Прямо сейчас

Между тем при его словах Матильда поневоле посмотрела на себя в большое зеркало на стене и увидела на своем лице красные пятна.

Она перевела взгляд на Кутыкина. И ее взгляд не обещал ничего хорошего, а только все самое плохое.

Затем Матильда вновь глянула в зеркало, которое показало, что теперь красные пятна на ее щеках и лбу начали быстро разрастаться, лицо вот-вот должно было полностью стать чуть ли не багровым.

Взгляд Матильды, уже свирепый, больше не обращался ни на Кутыкина, ни на Ольгу. Глядя себе под ноги, она развернулась на пятках и двинулась к бару.

Туда же, к бару, в этот момент подошла ее подружка, с которой они в этот вечер встретились здесь, чтобы обсудить свои «женские тайны».

– Я сама закажу, что мне надо, – сказала Матильда бармену и отодвинула от себя уже поставленную на стойку перед ней рюмку анисовой водки.

Подружка бросала тревожные взгляды то на Матильду, то на Кутыкина.

– Вуди, может, лучше пойдем отсюда? – спросила она у Матильды.

– Мне надо выпить, – отрезала та и указала официанту на стоявшую у его руки бутылку, – Текилу можно? Две.

– Я не буду, – сказала подружка.

На стойке во мгновение ока появились две рюмки с золотистым напитком.

– Я знаю, – сказала Матильда и, не поморщившись, медленно выпила первую рюмку.

Поморщился за нее бармен. Он не слышал разговора Матильды и Виталия. Их разговор был довольно тихим и внешне спокойным. Однако бармен наметанным взглядом определил, что за столиком назревает скандал. А в данный момент за спиной Матильды бармен увидел, что официантка, повинуясь нервным жестам Кутыкина, принесла ему счет.

– А вы знаете способ, как пить текилу по классическим правилам? – бармен попытался отвлечь Матильду, чтобы Кутыкин мог расплатиться и уйти.

Задав свой вопрос, бармен едва заметным движением убрал со стойки пустую рюмку и акцентировано дотронулся до полной рюмки, словно была необходимость предупредительно пододвинуть ее к Матильде, хотя такой необходимости не было, рюмка с текилой и без того находилась у ее пальцев. Бармен вообще знал свое дело. Движения его рук были отточены и ловки, как у карточного шулера. Клиент обращал внимание на его жесты, лишь если это было нужно бармену. В следующее мгновение казалось, что он и не пошевелился, а рядом с рюмкой текилы на стойке откуда ни возьмись возникла изящная хрустальная солонка.

– Я-то знаю, – ответила Матильда, и глаза ее полыхнули. – Можно мне к соли еще перца? Я вам покажу, как пить текилу по моим правилам.

Обрадованный, что военная хитрость удалась, бармен немедленно выставил рядом перечницу – хрустальную близняшку солонки.

– Вот смотрите, – сказала Матильда, – делается так. Сначала пьется текила, – она выпила вторую рюмку, снова не поморщившись, как воду. – Затем насыпаем сюда соли, – она протянула вперед ковшик левой ладони. – А сюда – перца, – она поставила рюмку и раскрыла правую ладонь.

Бармен повиновался, всеми силами изображая, как он заинтригован.

– Тут главное – не перепутать, что куда, – заметил он с той особенной улыбкой, с помощью которой опытный виночерпий предоставляет клиентам право выбора – считать или не считать сказанное им шуткой. Взявши солонку в одну руку, а перечницу в другую, бармен начал осторожно вытряхивать их содержимое в ее ладони. – Сюда соль, а сюда перец, правильно?

– Пока правильно, – тоном лаборантки, увлеченной химическим опытом, ответила Матильда, – Так, затем – давайте, наоборот, где перец – туда добавим соли, а где соль – туда перца. А теперь побольше перца. Знаете, так не пойдет, отвинтите эту крышку и сыпьте. Потому что главное – чтобы перца и там, и там было горкой. Если вам его не жалко.

Бармен снял серебристую крышечку с перечницы и опорожнил хрустальную емкость в ее руки. Лицо его лучилось радушием. Жалко ли ему специй для такой замечательной посетительницы? Да боже упаси!

Засыпав в обе ладошки-баржи смесь перца и соли по самую ватерлинию, Матильда прикрыла этот груз сверху пальцами для удобства транспортировки и отшвартовала кулачки от барной стойки. Рыжая бестия взяла курс на Кутыкина. Он сидел спиной к бару и к тому же был погружен в изучение чека и сдачи, принесенных официанткой, а потому не видел приближения вражеского флота.

Ольга надвигающуюся Матильду увидела. Она не знала, почему Матильда так странно держит руки. Но какая к черту разница, важно было другое: было ясно, что Матильда намерена поскандалить. «Похоже, наш Вудпекер решил таки продолбить дупло в голове Виташи, – подумала Ольга. – Оно и к лучшему, многовато в нем негативной энергии, без дупла тут не обойтись». И она отвернулась, всем своим видом давая понять Матильде, что ее не интересуют чужие разбирательства, к которым она абсолютно точно не имеет никакого отношения.

Матильда подступала.

Ее кеды неслышно ступали по мрамору пола.

Ее кулачки со специальной смесью двигались на высоте затылка сидящего Кутыкина.

Все ближе.

И ближе.

Виталий уже начал торопливо отсчитывать со сдачи деньги для чаевых, когда Матильда приблизилась почти вплотную и сходу закрыла своими руками глаза писателя, отправив туда практически без потерь оба заряда соли и перца. Втирая смесь ему в глаза, она напевно произнесла: «Угадай, кто-о».

В следующее мгновение Кутыкин уже хватал ртом воздух, дергаясь, стоная и пытаясь сообразить, что происходит, а Матильда отряхивала ладони. Писатель вскочил, вывинтившись из-за стола, и Матильда увидела град слез, на который, собственно, и рассчитывала.

– Виташа, ты, наверно решил, что в наших отношениях не хватает жару, – сказала она с удовлетворением, – ты его получил, дрочила.

– Что за… стерва! – не помня себя от рези в глазах, не разбирая дороги, он помчался в туалет, опрокинув попавшийся на пути стул.

Официантка и бармен, конечно, все видели. Не сговариваясь, они предприняли то, что должны были. Официантка немедленно навестила служебные недра кафе, откуда уже через несколько секунд выскочила с охранником, а бармен, взяв из-под стойки свежее вафельное полотенце, поспешил вслед за Кутыкиным в мужской туалет.

Ни Матильда, ни Ольга между тем не сдвинулись со своих мест.

Матильда, отряхнув руки, прикурила сигарету и выпустила дым в сторону Ольги, которая спокойно смотрела на нее, скрестив руки. Казалось, Матильда хочет что-то высказать Ольге, но никак не выберет, с чего бы начать. Однако когда она вдохнула с явным намерением приступить к произнесению спича, к столику подоспел охранник, и Матильда передумала.

Она вздохнула с видом человека, уставшего от занудства окружающих, и, взяв под ручку свою подругу, молча покинула кафе.