Противостояние

– Нет. Вам что, лишний ствол не нужен?
– крикнул капитан.

– Сдай оружие, - повторил сержант.
– Такой приказ.

– Когда оторвемся, - ответил капитан.
– Ребята, живым меня взять не должны. Пожалейте, здесь последний патрон мой.

Он снова выстрелил в сторону преследователей.

– Смотри, в обход пошли, - проговорил сержант, указывая Ивану чуть правее того места, откуда по ним вели огонь. Иван ничего не заметил, но послушно кивнул.

– Через границу-то не пойдут, - прокричал он, перекрывая грохот выстрелов.

– За советским капитаном хоть до самого Петербурга пойдут, - рявкнул сержант, меняя магазин в автомате.
– Дело плохо. Это группа захвата ихнего МГБ. Они не отстанут. Бери капитана и веди на заставу. Оружие у него не забудь взять, когда из-под огня выйдете. Держитесь оврага. Я прикрою. Давай.

– Матвей...

– Исполнять.

Сержант бросил на Ивана такой яростный взгляд, что тот, не говоря больше ни слова, перекатился к капитану и, положив ему руку на плечо, произнес:

– Отходим.

Капитана дважды просить не пришлось. Он немедленно пополз в ту сторону, куда ему указал пограничник, а Иван, придерживая автомат, заспешил за ним.

Вскоре они скатились в овраг и прижались к земле.

– Сдайте оружие, - быстро проговорил Иван.

– Только на заставе, - ответил капитан.

– Оружие, - сухо произнес пограничник, целясь в задержанного.

– Послушай, мальчик, - в голосе капитана появилась мольба, - ты даже не представляешь, что они со мной сделают, если возьмут живым. Мне в плен нельзя.

– Ладно, - после секундного колебания произнес Иван, - пошли.

Пригибаясь, они побежали по дну оврага. Впереди спешил капитан, за ним следовал пограничник. Сзади доносились звуки перестрелки. В густом рокоте многих ППШ Иван явственно различал басовитые трели автомата старшины. Старый солдат вел бой.

Внезапно стрельба стихла, и через минуту Иван услышал короткую очередь из советского автомата. И снова тишина. Иван похолодел. Это могло означать только одно: враги перешли границу, ранили, а потом и добили старшину, и теперь преследуют их с капитаном. Очевидно, то же понял и Антипенко. Он заметно прибавил шагу.

Овраг закончился. Теперь они что есть мочи бежали через лес к заставе, ломая ветки и не разбирая дороги. Слева ударили автоматы. Пограничник и перебежчик рухнули на землю. Но стреляли не по ним. Только две или три случайные пули свистнули над их головами. Было ясно, что в нескольких сотнях метров от них разгорается перестрелка, в которой различались "голоса" как советских, так и североросских автоматов.

Перед ними несколько раз скрипнули ветки, послышались тяжелые шаги. Иван напрягся, и тут же перед ними выросли фигуры начальника заставы капитана Ранге и двух пограничников. Капитан держал пистолет на изготовку. Пограничники, завидев советского капитана, тут же вскинули оружие.

– Не стреляйте, - вскрикнул Антипенко, бросая вперед оружие и вставая на колени.
– Прошу политического убежища.

– Он попросил политического убежища. Его преследуют, - подтвердил, поднимаясь за его спиной, Иван.

– Ясно, - буркнул капитан.
– Вам и Котману доставить задержанного на заставу. Ширяев, за мной. Доложить обстановку лейтенанту Баринову, для сообщения в штаб. Судя по всему, границу пересекло уже не меньше взвода.

Вокруг них нарастал шум разгорающегося боя.

* * *

Алексей подошел к жаровне и в очередной раз посмотрел, насколько готово мясо. Это был редчайший случай, когда ему удалось выкроить выходной день и выехать с семьей на природу. В этот раз решили приготовить барбекю. Раньше, до войны, они часто собирались вот так, в их загородном доме в Хиттало, жарили шашлык или барбекю. Теперь не то. И времени нет, и друзья... А могут ли быть вообще у первого лица государства друзья? Алексей бросил взгляд на гостей - сидящих в непроизвольных позах и беседующих с Екатериной супругов Путиловых. Петр Путилов - сын того самого Путилова, который незримо определял политику государства больше двадцати лет. Старик ушел на покой в конце войны. Устал... Или просто члены его клана хотели замять дела, связанные с теневыми операциями с фашистами. Северороссия все-таки посредничала в выкупе немецких евреев союзниками, и немало, ой как немало золота и валюты осело на счетах североросских банкиров и промышленников. И Путиловых в первую очередь. А может, не только от евреев? После Сталинградской битвы, когда стало ясно, что Германия надорвала свой пуп в войне с Советским Союзом, на тайном собрании немецких промышленников и финансистов было принято решение готовиться к послевоенному переустройству страны... без Гитлера. Опасаясь контрибуций и ареста счетов после поражения нацистов, они начали выводить свои капиталы за границу, через Швейцарию... и Северороссию. А с сорок четвертого к этому потоку присоединилось и золото нацистской партии. Впрочем, когда Алексей попытался расследовать это дело, ему позвонил сам старик Путилов и спросил своим скрежещущим голосом:

– Алексей Викторович, ну зачем вам это надо?

– Это касается безопасности и экономических интересов Северороссии, проговорил Алексей.

– Уверяю вас, безопасности это не грозит, - просипел старик.
– А что касается экономических интересов... Что, на ваш взгляд, сейчас самое важное для страны, с экономической точки зрения?

– Восстановление промышленного потенциала, прежде всего в области машиностроения. Инвестиции в науку. Разработка собственных месторождений, чтобы сократить сырьевую зависимость.

– Я бы еще сказал, невозможность бюджета удовлетворить требования профсоюзов по социальным гарантиям, - добавил Путилов.
– Они ведь грозят общегосударственной забастовкой. Вот и давайте работать над этими вопросами. А что касается капиталов Третьего рейха, не трогайте вы этого осиного гнезда. Если кое-что выползет наружу, может такое начаться, что и Трумэн на своем посту не усидит. Я уже не говорю о вас. Выиграют от этого только коммунисты. Поэтому давайте заниматься конкретными делами, а не гоняться за призраками.

На следующий день в избирательный фонд Татищева неизвестными спонсорами был перечислен взнос в размере десяти миллионов деноминированных рублей, а Петербургская нефтяная корпорация объявила о намерении вывести свои капиталы из нефтяных разработок в Венесуэле и вложить их в месторождения на Кольском полуострове, несмотря на более низкую рентабельность, "исключительно из патриотических чувств". Еще через день Североросская ассоциация банков объявила о совместном создании венчурного фонда для финансирования наиболее перспективных научных разработок североросских ученых и благотворительного фонда, для выделения грантов и стипендий наиболее перспективным студентам, аспирантам и молодым ученым. Тогда же некий бразильский мультимиллионер немецкого происхождения заявил о страстном желании инвестировать средства в машиностроительные предприятия Северороссии. Еще через три дня профсоюзы неожиданно объявили об отмене планируемой на следующий месяц всеобщей забастовки и выразили желание сесть за стол переговоров с правительством. Почти одновременно с этим старший следователь по особо важным делам, расследовавший дело "О финансовых авуарах в Северороссии НСДАП, СС, Гестапо и германских промышленников, активно сотрудничавших с Гитлером", запросился в отставку. Управление внутренних расследований донесло, что этот человек среднего достатка вдруг оказался владельцем роскошной виллы на Кубе и солидного счета в швейцарском банке. Его помощник, славившийся своей непримиримостью и неподкупностью, разбился насмерть, катаясь на мотоцикле, а основной свидетель по делу, бывший главный казначей североросско-германского Торгового союза, внезапно повесился в своей камере в "Крестах". Алексей понял, что столкнулся с силой, многократно превышающей его собственные возможности. Он еще раз изучил имеющиеся у него материалы и понял, что их публикация действительно могла сильно подорвать веру людей в рыночную экономику и существенно усилить позиции коммунистов. Дело он спустил на тормозах, направив лишь в Союз промышленников послание о целесообразности формирования работодателями частных пенсионных фондов для обеспечения дополнительных социальных гарантий утратившим трудоспособность гражданам. Намек был понят, и фонды возникли почти мгновенно.

Впрочем, даже такой могущественный человек, как Путилов-старший, не мог сопротивляться нарастающей волне критики и скандальных разоблачений, и тихо ушел на покой. Североросский Союз промышленников и финансистов возглавлял теперь его сын Петр, который и был сегодня гостем президентского особняка в Сиверской.

– Ну что, дорогой, готово?
– крикнула Екатерина, заметив, что Алексей проверяет жаровню.

– Почти, - отозвался Алексей.
– Еще минут пять.

Он вернулся к столику, где жена мирно беседовала с Путиловыми.