Провокатор

– Не лепи, Саня, - остановил друга Минин.
– И хватит травиться. Отобрал стакан и выплеснул самогонную дрянь в лопухи, которые тут же завяли.

– Ты чего, командир?
– обиделся Беляев.
– Мы их гнали в шею, а они к нам с другого боку.

– Зато контрибуцию получаем в полном объеме, - заметил Ухов, кивнув в сторону Т-34, пожирающего суточный запас бензоколонки.

– Эх вы!
– страдал Беляев.
– Продали Рассею с потрохами. Поднялся.
– Широка моя страна, да отступать некуда!
– Трудно побрел в поле.

– Ты куда, Саня?

– До ветру, - огрызнулся Беляев.

– Не жизнь, а тарарабумбия - всякого говна на лопате...

...К столику подошел Василий, который с лёта хлобыстнул полштофа и предложил:

– Мужики, а можно я с вами?

– Куда тебе, сынок?
– удивился Минин.

– Я на тракторе с двенадцати годков... И вообще... Подмочь!

Неожиданно из-за поворота вывернулся автобус "Икарус" - из открытых окон отмахивали белыми майками и кепи.

– Кажись, по нашу грешную душу?
– проговорил Минин.
– В машину, экипаж!.. Шура, черт, где ты там?!

Из лопухов, подтягивая портки, бежал старик Беляев и, судя по всему, матерился на чем свет стоит.

Не доезжая до взревевшего двигателем Т-34, автобус притормозил у дальней бензоколонки, дверь открылась - из салона выпрыгнул Санька в кепи, побежал к бронированной махине. Уже начинающий было двигаться танк крупно вздрогнул и остановился.

Со стороны золотого солнечного диска тихо стрекотали две механические стрекозы.

...Санька "гулял" по рукам экипажа, радостно орущего:

– Откель, бесененок?.. А мы тебя ищем по лесам, по долам... Что за фу-фуражка ненашенская?.. А чего Рыжий-то?..

– Да я сбег, дед, - отвечал Санька, во все глаза рассматривающий боевую рубку.
– У-у-у, вот это класс!.. И в автобус засел... А там, деда, хочут с тобой встретиться.

– Встретиться?
– задумался Минин, наведя триплекс на автобус, который заправлялся топливом.
– Оно, конечно, можно...

– Иван, две воздушные цели, - прервал командира Дымкин, наблюдающий за местностью по экрану РЛС.
– Слева по курсу.

– КА-52. Кажется, Санька, наши встречи отменяются, - цыкнул Минин. Ужо пускай господа нас простят... Вперед!

Ревущий, лязгающий механический зверь вырвался на скоростную магистраль и устремился на восток. На его броне пластался человек.

– Вас'я!
– в ужасе закричал Фридрих Гесс, прикрывая руками голову.

КА-52 приближались к бензоколонке на низкой высоте - воющий смерч кружил под ними. В него и угодил хозяйственный немец, который, однако, успел заметить: легкоподвижные люди в беретах качались на тросах, как обезьяны на лианах; более того, один из них, рода человеческого, попытался цапнуть со стола бутыль самогона, но, к своему неудовольствию, промахнулся. Бюргер хлопал глазами и совершенно не понимал: путч или революция?

Как только вертолеты поплыли на восток, за ними вслед устремился "Икарус", в открытых окнах коего кричали и отмахивали руками неудержимые и сумасшедшие пассажиры.

На слабых ногах Фридрих Гесс побрел к столу, наполнил граненый стакан огнеопасной бурдой и с преступной дерзостью хендехохнул штоф отличного первача из русского березового табурета.

Т-34 на предельной скорости будто летел над лентой шоссе, но летучие и боевые машины настигли, зависая над сухопутно-подвижной крепостью. Десантники готовились к ее штурму. Командир в чине майора докладывал обстановку по рации:

– Я - Грачи-два, на броне преследуемого Объекта человек.

– Я - Грач-первый, - раздался искаженный радиопомехами генеральский бас.
– Чего на броне?

– У них какой-то... каскадер!..

– И что он там делает?

– Орет как придурок!

– Грачи-два, может, кино снимают, а мы не знаем?
– спросил генерал.

– Да нет вроде, уж больно все натурально, - доложил майор.

– Грачи-два, действуйте по обстоятельствам.

– Есть действовать по обстоятельствам.

– Да, а когда намереваетесь применить ПТУРСы?
– вспомнил генерал.

– Когда-когда!
– забубнил майор.
– Если бы знал, не болтался здесь, как в проруби вечности.

– Чего-чего? Я вас не понял, Грачи-два, у кого чего болтается?..

Через триплекс Минин следил за внешним мозаичным миром, приговаривая:

– Летите, голуби, летите... Идем хорошо, Леха. Еще, родной...

– А я бы еть по этим птичкам мира, - предложил Беляев.
– Фик-фок на один бок, да шерсти, с кого можно, клок!

– Шура, не спеши в рай, - предупредил Дымкин.

– Успеем и в рай, и в ад!
– закричал Ухов.
– Гарантирую, что гробимся, братки.

– Не страшно, тезка?
– спросил Беляев Саньку; тот лишь озадаченно покачал лопушковой головой.
– Ваня, ты защиту-то не забыл подключить?

– Да я только и с ней... по родной земельке!
– отвечал Минин и неожиданно увидел в "кресте" триплекса "размазанное" орущее лицо.
– Вася! ахнул и заорал: - Ухов, стоп!.. Беляев, Дымкин, люк!

Т-34 заскрежетал тормозными колодками, разрывая гусеницами асфальтовый панцирь дороги. Обманутые этим внезапным маневром, КА-52 проскользнули в синь небес. А в боевую танковую рубку за голову был втянут разлохмаченный в лоскуты Василий с утверждением:

– Мужики, кажись, у меня в жопе ядерный зонтик вспух?
– И поинтересовался: - Куда это мы так убиваемся?
– И завалился на спину от резкого поступательного движения вперед.

Т-34 и два КА-52 продолжали на скоростной трассе свое трудное боевое противоборство, не применяя огневых средств поражения. И неизвестно, кто бы вышел победителем, как вдруг в противоборствующую связку вклинился автобус "Икарус".

Танк тотчас же прилип к его широкому боку и, находясь под защитой гражданского средства передвижения, продолжал свой путь. Репортеры же радостно снимали сверхсекретный Объект и беспомощные летательные машины с воздушными военными гимнастами.

Майор-десантник матерился и докладывал обстановку; в ответ басил генеральский голос, искаженный радиопомехами...

Потом один из вертолетов, совершив боевой разворот, завис над автобусом: два десантника спрыгнули на его удобную крышу - репортеры визжали от восторга. И через минуту "Икарус" клюнул бампером в кювет, плененный бравыми бойцами ВДВ.