Прямо сейчас

Глава 16. Чего не делать?

– Что делать? – переспросил Данила. – Вот подумаем и решим, что делать. Но сдаваться не будем.

– Спасибо за то, что повторил это в сотый раз. Мы и не собирались сдаваться, – напомнил Виктор. – Мы только термос сдать хотели, чтоб от нас отвязались.

Они молча стали есть принесенный официанткой салат «Оливье».

– Гм, – Виктор прокашлялся. – Ладно. На чем мы остановились? Давай продолжим выяснять, что нам надо в жизни. Я уже сказал, что я не знаю, чего мне надо. Теперь твоя очередь.

– Я тебе это уже тоже говорил, – сказал Данила и, увидев саркастическое выражение лица товарища, продолжил: – Но раз уж мы договорились, что все обговариваем снова, то я тоже, конечно, скажу, чего я хочу.

Виктор, изобразив своим обликом само внимание, скрестил руки на груди.

– Я хочу… – Данила отвел глаза вправо, потом посмотрел в потолок. – Я хочу… Сейчас скажу, чего хочу, ладно? Только чтоб не забыть: я подумал сейчас, знаешь, что про тебя? Я имею в виду по поводу того, что ты занимаешься промышленным альпинизмом и доволен собой. Так вот, я думаю, что ты дауншифтер. Или играешь сам перед собой роль дауншифтера. У тебя типичный синдром Гоа: тебе как бы все надоело и ты как бы сваливаешь жить на Гоа.

– Что за бред? Я никогда не собирался сваливать на Гоа.

– Естественно. Но ты не сваливаешь туда только потому, что просто это уже такой заезженный ход – сваливать на Гоа, туда уже кто только не свалил. Гоа – это уже не круто. Поэтому ты придумал себе промышленный альпинизм. Ты поднимаешься на высоту, чтобы опуститься относительно той высоты, на которой ты реально мог бы находиться в жизни. У тебя получается шифт и дауншифт в одном нажатии клавиши.

– И на какой же реальной высоте, по-твоему, я мог бы находиться?

– Ты мог бы быть кем-то типа гендиректора в какой-то фирме у твоего отца, у него же этих фирм – штук пять, или больше, я не знаю. А мог бы быть не гендиректором, а вообще хозяином собственной компании – свой стартап мог бы раскрутить, тебе бы на это отец бабки дал, ты сам говорил, что он предлагал тебе помочь встать на ноги в бизнесе. Но нашему Витеньке все эти реальные высоты – в лом, он лучше будет из себя крутого романтика строить и подниматься на башни.

Последнюю часть обличительного спича Данила сказал с такой злостью, что, когда секунду спустя до него дошло, каким тоном он говорит с товарищем, а главное что именно он говорит этим тоном, – ему и самому стало не по себе.

Виктор, однако, нисколько не обиделся. Хитро глянул и спросил:

– А тебе-то какое дело, завидуешь?

– Чему я должен завидовать?

– Что я более крутой пофигист, чем ты.

– Это не пофигизм, это лень.

– Ну… Мне кажется, Даницыл, ты путаешь термины. Знаешь, был такой древнеримский император – Диоклетиан? – сказал Виктор; судя по тону, он был настроен пофилософствовать.

– Нет, не знаю.

– А напрасно не знаешь, очень поучительный случай. Так вот, этот чувак был из бедной семьи и начал построение карьеры с простого солдата. Сражался он очень эффективно, постепенно выбился в офицеры, потом стал военачальником, потом дорос до того, что олигархи выбрали его императором. Жизнь у него шла примерно, как у Наполеона. И Диоклетиан успешно рулил страной сколько-то, там, неважно сколько, лет, а потом в один момент взял и бросил власть. Свалил на отдаленную виллу. Стал там жить, как пенсионер на даче. В грядках копался.

– Картошку сажал? – уточнил Данила.

– Нет. В основном капусту, и – был очень доволен этой жизнью. Вот такая история. Теперь ты ее знаешь.

– Ну свалил на фазенду – и чего тут хорошего?

– Нет, это я тебя спрашиваю: чего тут плохого?

– Плохого – ничего. Но по идее должно быть так: ты сначала стань императором, ну в какой-то своей области, а потом уже сваливай растить капусту на Гоа. А ты не хочешь стать императором, хочешь сразу в пенсионеры записаться.

– Пенсионеры промышленным альпинизмом не занимаются.

– У тебя на всё одни отговорки. Императора придумал какого-то, Диалектикана. Не было никогда такого императора. А если и был… это не разговор вообще, ты просто лабуду какую-то гонишь, вместо серьезного разговора… Короче, забодал.

– Это ты меня забодал. Я тебе всё четко сказал, чего я хочу. Вернее, что я не знаю, чего я хочу. Заниматься бизнесом, чтобы просто колотить бабло, – скучно. То, что я могу получить за это бабло, я и так имею: когда хочу – пью, когда хочу – имею женщин. Женщины меня любят и без денег. По горящим путевкам за три копейки летаю за рубеж отдыхать. И там тоже пью и имею женщин. Если мне понадобится гораздо больше денег, тогда я с удовольствием займусь бизнесом. Ну и, кстати, в наши времена бизнесом заниматься ради денег глупо. Гораздо проще, если есть порядочная сумма, купить на нее весной какую-нибудь сильно плавающую вверх-вниз валюту, например, фунты английские. А в конце лета или осенью – опять в рубли это все переводишь и получаешь процентов пять-десять прибыли. Какой стартап у тебя окупится за полгода и еще даст столько навара? И никакой нервотрепки.

– В этом есть, конечно, смысл. Хотя… А если ошибешься? Если наверх твоя валюта не вернется.

– Вернется. Я поспорил с отцом, и он положил в банк на валютный счет круглую сумму.

– Какая валюта?

– Японская йена.

– Она сейчас системно падает. Может и не подняться. Лучше бы в фунт вложился.

– Нет. Англичане доиграются со своими угрозами исламистам на Ближнем Востоке. У них в Лондоне фанатики что-нибудь взорвут, и фунт упадет. А йена как раз поднимется.

– Англичане ушлые ребята, они фунт быстро обратно вернут.

– Ну и зашибись, значит, можно будет сразу еще и в их фунт вложиться и собрать двойной урожай.

– Ты на что с отцом поспорил?

– На прибыль с этой операции. Если получится, все то, что сверху осенью придет, – все мое.

– А если не получится? – не успокаивался Данила.

– Получится. Так что… так что теперь ты говори: чего ты хочешь?

– Я чего хочу?

– Да, ты. И не вздумай опять на меня разговор переводить.

– Я хочу… – Данила надолго уставился в потолок, но Виктор терпеливо ждал ответа и молчал. – Не знаю, чего хочу.

– Ну, конечно! Я так и знал!

– Что знал?

– Что ты за мной это повторишь.

– А что, нельзя?

– Нельзя. Ты мне как-то раз говорил, что хочешь гениальную программу написать, чтобы можно было читать тексты и одним взглядом управлять встроенными около текста мультимедиа – что-то такое. Да-да. Я помню. А еще ты трындел, что, если бы у тебя были бабки на стартап, ты бы на основе этой программы запустил производство новых, каких-то своих Ай-падов, или типа того. Что, не было такого?

– Да, Фигаксель, было. Но это был просто разговор. Вообще. А сейчас я не знаю, то есть не могу так вот прямо и четко сказать, чего я по большому счету хочу от жизни. Единственное, что я точно знаю, – как я хотел бы работать. Я бы хотел самостоятельно ставить себе задачи и решать их. Чтобы никто на меня не давил, не принуждал, чтобы не было стрессов. Понимаешь?

– Нет, Даницыл, так не пойдет. Из нас двоих хотя бы ты должен знать, не как хочется работать, а что хочется делать. Ладно, попытка номер два. Давай я спрошу по-другому: о чем ты мечтаешь?