Противостояние

Общий вздох пронесся среди собравшихся. Закрыв папку и взяв ее под мышку, барон произнес:

– Господа, это заявление готовы подписать все члены избирательной комиссии и наблюдатели, за исключением представителя советской оккупационной администрации и представителя североросской единой народной партии. Его я должен... обязан буду огласить, как председатель избирательной комиссии. Но прежде чем выйти в конференц-зал, я хочу спросить вас... Не как должностное лицо, как человек, - его голос сорвался.
– Вы гарантируете, что это не приведет к гражданской или даже третьей мировой войне?

В комнате воцарилось молчание. Наконец Алексей поднялся и произнес:

– Мы сделаем все возможное...

– Правительство США, - прервал его, поднимаясь, американский генерал, гарантирует соблюдение прав и свобод в Северороссии. В случае покушения на них мы готовы ввести в действие всю свою армию и флот для поддержки законно избранного североросского правительства.

– Британия присоединяется к гарантиям, - поднялся Экстли.

– Я рад, господа, - проговорил после непродолжительной паузы де Флер. Поздравляю вас с избранием, господин Татищев.

* * *

Через полтора часа в Новгороде, в резиденции командующего советскими оккупационными войсками в Северороссии, раздался звонок. Адъютант строевым шагом вошел в комнату, где находились: маршал Малиновский, представитель МГБ СССР при штабе оккупационных войск Александр Дудко и генеральный секретарь североросской единой народной партии Павел Сергеев.

– Товарищ Сергеев, вас к телефону товарищ Берия, - доложил адъютант.

С замиранием сердца Павел потянулся к телефону, снял трубку и проговорил:

– Слушаю, товарищ Берия.

– Поздравляю с избранием, господин президент, - донесся из трубки знакомый голос с грузинским акцентом.

– Но вы ведь знаете решение избирательной комиссии...
– опешил Павел.

– Своим решением пусть подотрутся, - хохотнул Берия.
– Я и не надеялся, что американцы отдадут свою территорию. Но выборы состоялись, большинство голосов за тебя. Через две недели второй тур. Если на него кто-то на западе не явится - их проблема. Результат второго тура признается при тридцатипятипроцентной явке.

– Американцы и англичане не признают меня...

– А и хрен с ними. Мы из-за тебя третью мировую начинать не будем. И американцы не будут. Поэтому о Петербурге пока не мечтай. А в советской зоне ни одна сволочь тебя не признать не посмеет. Твое избрание, кроме СССР, признают Югославия, Китай и Монгольская Народная Республика. Тебе мало?

– Но я не понимаю, как действовать дальше. Мы такого варианта не обсуждали.

– Инструкции получишь к вечеру. Скоро постараюсь сам к тебе приехать. А пока - чтобы в течение часа выступил по радио с заявлением о подготовке второго тура. Это приказ хозяина.

– Слушаюсь, - ответил Павел.

* * *

Жаркое июньское солнце заливало перрон новгородского вокзала. Однако, против обыкновения, он был пуст. Еще три часа назад рота автоматчиков очистила его, перекрыв все входы, а две другие роты оцепили привокзальную площадь и подъездные пути в три кольца. Павел, заложив руки за спину, ходил около выхода из зала ожидания. На нем снова были гражданский костюм, туфли и легкая шляпа.

"Вот бы Дмитрий Андреевич порадовался, - думал он.
– Хотя нет, вряд ли. Не любил он политики. Изучал, советовал, но сам всегда уклонялся. А я... Вот ведь судьба-злодейка. Попасть в чужой мир, чтобы стать там главой небольшого социалистического государства и злейшим врагом своего бывшего лучшего друга. А стоило ли? Сколько крови, сколько мучений, чтобы возникла какая-то там восточная Северороссия. Да и вопрос, возникла бы она без меня? Наверняка да. Конечно, я сделал немало, но не больше, чем сделали бы другие на моем месте. Я еще много сделаю, но опять - то же, что сделал бы и любой коммунист. Но будет еще кое-что. То, чего не может сделать никто в этом мире. Ах, Алексей, жаль, не дожить нам до две тысячи второго года, из которого мы попали сюда. Жаль, не увидишь ты, как все это будет. Но и надеюсь, что ты еще подпрыгнешь, как на иголках, в пятьдесят третьем. Подпрыгнешь и поймешь, что песенка ваша спета. Ай, Лёша, как я хочу заглянуть в твои глаза в этот момент".

– Товарищ президент, - подскочил к нему офицер охраны, отдавая честь, спецпоезд на подходе.

Павел посмотрел вдоль пути и действительно заметил постепенно нарастающие очертания летящего к вокзалу паровоза. Он повернулся лицом к пути и встал навытяжку. Через несколько минут поезд уже грохотал колесами мимо него. Заскрежетали тормоза, и ничем особенно не выделявшийся, кроме разве что цвета занавесок и плотных штор на большинстве окон, специальный вагон остановился напротив Павла. Дверь открылась, и на перрон выскочил офицер МГБ. Почетный караул отсалютовал, когда из вагона вышел и, переваливаясь, двинулся к зданию вокзала почетный гость.

– Здравствуйте, Лаврентий Павлович, - шагнул ему навстречу Павел.

– Здравствуйте, господин президент, - усмехнулся, отвечая на рукопожатие, Берия.

– Товарищ президент, - поправил его Павел.

– Можно и так, - скривился Берия.
– Едем? Они миновали пустынный зал ожидания и вышли на оцепленную автоматчиками площадь, где их ожидал ЗИМ Павла. Разместившись на сиденье, Берия произнес:

– И все у тебя готово?

– Так точно, - ответил Павел.
– Представители местных муниципалитетов нашей зоны оккупации и наши друзья с западных территорий уже в Новгороде. Завтра они проведут съезд народных избранников и объявят о создании Североросской Народной Республики в границах Северороссии сорокового года. Потом обратятся к правительствам США и Британии с требованием вывести оккупационные войска. Когда те откажут, я объявлю западные территории незаконно оккупированными и вынесу решение о временном переносе столицы в Новгород.

– Понятно, - кивнул Берия.
– Послезавтра приедет Молотов. Подпишешь с ним мирный договор. Тогда же будет объявлено о признании твоего правительства Советским Союзом.

– Отлично, - произнес Павел.

Берия повернулся к окну, где проносилась абсолютно пустынная новгородская улица. Лишь изредка мелькала фигура офицера или автоматчика охранения.

– Стража у тебя хорошо поставлена, - причмокнул он.
– Но я не без подарка приехал. Возьмешь в телохранители майора Гоги Кордия. Отличный стрелок, верный человек. Поможет тебе организовать охрану так, как это в Москве делается.

– Стараемся, Лаврентий Павлович, - улыбнулся Павел.
– Спасибо за поддержку. Пока, к сожалению, приходится прибегать к помощи советских войск. Вся североросская народная армия - это одна дивизия. Девять с половиной тысяч человек, да из тех треть - граждане СССР. После демобилизации они вернутся домой.

– Политбюро приняло решение: те, кто воевал в твоей дивизии, переселятся в Северороссию и станут ее гражданами, - сообщил Берия.
– С семьями переедут. Товарищ Сталин сказал, что те, кто двадцать девять лет прожил в условиях социалистического общества, очень помогут тебе. Разбавим твоих буржуйских прихвостней настоящими советскими людьми. А уж как обустроить, это ты сам думай, товарищ президент.

– А люди согласятся?

– Слушай, ты, по-моему, слишком долго дипломатом был и по буржуазным государствам ездил. Кто же их спросит? Хозяин приказал. Да мы тебе еще подкинем. Сейчас многих переселяют. Бывшая Восточная Пруссия, Кенигсберг, что в состав РСФСР вошла, больше рязанцами заселяется. Прибалтика волжанами. А тебе сибирячков подкинем. Доволен?

– Доволен.

– Что у тебя еще?

– Я планирую начать формирование настоящей армии. Здесь мне, конечно, нужна помощь советского правительства. Оружие, выпускавшееся на заводах Северороссии, не соответствует советским стандартам. Я бы хотел, чтобы на вооружении нашей амии остались ППЩ, автоматические винтовки Токарева. Артиллерийские системы и танки, которых пока нет в нашей армии, я бы также хотел получить советские.