Противостояние I

— Под каким одеялом?

— Ты страдаешь лунатизмом?

Она коротко оглянулась и помотала головой:

— Нет, не замечала. А почему ты спрашиваешь?

— Ты помнишь, что ночью замёрзла и спустилась вниз к камину? Что лежала со мной под одним одеялом?

Она помолчала и ответила вопросом на вопрос.

— Саш, трудно было поступать в институт?

— Не хочешь говорить о том, что произошло?

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Ты тоже не ответила ни на один мой вопрос. — рассердился я, — Что происходит, Настя? Ты ночью своим поведением сильно сбила меня с толку. Во-первых, я был ошарашен контрастом между твоим невинным внешним видом и твоим очень взрослым поведением. Во внезапную влюблённость с твоей стороны я не верю. Кроме того, ты отвергла все мои попытки взять инициативу на себя. Она всё время оставалась на твоей стороне. Ты делала со мной всё, что тебе было нужно. Конечно, доставила мне удовольствие, но я ощущаю себя использованным. Примерно, как выдоенная корова. У тебя какая-то личная драма, и ты решила отыграться на мне? Или решила отомстить кому-то с моей помощью?

Она молчала, водя пальчиками по обложкам книг. Я вздохнул:

— Если не хочешь разговаривать на эту тему, я попрошу тебя уйти. Мне не нравится происходящее, и ты начинаешь действовать мне на нервы. Извини за резкость. Я предлагаю тебе поговорить, как взрослые люди, а ты всё время уводишь разговор в сторону или вон молчишь.

— А если ты мне просто нравишься? — до сих пор она не повернулась ко мне. Всё так же рассматривает корешки книг. Слава богу, последние слова говорят за то, что случившееся ночью мне не приснилось, а она не лунатик. Я чертыхнулся про себя. Терпеть не могу такую манеру разговора.

— Ладно, не буду тянуть из тебя жилы. Не хочешь говорить о ночном происшествии — не надо. Это в конце концов твоё личное дело. Я о другом...

Меня прервал телефонный звонок. Я подумал, что кто-то разыскивает Марину, но ошибся. Позвонил Сергей Владимирович Телюпа. С недавнего времени третий заместитель генерала Мирошниченко. Полковник центрального аппарата КГБ.

Позвонил он сюда впервые. Да и вообще, я встречался с ним всего дважды. В первый раз — это было в начале лета 69-го года — он помог нам со сводной сестрой. Вытащил из одной неприятности, в которую мы с ней попали, гуляя в парке Сокольники в Москве. Тогда он ещё был старшим группы оперативников в чине майора КГБ.

Второй раз он появился, чтобы предъявить мне одну фотографию, сделанную в Ля Кабане и задать пару вопросов. Это было минувшей осенью уже здесь, в Иркутске.

После обязательных приветствий, Сергей Владимирович сказал, что вчера побывал в институте и там ему сказали о командировке Марины Михайловны. Теперь он просит о встрече меня. Я оглянулся на открытую дверь своей спальни, в которой оставалась Настя и вздохнул:

— Я бы с удовольствием, но вас к себе я пригласить не могу и выйти из дома тоже пока не в состоянии. У меня гостья, и я не знаю пока, как от неё избавиться. — последнюю фразу я произнёс не понижая голоса.

Ура! Сработало! Настя появилась в прихожей и, не глядя на меня, промаршировала к вешалке. Убедившись, что она принялась надевать обувь, я снова обратился к всё ещё смеющейся трубке.

— Она, кажется, уходит. Где вы предлагаете встретиться? Я бы предпочёл какой-нибудь ресторан, где можно было бы заказать шашлык. Что-то давно шашлык не ел. Как вы к такой идее относитесь?

— Я у вас в городе пока не ориентируюсь. Ты сам-то знаешь такие рестораны?

— Нет, тоже не знаю. С хорошим мясом сейчас везде проблемы. Ладно, подъезжайте ко мне. Шашлык мы с вами и здесь придумаем. Вам же наверно поговорить без свидетелей нужно?

— Правильно понимаешь. Тогда до встречи. Минут через сорок я у тебя.

Положив трубку я подошёл к вешалке и снял с крючка красный пуховик. Настя всё ещё возилась со шнурками своих ботинок. Очень уж они длинные у неё. Наверное, раза в два длиннее, чем нужно.

— Извини, что не предлагаю остаться. Один знакомый дядька из Москвы прилетел. Нам поговорить с глазу на глаз нужно.

— О чём?

— О видах на урожай маковой соломы в провинции Бадахшан. Это в Афганистане. Мы с ним при прошлой встрече не успели обсудить…

Заглянув в её непонимающие глаза, я фыркнул от смеха.

— Это была шутка. Не бери в голову, Настя. О чём он хочет поговорить, я и сам не знаю, но при посторонних он точно говорить не станет. Дядька очень серьёзный, поэтому скорее всего о чём-то серьёзном.

— Понятно… Саш, скажи, а вступительные сложно было сдавать?

— Ну так... Зависит от подготовки. Ты в медицинский собралась поступать?

— Угу, с самого детства хочу врачом стать. У меня и мама, и папа врачи. И бабушка тоже медиком была, пока на пенсию не вышла…

***

Речь и впрямь пошла о серьёзном. Даже об очень серьёзном. Пришлось тайком от своего гостя ментально связываться с Мариной, которая спокойно и весело попивала винишко в гостях у своей институтской подруги. Марина выслушала меня, подумала немного и решила не появляться у нас в Иркутске, предоставив мне право самостоятельно провести разговор. Она предупредила о том, что ни на какие уступки я идти не должен. Если ситуация начнёт выходить из-под контроля, я должен незамедлительно переправить в усадьбу на Уссури Наташку с Иванкой и исчезнуть из города самому. После всего этого я должен связаться с ней, а уж она решит, как поступить дальше.

Я сказал ей, что девчонки ушли в кино, и она попросила меня во всё время разговора с моим гостем присматривать за ними. Плохо будет, если их попытаются взять в заложники. Тогда придётся действовать решительно и предельно жёстко. В случае такой попытки я должен незамедлительно и безо всякой рефлексии по этому поводу любым доступным мне способом нейтрализовать своего собеседника и без промедления перенести её к нам в Иркутск!

Глава 10. Сергей Телюпа

21 марта 1971 г.

У него было шутливое настроение. Прямо у калитки он пошутил по поводу моей гостьи, о которой я ему по телефону рассказывал. Сказал, что если есть хоть малейшая опасность, то таких особ в дом лучше и вовсе не приглашать и добавил:

— Ничего, Саша, ещё научишься! Это даётся с опытом! Это уже высший пилотаж! Ну, веди, показывай...

Тишка выглянул из-за угла дома, но там и остался. Если бы я позвал, он, конечно же, подошёл бы познакомился с новым человеком, но я молчал. Мне было немного не по себе. Я не мог разобраться в причинах и от этого нервничал. Наверное, Тишка уловил эту мою нервозность. Он, вообще, паренёк очень чувствительный. Настроение Иванки чувствует, даже не видя её. Причём он может быть на улице или спать в своей будке, а она в это время находиться в доме или даже сидеть на уроках в школе! У них сродство душ.

Наш дом Сергея Владимировича не заинтересовал. Он облетел взглядом зал и тут же спросил, где мы с ним будем разговаривать. Под мышкой у него была зажата толстая кожаная папка, и я догадывался, что может в ней находиться. Наверное, опять всякие приборчики для защиты от прослушивания.

Так и оказалось. Я привёл его на кухню, где в судке под хромированной крышкой нас уже ждали свежие шашлыки, стояли две тарелки и лежали столовые приборы, он бросил на стол рассеянный взгляд, слегка улыбнулся, кивнул и устремился к окну. Там повторилась знакомая уже процедура. К стеклу была прикреплена на присоске небольшая, чёрная коробочка с миниатюрным тумблером. Тумблер щёлкнул, стекло беззвучно завибрировало на высоких частотах, но на сей раз этого Сергею Владимировичу было мало.