Против течения (сборник рассказов)

Школа была переполнена жаждущими познаний малолетками. В их классе было сорок учеников! Четверть из них были заядлыми второгодниками, презрительно относившимися к высокомудрым школьным наукам (Зачем их–то надо было мучить? – Сразу по этапу отправляли бы в Сибирь – всё равно они там окажутся).

Быстро надоело нашему энергичному герою рисовать в тетрадке какие-то дурацкие кружки и чёрточки, петь какие-то бодренькие песни, зачем-то ходить строем вокруг школы и слушать грозные учительские увещевания невозмутимым и непробиваемым второ– и третьегодникам.

И не по годам хитроумному Серёже пришла в головёшку замечательная мысль: как избежать скучной и однообразной школьной рутины и вернуться в мир весёлых детских приключений.

Он по дороге из школы домой, поговорил со своей соседкой и одноклассницей Таней Матвеевой (У Тани отец – тоже фронтовик, офицер, да ещё и Герой Советского Союза. Он одним из первых перебрался под огнём врага на высокий правый днепровский берег). Серёжа попросил Таню сказать учительнице Галине Николаевне, что он, Серёжа заболел и в школу пока ходить не будет. Таня была красивой девочкой, но скромной и отзывчивой. Она выполнила просьбу своего отчаянного и беспечного одноклассника.

Серёжа с легкомысленной радостью вернулся к своему жизнерадостному образу жизни: каждое утро он брал в руки школьный портфель и чинно, вместе с другими учениками шёл по направлению к ненавистной ему школе, но, дойдя до немецких бараков, сворачивал к ним и целый день с неистовой радостью гонял голубей, играл в домино, карты и шахматы, пинал мяч в самодельные ворота... Словом, жил, а не прозябал в удушливой атмосфере идиотских, – как он полагал, – школьных наук.

Когда приличные и дисциплинированные ученики возвращались из школы по домам, Серёжа строил у себя на рожице постное выражение и, лицемерно вздыхая под тяжестью только что одолённой им науки, присоединялся к ним и спешил домой, чтобы доложить любящим его родителям о своих выдающихся школьных успехах (О школьных делах он успевал узнавать всё у той же Тани во время их совместного возвращения из «школы»).

Вечером, в награду за примерное поведение и успехи в учёбе, радостные родители отпускали своего сыночка на конюшню, где он с большим удовольствием убирал навоз, задавал корм, поил и чистил своих любимых лошадок, обучался приёмам профессиональной верховой езды... словом, жил полнокровной и интересной жизнью (Но не завидуйте ему, дорогие читатели! Всякому удовольствию всегда приходит отрезвляющий слишком увлёкшееся сознание конец)...

Отец пришёл на родительское собрание в школу... там всё и отрылось (Да, жалко папу. Вот всегда кажется, что делаешь пакость только самому себе, а оказывается, что она затронет и других, часто близких тебе людей).

Серёжин отец во время войны ходил по вражеским тылам, и решил не спешить с дисциплинарными выводами, а проследить, куда же девается его сынок после своих ежедневных деловых «уходов в школу».

Тропа разведчика привела его к немецким баракам. Там он сразу увидел не картину даже, а целый моноспектакль в исполнении будущего народного артиста страны Сергея Васильевича:

На скамейке у барака сидело несколько немецких старух и с весёлым интересом слушали, как наш юный герой рассказывал им (на немецком языке!) забавные немецкие анекдоты на животрепещущие для любых старух темы. Некоторые моменты бабки встречали и провожали дружным хохотом и похлопыванием себя по обширным национальным юбкам. Все веселились от души. Но когда Серёжа принялся было читать своим очарованным слушательницам звучные и глубокомысленные немецкие стихи, на авансцене появился потерявший терпение человек в военной форме – Василий Николаевич, отец юного герольда при дворе беднейшего немецкого княжества, именуемого в народе «трудармией».

Сергей Васильевич не помнит, был ли он сурово наказан своими родителями, но, видимо, в тот раз с ним поговорили настолько серьёзно, что он сразу вернулся в школу и никогда больше не прогуливал уроков. Вскоре он обогнал своих топтавшихся на месте одноклассников и занял своё законное место – первого ученика первого класса.

(Вообще-то необходимо заметить нашему безголовому Министерству образования и науки: все дети – разные. Одни – способные и хотят учиться, по любимым предметам. Другим – науки даются с трудом и они не ощущают в себе никаких «призваний». Нельзя всех скопом садить в один класс. Пусть это звучит и не совсем демократично, но нужно комплектовать классы по склонностям и способностям детей. Так они не будут мешать друг другу, и толку от обучения будет значительно больше... И почаще слабых министров переводить в дворники – тоже нужная обществу и уважаемая профессия).

Когда Серёжа успешно перешёл в следующий класс и распрощался со своими спарринг-партнёрами по уличному кулачному мордобою, оставшимися на третий год в том же классе (Ну зачем мучить таких детей? Не хотят учиться – и не надо. Обучить их хорошим рабочим специальностям, и они проживут свою жизнь спокойно, без натуги и счастливо. Кстати, для подавляющего большинства учеников, школьные науки по жизни оказываются совершенно бесполезными. Значит, в наших школярских заведениях учат не так и не тому?). Серёжа с энтузиазмом ждал каникул и надеялся хорошенько отдохнуть в обществе своих любимых голубей и лошадок. Но родители решили иначе. Они ещё не потеряли надежды отвлечь своего легко увлекающегося сыночка от таких опасных занятий как верховая езда и кулачный бой и превратить его в добропорядочного участника торжественных общественно-политических мероприятий и члена известных своим ханжеским высокомерием организаций. Короче говоря, отправили своего сорванца с богом (от глаз подальше) в пионерский лагерь (на самом деле, это были просто летние детские лагеря отдыха, куда отправляли детей вне зависимости от идеологических ориентаций, даже таких пожизненных беспартийных босяков, каким и оказался впоследствии Сергей Васильевич). Вообще-то нет ничего полезнее и благотворнее для городских детей как провести хотя бы лето на лоне природы, покупаться в прохладных водоёмах, побегать и порезвиться вдоволь в компании своих жизнерадостных и беззаботных сверстников, да и просто подышать прозрачным и целебным уральским воздухом.

Привезли детей в лагерь, распределили их по отрядам (Ну примерно, дорогие читатели, как у вас на зоне) и принялись строго по режиму «оздоровлять» замученных многомесячной учёбой детей. Главным признаком «оздоровления» в нелёгкие послевоенные годы считался набор веса отдыхающим от трудов праведных подрастающим контингентом будущих строителей светлого коммунистического «завтра» (так во всяком случае, – возможно – думали вожатые и воспитатели).

Но Серёжа ни о чём не думал, он просто огляделся вокруг и увидел... девочку, которая смотрела на него как-то заинтересованно, изучающе и внимательно. Серёжа тоже более пристально вгляделся в эту незнакомую ему девочку. Она была какая-то светлая, как будто озарённая каким-то внутренним огоньком, излучающим тепло на окружающий её мир. Серёжа даже ощутил это исходящее от неё благодатное тепло. Он подошёл к ней. Они одновременно протянули друг другу руки и пошли по бесконечной, уходящей в счастливую неизвестность, лагерной аллее. Они недолго шли молча. Девочка повернулась к нему, как-то стеснительно и мягко улыбнулась и спросила его:

– Мальчик, тебя как зовут?

– Серёжа, а тебя?

– Меня зовут... (Увы, дорогие читатели, к нашему великому сожалению и великому стыду для нашего героя, он... забыл её божественное имя. Всю свою последующую жизнь, иногда целыми часами, Сергей Васильевич силился вспомнить это ускользающее от него в сумятице жизни имя. Но, увы... Поэтому мы будем просто называть её ласковым словом «Девочка»).

Они шли по аллее. Они не видели ничего вокруг, кроме друг друга. Поглощённые милой детской и какой-то одухотворённой беседой, они не замечали подозрительных взглядов, которыми сверлили их встречные чинные и приглаженные пионеры. Им было хорошо вдвоём. Девочка с недетской печалью поведала Серёже свою печальную историю:

– У меня сломалась скрипка, и папа с мамой сказали, что я не хочу заниматься и сама её сломала. Но я не виновата. Зачем ломать скрипку? Она была такая красивая... А старший брат сказал, что он видел, как я била её об стул. А я не била. Я любила играть на ней. Нам задавали уроки, и я дома разучивала и играла. Почему брат так сказал...

– А это, наверное, он и сломал. – сразу сообразил догадливый Серёжа.

– Нет. Что ты! Брат – хороший, добрый. Он всё время сидит и книжки читает. Мама говорит, он – круглый отличник...

– Может быть, когда ты разучивала свои гаммы, ты кому-нибудь помешала, он зашёл к вам и от злости разбил твою скрипку.

– Может быть. Но мой брат не мог этого сделать. А у тебя есть брат?

– Есть, конечно. – с родственной гордостью ответил Девочке наш герой. – Он на лётчика учится. А потом будет воевать.

– А воевать страшно? – испуганно поинтересовалась Девочка у никогда ещё не воевавшего Серёжи.

– Нет. Они же – немцы, а мы – русские. Мы всегда победим. Так папа говорит. А он знает. Он всю войну воевал. У него и ордена и медали есть.