Психоаналитическая традиция и современность

С критикой подобных представлений о природе человеческой психики и задачах психологической науки выступил физиолог И.М. Сеченов (1829–1905). В работе «Кому и как разрабатывать психологию» (1873) он обратился к осмыслению картезианского тезиса о тождестве психического и сознательного, указав на то обстоятельство, что данный тезис разделяется рядом теоретиков, включая Кавелина, которые рассматривают бессознательное как нечто находящееся вне человеческой психики. Сеченов не соглашается с подобной точкой зрения. В своей более ранней работе «Рефлексы головного мозга» (1863) он признавал явления «сознательной и бессознательной психической жизни», считая в то же время, что «все акты сознательной и бессознательной жизни, по способу происхождения, суть рефлексы» (Сеченов, 1873, с. 99–100).

С этих позиций Сеченов критикует Кавелина и других авторов, отождествляющих психическое с сознательным. Он готов признать правоту тех, кто рассматривает психические акты высшего порядка как начинающиеся и кончающиеся в сознании. Но это относится именно к психическим актам высшего порядка, в отличие от низших, являющихся бессознательными. Рассмотрение же психического исключительно через призму сознательности означает для Сеченова не что иное, как разрыв в непрерывности протекания физиологических и психических актов, когда, по его собственным словам, от цельного натурального процесса отрывают начало и конец.

Представления о бессознательном содержались в исследованиях философа Н. Я. Грота (1852–1899). В посвященном истории психологии чувствований труде он подробно рассмотрел вопрос об оценках природы влечений, чувств удовольствия и страдания, нашедших отражение в работах различных мыслителей, начиная от античности и кончая иррационалистическим направлением в философии ХIХ века. Согласно его взглядам, в древности и в Средние века преобладала оценка чувствований, соотнесенная с сознанием человека. После картезианской философии, включающей такие понятия, как «интуитивное бессознательное познание» и «смутные идеи», развилось учение об инстинктивной оценке, которое постепенно возобладало и стало господствующим в западноевропейской философии ХIХ столетия. Что касается понимания природы чувствований как таковых, то оно, по убеждению Грота, тесно связано с проблемой бессознательного: первоначально влечения бессознательны, а все чувствования удовольствия и страдания «представляются результатом бессознательной оценки гармонии и дисгармонии внутренних отношений» (Грот, 1879–1880, с. Х, 499). В целом он исходит из того, что «можно мыслить бессознательно, переживать желания, страсти и т. д., не отдавая себе отчета в них» (Грот, 1889, с. 12).

В работах других русских исследователей проблематика бессознательного оказывается составной частью их размышлений о человеческой деятельности. Так, излагая идеи Гартмана о бессознательном, В. Х. Кандинский разделяет точку зрения теоретиков, признающих наличие бессознательных актов в жизнедеятельности человека. Он говорит о совершающихся в коре головного мозга актах, которые могут быть бессознательны, о движениях и действиях человека, совершающихся без участия воли, о творческой мысли, вытекающей из «неисчерпаемых родников бессознательной души». Причем Кандинский считает, что бессознательное соотносится как с физиологическими актами, так и с психическими процессами. Для него психическая деятельность не является всецело обусловленной сознанием, разумом или волей индивида. Напротив, эта деятельность рассматривается им как совершающаяся в значительной степени без их участия. «Область бессознательной душевной деятельности весьма обширна», – подчеркивает Кандинский, приходя к выводу о том, что не рассудок и воля являются непосредственными мотивами человеческих действий, а «желания, чувства и страсти» (Кандинский, 1881, с. 166, 168).

Значительное внимание проблематике бессознательного уделял философ М.И. Владиславлев (1840–1890), опубликовавший двухтомник по исследованию явлений душевной жизни, с первых страниц которого отчетливо прозвучала мысль о существовании в человеке бессознательных состояний. Он полагал необходимым допустить в обширных размерах «бессознательную жизнь души».

Из этого допущения он и исходит при критике философских взглядов, согласно которым бессознательное трактовалось как нечто чуждое человеческой психике. Те, кто придерживаются подобных взглядов, выдвигают следующие аргументы: понятие «бессознательных ощущений» и «бессознательных представлений» противоречиво в своей сущностной основе, ибо как можно знать об этих состояниях, если они не осознаются? По аналогии с этим положение о «бессознательных состояниях души» также является противоречивым.

Подобного рода аргументы, считает Владиславлев, не опровергают гипотезу о бессознательном. Речь идет вовсе не о том, что ощущения не ощущаются, чувства не чувствуются, а представления не представляются. Речь идет о предположении, в соответствии с которым душевное состояние человека может существовать независимо от его воли и быть неосознаваемым. Оно основано на фактах, свидетельствующих о том, что бессознательные состояния имеют реальную значимость. Поэтому, подводит итог своим размышлениям Владиславлев, необходимо отбросить ставшую аксиомой для некоторых авторов мысль, что не осознавать душевное состояние – значит не иметь его. Иными словами, «невозможно не допускать, что сознательная жизнь есть небольшая только часть жизни индивидуума и что основанием и почвой для нее служит обширнейшая бессознательная область» (Владиславлев, 1881, т. 1, с. 304).

Для Владиславлева бессознательное составляет сердцевину человеческой души. Носителями бессознательного являются влечения и желания человека, возникающие из внутренних нужд и потребностей духа. Эти бессознательные влечения и желания имеют априорный характер, они содержатся в глубинах человеческого существа, направляют его деятельность и лишь иногда доходят до сознания.

Рассматривая психологию как философскую науку, Владиславлев считает, что она должна ориентироваться на выявление смысла и значения душевных событий, на определение психических причин и действий, на раскрытие и объяснение фактов забвения, ассоциаций и воспоминаний, связанных с бессознательной деятельностью человека. «В бессознательной глубине души, – подчеркивает он, – совершаются изменения убеждений, взглядов, происходят глубокие течения мыслей, и только иногда, к изумлению субъекта, открывается, что перемены совершались без его ведома» (Владиславлев, 1881, т. 2, с. 551).

Представления о бессознательном имел русский философ и психолог М.М. Троицкий (1835–1899), также опубликовавший двухтомник, посвященный рассмотрению свойств и законов человеческого духа. Как и Владиславлев, он апеллирует к реальным фактам проявления бессознательного в жизнедеятельности человека. Однако в отличие от него, отделявшего бессознательные состояния души от сознания личности, Троицкий предпочитает говорить о «темных областях» самого сознания. На вопрос, существует ли в сознании область, где живы прошлые психические факты, позабытые за давностью времени, он отвечает утвердительно (Троицкий, 1882, с. 305).

С конца ХIХ и в начале ХХ столетия многие русские философы и ученые обращались к проблематике бессознательного. Примечательно в этом отношении, что в первом номере созданного в 1889 г. русского журнала «Вопросы философии и психологии» содержалась статья философа и публициста князя С. Н. Трубецкого (1862–1905), в которой подчеркивалась роль бессознательного в жизнедеятельности человека. Будучи последователем В. Соловьева, С. Трубецкой подверг критике эмпиризм, проявляющийся в психологии того времени. Эта критика осуществлялась им с позиций противопоставления своих взглядов на человеческую психику тем представлениям, согласно которым вне сознания нет ничего психического.

По его убеждению, эмпирическая психология искажает подлинное понимание природы человеческой психики. Отрицая бессознательное, эта психология отказывается от задачи психологического объяснения душевных явлений. Сам же Трубецкой исходит из того, что исследовательская задача психологии заключается в раскрытии природы соответствующих процессов человеческой жизни, где сознательное «превышается бессознательным».

Вместе с тем он предостерегает против возможных злоупотреблений понятием бессознательного, которое не всегда однозначно трактуется философами и психологами. «В наши дни, – пишет он, – едва ли представляется нужным настаивать на значении „бессознательного“ в душевной жизни человека: скорее приходится предостерегать против злоупотребления этим смутным термином» (Трубецкой, 1889, с. 119). Причем Трубецкой считает, что чрезмерное увлечение исследованием бессознательного без соотнесения его с сознательными процессами не способствует адекватному видению человеческой психики. Поэтому, наряду с признанием важной роли бессознательного в жизни человека, он уделяет значительное внимание рассмотрению вопроса, связанного с раскрытием природы сознания как такового.

Несколько лет спустя в журнале «Вопросы философии и психологии» были опубликованы статьи, специально посвященные проблеме бессознательного. В статье Н.Ф. Шаталова не только признавалось наличие в человеке бессознательных актов и состояний, но и предпринималась попытка раскрытия их содержания. По его мнению, вся психическая деятельность распадается на две сферы – сознательную и бессознательную. Обе сферы располагают определенным запасом впечатлений, получаемых человеком в процессе своей жизни. Однако запас этих впечатлений различен: сознательная область ограничена незначительной частью воспринимаемых человеком из окружающего мира впечатлений, в то время как бессознательная сфера включает в себя «колоссальнейший запас сведений всего нашего жизненного опыта, слагающийся, с одной стороны, из бывших ранее в сознании, но затем забытых им впечатлений, с другой же стороны, из впечатлений, в самом начале усвоенных бессознательно» (Шаталов, 1898, с. 181).