика, они не появятся. Забудь.

Стряхивает пепел.

— Как ты себя чувствуешь, дружище? Да никак, Ratmir. Никак… В каком ты сейчас городе? — озвучивает следующее рандомное сообщение. — Блин… Где-то в Сибири.

Соображает достаточно долго.

Как можно не помнить, где ты находишься???

— Красивый.

Хрипло смеётся, потирая веки. И этот его смех вибрацией глубоко под рёбра забирается.

— Rina, я вижу своё отражение в зеркале по утрам. Не гони давай. Выгляжу я дерьмово.

В его руке появляется бутылка. Пьёт прямо из горла…

— Спасибо за сегодняшний концерт. Было супер. Ты в Новокузнецке, если что.)) Точно, Lena-solnce, — щёлкает пальцами. — Новокузнецк… Холодно тут у вас. Зима… Хотя по календарю она вроде как не настала ещё. Или настала? — хмурится, всерьёз сомневаясь.

Шмыгаю носом и вытираю слёзы, которые безостановочно катятся по щекам.

— Марс, ты в запое? Ronny, я по-твоему не могу расслабиться после концерта, что ли? — его взгляд в момент ожесточается и становится сердитым. Поджимает губы. В глазах горит злость и раздражение. — Завязывайте слать всю эту херню про кодировку, вещества, лечение и прочее. Я в норме, мать вашу. Отдыхаю. Ясно?

Молча курит, пока сообщения сменяются одно другим. И проходит не меньше минуты до того, как вновь начинает говорить.