Простонародные рассказы, изданные в столице

Когда свахи пришли, господин сказал им:

— У меня нет сына, а потому я хочу жениться. Не могу ли я затруднить вас просьбой подыскать мне жену?

Сваха Чжан молча принялась размышлять: «Старый дядюшка дожил до такого почтенного возраста и только теперь надумал жениться! Кто же захочет пойти за него? Что тут ответить?» Но сваха Ли легонько толкнула ее и сказала:

— Это нетрудно.

Свахи собрались уходить, но господин Чжан остановил их и добавил:

— У меня есть три условия.

Именно из-за того, что он высказал эти свои желания, ему многое пришлось испытать:

Меж черных туч пролегла дорога, На ней он стал страдающим от невзгод человеком; Для белых костей не нашлось могилы, И он превращен в бездомного, бесприютного духа.

— Что же в мыслях у господина? — спросили свахи.

— Я хочу сказать вам о трех условиях. Во-первых, я хочу, чтобы эта женщина была способная и красивая; во-вторых, она должна быть равна мне по происхождению и, в-третьих, раз у меня в доме есть сто тысяч связок монет, то и ей следует принести с собой столько же.

— Их нетрудно выполнить, — небрежно ответили свахи, в душе смеясь над ним.

Затем они попрощались с господином Чжаном и ушли.

По дороге они посовещались, и сваха Чжан сказала свахе Ли:

— Если нам удастся его сосватать, нам перепадет много связок монет. Вот только трудно найти такую невесту, о которой говорил господин. Да разве та, которая отвечает всем его требованиям, не предпочтет выйти замуж за молодого? Неужели она согласится пойти за этакого старика? Не воображает ли он, что седины его сахарные?

— У меня есть для него подходящая невеста! — воскликнула сваха Ли. — Она красива, да и из семьи подходящей.

— Кто же она? — спросила сваха Чжан.

— Одна наложница. Раньше она жила в доме министра Вана, — ответила сваха Ли. — Когда министр Ван взял ее, он любил ее до безумия, но она сама одной лишь фразой разрушила свое счастье и потеряла сердце господина. Теперь министр очень хочет избавиться от нее, лишь бы нашелся человек из приличного дома, который согласился бы ее взять. У нее должно быть в приданом по крайней мере несколько десятков тысяч связок монет. Боюсь только, что она слишком молода для нашего старика.

— Ты печалься не о том, что молодая чересчур молода, а о том, что слишком стар старый, — сказала сваха Чжан. — «Господину Чжану, пожалуй, она вряд ли подойдет!» Но курочка, конечно, будет не слишком-то счастлива. Поэтому, когда мы будем говорить с ней, нам надо убавить господину Чжану лет десять-двадцать, и тогда обе стороны будут довольны.

— Завтра счастливый день [130] для сватовства, — сказала сваха Ли. — Сначала мы сходим к господину Чжану и договоримся о денежном подарке невесте, а потом отправимся к министру Вану и сразу уладим дело.

130

Счастливый день. — По китайским народным поверьям, дни могут быть счастливые и несчастливые. Чтобы достичь успеха в деле, его предпочитали начинать в счастливый день, который определялся гаданием.

Порешив на том, в сумерках они разошлись по домам.

На следующий день обе свахи встретились и, как было условлено, пошли вместе к господину Чжану.

— Мы нашли женщину, отвечающую всем требованиям, о которых вы вчера говорили, — сказали они ему. — Такие совпадения редко случаются. Во-первых, она красива, во-вторых, она из почтенного дома министра Вана и, в-третьих, у нее есть приданое в сто тысяч связок монет. Мы боимся лишь одного — не показалась бы она вам чересчур молодой.

— Сколько же ей лет? — спросил господин Чжан.

— Она моложе вас, господин, на три-четыре десятка, — ответила сваха Чжан.

Господин Чжан засиял от радости.

— Я надеюсь, вы сделаете все, чтобы дело не сорвалось, — сказал он.

Не будем утомлять излишними подробностями.

Короче говоря, обе стороны пришли к согласию. Как полагается, обменялись подарками, жених, как говорится, послал невесте дикого гуся, а затем среди свадебных свеч [131] их поженили.

131

Среди свадебных свеч — т. е. с соблюдением свадебных церемонии.

На следующее утро они посетили домашний храм и принесли жертвы предкам. Господин Чжан надел шелковую рубашку пурпурного цвета, новый головной убор, новые носки и туфли. Новобрачная была одета в роскошное темно-красное шелковое платье с широкими рукавами, затканное золотыми цветами; золотыми нитками были расшиты ее головной убор и вуаль [132] .

Вот какой она была рождена:

Как месяц тонкий изогнуты брови; Как персик вешний румянятся щеки. Видом она — как цветок одинокий красы необычной; Кожа ее — как нежнейший нефрит свет излучает. Обрисовать невозможно словами тьму завлекательнейших достоинств; Изобразят ли когда на картине тысячи прелестей очарованье? Если она не из Чуских ущелий легкою тучкой взлетела [133] , Значит, сюда она прямо с Пэнлая [134] — из дворцов для бессмертных явилась.

132

Головной убор и вуаль. — Существовал обряд покрытия головы новобрачной при бракосочетании.

133

Из Чуских ущелий легкою тучкой взлетела. — Намек на легенду о небесной фее, которая в районе ущелий на Янцзы (Чуские ущелья) спускалась к одному из древних правителей в виде дождя, а утром поднималась в виде легкой тучки.

134

Пэнлай — в китайских легендах одна из обителей бессмертных в Восточном океане.

Господин Чжан оглядел ее с головы до ног и в душе поздравил себя. Когда же новобрачная подняла вуаль и увидела седые усы и брови господина Чжана, она почувствовала себя глубоко несчастной и прокляла свою судьбу.

Прошла брачная ночь. Господин Чжан был счастлив, а на душе у молодой жены было безрадостно.

Через месяц с небольшим в дом явился какой-то человек, поклонился и сказал:

— Сегодня день рождения господина. Я принес его гороскоп.

Надо сказать, что господин Чжан очень заботился о своей судьбе. Поэтому в середине первой луны года, а также в день своего рождения он обязательно заказывал гороскоп. Как только молодая жена раскрыла гороскоп и заглянула в него, слезы ручьем полились у нее из глаз: она впервые узнала, что ее мужу уже за шестьдесят. «Погубили вы мою жизнь!» — укоряла она в душе обеих свах. Когда же взглянула она на господина Чжана, то увидела, что эти несколько дней еще кое-что ему добавили, как говорится:

В спине все больше и больше боли, В глазах все больше и больше слёзы. И уши все больше и больше глохнут, И с носа все больше и больше каплет.

Однажды господин Чжан сказал жене:

— Мне нужно уйти по своим делам, а ты побудь дома и не беспокойся.

— Постарайся, господин, поскорее вернуться, — скрепя сердце ответила жена.

Но когда муж ушел, она подумала: «С такой внешностью и таким приданым, как у меня, — и выйти замуж за седовласого старца! Какая досада!» Между тем стоявшая рядом служанка предложила:

— Почему бы вам, госпожа, не погулять, чтобы немного рассеяться?

И госпожа со служанкой вышли из своих покоев.

В передней части дома господина Чжана находилась лавка — там торговали нитками и румянами. В лавке с обеих сторон стояли шкафы, а посередине между шкафами висела бамбуковая занавеска с пурпурной шелковой бахромой. Служанка отпустила крюк и спустила занавеску. Оба приказчика — Ли Цин, которому было около пятидесяти, и Чжан Шэн, которому было около тридцати, — находились в лавке.