Просто спасти короля
Шрифт:
... и чего им не сидится, - продолжал размышлять он за удивительное Око, чего ползают с места на место? Какая сила их гонит?
– Не понимаешь?
– усмехнулся он наивности неведомого наблюдателя.
– Да, где уж тебе понять, из твоего-то далека..!
Есть всего два господина над всем живым... Нет, - поправил он себя, - два Великих Господина над всем живым...
Голод и Страх.
Голод гонит львиный прайд по саванне, и нет спасения антилопе! Ведь лишь собственной жизнью может она утолить мучительный ужас голода, сосущий хищника изнутри.
– Дож прислонился к холодной колонне, проникаясь ее спокойствием, невесело улыбнулся
– Ну, а разве не такой же голод гонит достойного Орсеоло через пиратские галеры Анатолии, пески Суэца, Красное море, Аравию, Индию в поисках все новых и новых чудесных товаров? В поисках все большей и большей прибыли?
– Нет, не такой!
– удивился собственному новому пониманию Энрико Дандоло.
– Насытившись плотью жертвы, львы целые сутки, а то и больше валяются в тени, играют со своими котятами... Хоть целое стадо антилоп может спокойно пастись неподалеку, они будут в полной безопасности.
– Не таков человеческий голод!
– Лоб мессера Дандоло покрылся испариной от осознания огромности открывающейся ему истины.
– Человеческий голод во сто крат страшнее! Ибо он неутолим! И от насыщения только увеличивается... С еще более ужасающей яростью толкая нас на поиски все новой и новой пищи, новых земель, новых рабов, новых богатств...!
– Господи!
– хотелось крикнуть старому дожу в огромную пустоту Собора.
– Да ведь вовсе не лев, эта жалкая, ничтожная кошка, а человек - царь зверей!
– Зверей?
– усомнилось было что-то внутри.
– Зверей-зверей!
– подтвердил мгновенно вдруг успокоившийся голос.
– Святоши в рясах называют это алчностью. Смертным грехом...
– Энрико Дандоло презрительно улыбнулся, в полном согласии со вновь обретенным внутренним голосом.
– Глупцы, они не понимают главного! Человек - это просто самый могущественный зверь из всех, когда либо созданных Творцом.
– Ну да, - продолжал развивать он столь очевидную мысль, - Создатель наделил нас разумом, речью... И что с того? Тем точнее наши движения к цели, тем крепче хватка, тем вернее нет спасения жертве!
– И вдруг, будто пропасть разверзлась под ногами, - ... тем неуклоннее наш путь от голода ко все более и более страшном голоду?
– И что же, - дож поднял слепые глаза к уходящему вверх куполу, - спасения от голода нет?
– Ну, отчего же, - глумливо хихикнуло внутри, - конечно есть. Ваши аппетиты, мессер, легко ограничиваются аппетитами других хищников, что всегда кружат неподалеку! Только зазевайтесь, и они тут же покончат с вашим голодом. Да и с вами в придачу...
– Да, - с облегчением вспомнил дож, отстранившись от поддерживающей его колонны, - Кроме господина Голода есть ведь еще господин Страх. Именно он ограничивает аппетит самого совершенного на Земле хищника, не давая ему превратиться во всепожирающий лесной пожар.
– Да, страх!
– окончательно утвердился в своем новом понимании сорок первый дож Светлейшей Республики.
– Кто лучше нас, венецианцев, знает толк в Страхе?! Ведь первыми строителями Венеции были очень, очень напуганные люди!
Дож весело улыбнулся так здорово все понимающему голосу.
– В самом деле, что пригнало жителей благополучнейших Падуи, Альтино, Конкордии, Аквилей в пески и болота Лагуны?
– Страх!
– Что заставило их бросить веками насиженные места и начать строить новые жилища в окружении кишащих гнусом камышей и соленых топей?
– Страх!
Энрико Дандоло вспоминал, и казалось,
скупые строки хроник яркими живыми картинами вспыхивали в возбужденном мозгу. Начало пятого века принесло с собой Алариха и его готов. В 402 году они разграбили и обратили в развалины Аквилеи. Предварительно превратив в пустыню все прилегающие территории.А в 410 Аларих берет на копье уже Рим. Рим, Вечный Город - познавший, наконец, ужас грабежей и разнузданного насилия на улицах, которыми шагали когда-то железные легионы...
Все, что уцелело, спасалось тогда в болотах и на островах Лагуны. И одиннадцать лет спустя Венеция отпраздновала свой день рождения. Произошло это в 421 году, 25 марта, в пятницу, в полдень. Воистину, Венеция - город, рожденный Страхом.
– Стоп-стоп, - прозвенел тревожный колокольчик в мозгу мессера Дандоло.
– Но чем же тогда отличается человек от антилопы, в ужасе улепетывающей от настигающего ее льва?
– Да всем!
– с высоты своего нового понимания дож вполне мог позволить себе легкую иронию.
– Потому, что человеческий страх - это не страх жертвы, а страх хищника.
– Приходилось вам видеть загнанную в угол крысу?
– Невидимый собеседник не отвечал, но мессер и не нуждался в ответе.
– Вот вам прекрасный образец человеческого страха! Трясущийся, пищащий от ужаса комок плоти. Смертельно опасное существо! Потому, что еще мгновение, и судорожно сократившиеся от невыносимого ужаса мышцы подбросят его неожиданно высоко, прямо вам в лицо. А острые зубы вцепятся в горло, в глаза, в нос, в щеки...
– Так что не нужно путать!
– Дож даже как-то самодовольно ухмыльнулся и своей по-прежнему легкой и энергичной походкой вновь закружил по пустому Собору.
– Страх жертвы обращает ее в бегство. Человеческий страх тоже позволяет это делать, если есть куда бежать... Но вот если бежать некуда, - дож погрозил пальцем невидимому в высоте куполу, - тогда человеческий страх требует только одного - убивать!
– Убивать все, что только может представлять угрозу!
– Энрико Дандоло нахмурился, старательно додумывая показавшуюся ему такой важной мысль.
– Да, вот так правильно, - дож еще раз поворочал на языке столь точную фразу.
– Убивать все, что только может представлять угрозу...
– На свете нет ничего, - принялся дож разворачивать понравившуюся ему мысль, - что давало бы стопроцентную гарантию защиты. Многие десятки лет Константинополь обласкивал венецианцев торговыми привилегиями, дарением территорий, военными союзами... Но вот, настал 1171 год, и все венецианцы на территории империи были брошены в тюрьмы, а их имущество конфисковано.
– Двадцать тысяч человек!
– с содроганием вспомнил дож свое посольство в столице мира. Переполненные тюрьмы не вмещали торговцев и членов их семей... Арестованные вместе с семьями офицеры военного флота Империи, которые тоже были в большинстве своем венецианцы...
– Нет, - окончательно утвердился внутри себя слепец, оказавшийся вдруг столь прозорливым, - ни уверения, ни клятвы, ни добрые намерения, ни даже самые искренние симпатии не могут служить гарантией твоей безопасности. Ведь уверения и клятвы могут быть ложью, а намерения и симпатии так легко меняются! Важны не намерения - важны возможности... Никто не должен иметь даже малейшей возможности причинить тебе вред. Вот единственная гарантия безопасности! Ха, да ведь в этом и состоит главная мудрость, рожденная Господином Страхом - обрадовано хихикнул про себя мессер Дандоло.