Противостояние I
Шрифт:
— В том-то и дело, что с обычной человеческой точки зрения он действительно бессмертен. Мы ведь уже говорили об этом. И Колокольцева предупреждала нас о том, что любые силовые акции против них совершенно бесполезны.
— Говорили. Но я всё равно не понимаю. Если следовать распространённой легенде, то его предшественник был казнён на кресте и прекратил своё биологическое существование. Разве не так?
— Понятия не имею! До знакомства с Кузнецовым и Колокольцевой я вообще полагал, что Иисус Христос и всё с ним связанное суть обычные поповские фантазии.
— А сейчас по-другому думаешь?
— А сейчас я не знаю, что думать. Больно уж его дела похожи на дела того, первого. Взять хотя бы этого Васю Смирнова. Он ведь и в самом деле три года назад ноги лишился. Был с родителями в Москве, погнался за воздушным шариком и попал под трамвай.
— Ну ладно, оставим пока это. Так почему же ты решил, что он бессмертен?
— По многим причинам, Леонид Ильич. Вот послушайте: сегодня ночью магаданский отдел КГБ переслал мне отчёты о событиях 69-го года в Магадане. После разговора с бывшим начальником 3-го Главного Управления, генералом Мирошниченко и изучения имеющихся материалов, меня очень заинтересовали некоторые аспекты того дела, которые не попали в уголовные дела.
— Что ты имеешь в виду?
— В первую очередь ранение, которое получил Кузнецов в результате покушения! В девяносто девяти случаях из ста такое ранение должно было привести к летальному исходу. Это мне наши врачи объяснили. Глянули на рентгеновский снимок и сказали, что этот парень не жилец! Не знаю уж, что они там увидели, но они заявили, что мальчишка должен был в течение максимум пятнадцати минут истечь кровью. Этого не случилось. В больницу его доставили примерно через час после выстрела. В плохом состоянии, конечно, но живого. Ещё через полтора часа, после того как его в срочном порядке прооперировали, Кузнецов уже был на ногах, а ещё через полчаса никаких следов от операции на его теле не осталось. Вообще никаких следов, представляете? Свидетели утверждают, что Колокольцева сама срезала бинты и демонстрировала собравшимся вокруг них врачам абсолютно гладкую и чистую кожу. Ни ран, ни шрамов, ничего! Кроме характерных следов йода на месте операции — совсем ничего! Похоже, у него регенерация идёт даже не как у ящерицы — та восстанавливает отброшенный хвост в течение пары месяцев — а за пару минут.
— Так... Ну, допустим... А что ещё?
— А этого недостаточно? И, кроме того, я склонен доверять словам Колокольцевой.
Помолчали.
— Что ты там про партизанскую войну говорил?
— Это образно. Я имел в виду, что он ведь может не ограничиться одним Загорском, а всплыть в любом другом месте. Я как-то выступал с содокладом на Пленуме ЦК и приводил реальные цифры по количеству церквей и верующих. Если помните, я в тот раз говорил, что одних только действующих православных храмов у нас около десяти тысяч, и их посещают примерно сорок миллионов человек! Из них шесть — семь миллионов регулярно! Как мы ни боролись все эти годы с религией, а всё равно каждый шестой гражданин Советского Союза — верующий! Этих и агитировать не нужно. Покажи им что-нибудь вроде того, что он в Загорске продемонстрировал, и готово дело! Самое паршивое, что у нас нет ни малейшей возможности запретить ему встречаться с людьми. Сегодня он появился в Загорске, завтра может появиться в Киеве, а послезавтра вообще в Грузии или на Камчатке. Как прикажете перекрывать одновременно десять — двадцать тысяч объектов? У нас для этого сил нет. То же самое касается военных «глушилок». Москву, Ленинград и столицы союзных республик мы ими обеспечили, но что делать с другими городами миллионниками? Или с городами в пару сотен тысяч человек? Столько станций подавления и пеленгации у военных нет и никогда не было. Такая задача им никогда не ставилась.
Он сделал паузу, прежде чем продолжить. Его собеседник терпеливо ждал.
— Одна у меня надежда...
— Какая?
— Мне кажется, тот факт, что он до сих пор не исчез, говорит за то, что Колокольцева оставляет нам шанс на примирение. И ещё... Я разговаривал со специалистами, и они обратили моё внимание на одно интересное обстоятельство. Своё представление Кузнецов провёл не там, где действительно много народу ежедневно собирается, а несколько на отшибе — у небольшой часовенки. В ней и рядом с ней в тот момент всего девять человек включая самого Кузнецова находились, причём четверо из них — это семья Смирновых. Может быть, она специально так сделала? Может, это не война, а всего лишь предупредительный выстрел?
— Взять бы его за шкирку, да ремня ему всыпать! — не сдержался
Леонид Ильич.— Зря вы так! Он-то здесь при чём? Если бы не поведение Михаила Андреича, мне кажется, нам удалось бы до чего-нибудь договориться. К началу встречи Колокольцева показалась мне настроенной вполне дружелюбно. Слишком уж Смыслов себя самоуверенно повёл.
— Ладно, ты-то хоть его не цепляй! От него всем нам польза большая! Вся идеология на нём держится, ты не забыл?
— Помню я, Леонид Ильич, помню. Только и вы не забывайте, что если нам не удастся решить возникшую проблему в течение ближайших двух — трёх недель, про всю нашу идеологию можно будет забыть. В следующий вторник Кузнецов снова появится в Лавре, проведёт, как обещал, ещё один сеанс исцеления в духе Иисуса Христа, и всё! Через месяц, максимум два, про атеизм люди если и будут вспоминать, то только в каких-нибудь совсем уж глухих деревушках. А с крахом атеизма рухнет и вся наша идеология. Идеологически мы будем отброшены назад в 1918 год. В этом Колокольцева совершенно права! Умная девушка! Такую лучше на своей стороне иметь, а не среди врагов.
Леонид Ильич вздохнул:
— Если бы месяц... Боюсь, всё может гораздо быстрее произойти. Как думаешь, она не блефовала, когда говорила о секретных статьях бюджета? Всё же они не только грифом защищены (1), но и упрятаны среди вполне легальных статей расходов.
— Я бы не стал проверять, блефует она или нет. Слишком опасно. Сам факт того, что она об этом заговорила, говорит о многом. Даже если у неё у самой нет доступа к этим документам, она может иметь информаторов достаточно высокого ранга в Минфине и Госплане, которые на пальцах разъяснят ей, что к чему. Сами понимаете, ей есть что предложить в качестве платы за информацию. Там людей в возрасте и с проблемами со здоровьем тоже хватает.
— Да, понимаю... — вздохнул его собеседник, — Тоже об этом подумал... Как ты считаешь, как далеко она готова пойти? Готова ли развалить страну в угоду своим амбициям? Понимаешь, о чём я?
— Понимаю. Мне кажется готова. Судя по её досье, она никогда не была убеждённым коммунистом. Во время работы в больнице города Магадана был зафиксирован целый ряд её критических высказываний по отношению к руководству страны. Думаю, в партию она вступила из чисто карьерных соображений...
Ладно, оставим пока этих наделённых гигантской властью мужчин за их серьёзным и тяжёлым разговором и посмотрим, чем занимаются остальные участники нашей драмы.
– -------
1 - имеется в виду гриф секретности
Глава 18. Антоша и её родители
Четверг, 6 апреля, 12-30 московского
Антоша Успенская действительно села на электричку и приехала в Москву. Здесь выяснилась цель её приезда. Она встречала отца часом позже приехавшего поездом на тот же Ярославский вокзал.
После того, как мама сообщила папе о случившемся чуде, свидетелем которого она стала, он обратился к своему духовному наставнику — протоиерею Александру — с просьбой отправить его в командировку или дать ему неделю в счёт отпуска для того, чтобы он смог съездить в Загорск и на месте разобраться с тем, что там происходит. А также попытаться понять, какая роль в разворачивающихся событиях отведена его старшей дочери Антонине. Со слов своей супруги он мало что понял.
Владыко Александр слушал очень внимательно и с большим интересом, милостиво предложил отцу Михаилу чаю и, пока тот готовил его себе, позвонил в канцелярию Московской Патриархии. В знак уважения к его сану с ним разговаривал сам Первый Викарий отец Виталий. Он подтвердил сообщённые отцом Михаилом сведения. В числе прочего он подтвердил также и то, что в момент знакомства Престолоблюстителя с (здесь говоривший запнулся и осторожности ради назвал Господа «молодым человеком») рядом с ними находилась невысокая, темноволосая девушка по имени Антонина, которой «этот юноша» оказывал определённые знаки внимания.
Владыко Александр испросил благословения на поездку к руке Местоблюстителя, получил вежливый отказ и заверения в том, что Вологодская епархия в числе прочих в самое ближайшее время получит циркулярное письмо с разъяснениями, касающимися последних событий. Лишь после этого Владыко Александр вспомнил о стоящем с чашкой горячего чая в руках рядом с его письменным столом протодиаконе Михаиле и изложил его просьбу отцу Виталию. Вот его поездку в Сергиев Посад к руке Местоблюстителя тот почему-то одобрил и благословил.